Особенно сладостным это чувство было при посещении издательства — ее издательства! — все эти пешки, которых она могла переставлять по своему желанию с Е-2 на Е-4 или выбрасывать с игрового поля мановением пальчика просто потому, что так пожелала… Она могла бы сделать все, что угодно, если бы захотела…

Но… но… Игорь запрещал ей совать нос в дела фирмы. Ее фирмы! Вот захочется ей, и она всех вышвырнет на улицу, и его — управляющего, в первую очередь!

Инна подъехала к своему дому и кнопкой дистанционного управления открыла ворота. Машина плавно въехала во двор и остановилась. Инна оглянулась — за воротами на улице стоял старенький «опель-астра», принадлежавший Валентине, их уборщице. Подъезжая, Инна как-то не обратила сразу внимания на это обстоятельство.

«Интересно, что это Валентина до сих пор делает в доме? Уже больше часа, как она должна была закончить уборку. С какой стати она задерживается, больше денег я ей все равно не заплачу!»

Недовольно хлопнув дверцей машины, Инна вбежала на крыльцо и повернула ключ в скважине замка. Дверь тихонько отворилась, образовав небольшую щель. Инна подтолкнула дверь, готовясь войти в прихожую, но дверь осталась на месте.

«Что еще такое?» — с раздражением подумала она и с силой толкнула дверь. Препятствие, мешавшее двери отвориться до конца немного сдвинулось, и Инна сделала решительный шаг внутрь.

Второй шаг сделать не удалось. Нога зацепилась за что-то, лежащее на полу, и Инна с трудом удержала равновесие. Это что-то оказалось лежащей поперек прихожей Валентиной.

Инна не стала разбираться, что случилось, и пулей выскочила обратно на улицу. Голова кружилась, в висках пульсировала кровь. Придерживаясь за перила, Инна присела на крыльцо. «Что делать? Что делать? Вдруг она мертвая?»

Мобильник Игоря был все еще отключен: «Козел хренов! Где тебя носит? Что же делать, что делать?»

Позвонить Сашке Болотникову? Может, он найдет этого?..

Да куда же они все подевались?

Уехать, что ли? А вечером приеду — и уже без меня разберутся…

— Добрый день, фрау Пащук! — поздоровалась соседка напротив, проходя мимо открытых ворот. — С вами все в порядке? Вы бледная какая-то, на крыльцо присели… Вам нехорошо?

Инна сжала всю свою волю в кулак и выжала из себя:

— Не беспокойтесь, фрау Ульрих, все в порядке!

«Теперь уезжать бесполезно, соседка видела меня и при случае обязательно об этом вспомнит. Придется вызывать полицию. Вечно, как какое-то дерьмо, так я должна в него попасть…»

Через восемь минут полицейская машина стояла возле дома Пащуков. Полицейские вызвали скорую помощь.

Инна сидела во дворе на мокрой от дождя скамейке-качалке. Каждую минуту она упорно пыталась дозвониться своему мужу, но мобильник неуклонно отвечал механическим женским голосом, что абонент временно недоступен.

«Недоступен! Недоступен! Трахается где-то, а я тут чуть от страха не сдохла!»

К Инне подошел молодой полицейский:

— Вы можете пройти в дом для опознания?

— А-а… ч-что с ней?

— Врачи говорят, что есть поверхностное дыхание, хотя я сначала подумал, что она готова. Упала с лестницы, ударилась головой о твердый острый предмет. Скорее всего, о металлический подсвечник, он как раз валяется рядом с телом. Это первичное описание места происшествия, а дальше специалисты определят, чем именно ей голову пробило.

«Как полицейские и врачи легко говорят на тему смерти, как будто они не люди, а бесчувственные роботы, — заставляя себя оторваться от скамейки, думала Инна. — Как же не хочется туда идти!»

Возле крыльца стояли носилки с телом Валентины, вокруг бегали врачи, санитары, полицейские, какие-то незнакомые люди. Тут же оказалась соседка фрау Ульрих, не преминувшая снова проявить участие:

— Ай-ай-ай, фрау Пащук, вам все-таки было нехорошо. Почему вы сразу не попросили меня помочь? Вы же знаете, я всегда с дорогой душой?

— Заткнись, дура, — прошипела Инна по-русски, а по-немецки добавила: — Спасибо, я просто не в себе была.

«Как хорошо, что немцы еще не выучились говорить по-русски. Можно иногда себе позволить сказать им в глаза все, что хочется, а потом „сделать перевод“ в приличной форме». Инна этим приемом пользовалась довольно часто и очень гордилась своей «находкой» в сфере международных лингвистических коммуникаций.

Полицейский слегка поддерживал покачивающуюся Инну, пока они приближались к носилкам. Инна, стараясь не смотреть на Валентину, вернее, на то, во что она превратилась.

— Вам знакома эта женщина? — спросил стоявший у носилок полицейский.

Инна, не глядя в сторону носилок, кивнула головой:

— Да. Эта женщина приходила ко мне убирать в доме.

— Ее имя, фамилия, адрес?

Инна растерянно посмотрела на полицейского:

— Ее имя Валентина. Фамилия и номер телефона записаны где-то в книжке. Адреса не знаю. Зачем он мне?

— Вы ее сегодня видели уже?

— Нет, я уехала еще до ее прихода в дом. У нее есть ключи, она сама знает, что надо делать, и мое присутствие при этом совсем не обязательно.

— Где вы были в это время?

— Я была в центре города, ходила по магазинам.

— Одна?

— Вы что, меня в чем-то подозреваете?

— Нет. Я просто спрашиваю.

— Да, я была одна. Я вообще предпочитаю по магазинам ходить в одиночку. А что, надо с собой свидетелей брать?

— Вас видел кто-нибудь из знакомых?

— В магазинах, где я бываю, меня прекрасно знают и помнят. К тому же, вот, — Инна достала из кармана какую-то бумажку и протянула полицейскому, — это квитанция на оплату за услуги парковочного гаража. Посмотрите, посмотрите! Тут даже время стоит: прибытие — 8:54, отбытие — 14:06. Домой я приехала около трех дня. Соседка фрау Ульрих меня видела в это время. И в полицию я сразу позвонила.

— Хорошо, с вами ясно. А где ваш муж?

«Если бы я сама догадывалась, где он может быть…»

— Я не видела его с утра, он где-то ездит по делам.

— А позвонить ему можно?

— Он сегодня уехал на деловую встречу. Мобильный не отвечает, он, когда едет по автобану или ведет какие-то важные переговоры, телефон обычно отключает, — соврала Инна. «Знаю я, когда он телефон отключает, кобель чертов…»

— Как только он появится, попросите его сообщить о себе по этому телефону.

Полицейский протянул Инне визитку.

— Конечно, передам ему.

— А теперь давайте пройдем в дом. Посмотрите, что там не так.

— Скажите, а это… что — несчастный случай?

— Похоже, что да. Но ведь может быть и убийство, инсценированное под несчастный случай. Такое тоже нередко в нашей практике случается. Так что пока ничего утверждать не могу.

— Но она ведь жива? Вот придет в себя и все расскажет.

— Ну, придет ли она в себя, пока никто точно сказать не может. Врачи говорят, надежда есть, но… При таких ранениях может быть и потеря памяти, так что, даже если она придет в себя, это еще не значит, что сможет что-то вспомнить.

Инна остановилась возле входной двери, не решаясь перешагнуть порог.

— Что вы мнетесь? Боитесь в свой дом зайти? — легонечко подтолкнул ее полицейский.

— Может, я подожду, пока мой муж вернется?

— А вы знаете точно, когда это произойдет?

— Н-нет!

— Извините, но я не располагаю таким количеством свободного времени, чтобы просто так сидеть на крылечке, даже в обществе столь прелестной дамы.

Услышанный комплимент вернул Инне ее обычную самоуверенность.

«Чего, собственно, бояться? Тем более, я не одна…»

В прихожей она осторожно обошла обведенный мелом на полу силуэт. Вокруг него ползали эксперты и собирали в полиэтиленовые стерильные пакеты все предметы, которые могли иметь отношение к несчастному случаю. Главная улика — подсвечник — в большом прозрачном пакете уже стоял возле двери.

Горшок с папоротником, стоявший в углу, опрокинулся на бок, и земля из него рассыпалась по всей прихожей. Рядом с силуэтом земля превращалась в бурые комки грязи. Инну передернуло: господи, кто же все это будет убирать? Что мне, бедной, делать со всем этим беспорядком? О чем это я думаю? Она же чуть не погибла, эта… Валентина.