Короче, они забыли обо всем на свете, во всяком случае, пытались это сделать. Когда Светлана немного пришла в себя, естественно, у нее возникло желание поделиться новостью с лучшей подругой.

Ни один из телефонов Полины не отвечал. Тогда Света набрала номер Вальдемара Генриховича и из его уст услышала страшную новость.

Нажав кнопку «отбой», Светлана забилась в истерике. Будущий муж никак не мог понять из бессвязных слов Светланы, что же все-таки произошло. А когда понял, ничего не спрашивая, пошел собирать дорожную сумку.

Через час они уже ехали домой, а рано утром следующего дня Макс посадил Светлану на скоростной поезд, направляющийся в Дюссельдорф.

Вальдемар Берг, сидя на балконе в своей инвалидной коляске, наблюдал за воробьишкой, чирикающим свои незамысловатые песенки прямо на балконных перилах. «Сколько же у него братьев и сестер, кузин, дядей, бабушек?.. Как же легче живется существу, которое не отягощено родственными связями… Может быть, в этот самый момент мальчишка-хулиган подстрелил из рогатки его мать, а он поет себе дальше, ему — хоть бы хны…» В воробьиное чириканье вмешался звонок телефона. Старик неохотно взял трубку.

— Вальдемар Генрихович? Это Эдгар Пауль. Мои глубокие соболезнования! Извините, что раньше не позвонил. Знаете, весь день прием больных, потом в полиции… эти разговоры. Для меня это огромное горе. Я ведь очень любил Полину… Не знаю, как теперь я буду без нее. А вы как?

— Да как может старик-калека, который потерял в жизни все, что было ему дорого и что держало его за жизнь?

— Может, вам нужна какая-то помощь? Деньги?

— Спасибо, мне от тебя ничего не надо.

— Ну, зачем вы так?

— Полинка могла иметь мужа, семью, детей. Ты ей столько лет морочил голову. Я молчал раньше, она не разрешала мне говорить на эту тему. А теперь уже все равно. Хорошо ты устроился — дома жена обслуживает, а по гостям и ресторанам можно с молодой любовницей ходить. И все на это закрывают глаза. Думаешь, если у тебя много денег, ты сам себе пишешь законы?

— Вальдемар Генрихович, ну зачем сейчас ворошить все это? Вы же знаете, я собирался скоро разводиться с женой, тем более что фактически брак существует только на бумаге.

— Если ты желал Полиночке добра, надо было найти ей хорошего мужа. Была бы она в тот вечер дома не одна, всего этого не случилось бы. Никто не залез бы к ней, если бы было, кому защитить… Светлана вот едет ко мне, она замуж скоро выходит. Это ведь ты ее познакомил с будущим мужем?

— Хм… Не думал я, что Макс и Светлана поженятся. Так, когда Светлана приезжает?

— Она звонила из поезда, уже подъезжает к Дюссельдорфу.

— А Макс с ней?

— Нет, кажется, она одна.

— Извините еще раз за все. А по поводу помощи все-таки подумайте. Когда похороны, еще не известно?

— Думаю, Светлана сейчас этим займется, — старик нажал на кнопку «отбой» и погрузился дальше в свои мысли. Воробушек, потревоженный звонком, поменял место дислокации и распевал теперь свои песенки с соседнего дерева.

Несмотря на напряженный распорядок дня, Алина приехала домой раньше мужа. Вспомнив по дороге, что обещала старушке соседке рецепт, она забежала домой, не переодеваясь, прихватила с собой в пакете несколько пирожков и распечатала обещанный рецепт. За время своего двухлетнего «застоя», она успела все-таки сделать и кое-что полезное. Например, записи с клочков бумажек она аккуратненько перенесла в компьютер, и теперь ей не надо было рыться в ворохе засаленных листков, чтобы выкопать среди них нужный рецепт.

Фрау Шульце обрадовалась визиту любезной русской соседки, хотя они и не договаривались о нем заранее. Алина позволяла себе иногда такие «вольности», правда, противоречащие немецкой ментальности, но снисходительно прощаемые ей ввиду «нездешнего» происхождения.

Про рецепты фрау Шульце, конечно, уже забыла, а сами пирожки приняла с большим удовольствием. Поболтав минут десять о том о сем, Алина сочла свои обязательства выполненными, и, подтвердив приглашение на обед с пельменями в воскресенье, побежала домой. «В крайнем случае, куплю готовые пельмени. Сейчас в „русских“ магазинах их полно — с любым наполнителем. Она все равно не разберется — домашние они или магазинные…»

Едва успев переодеться, Алина услышала звук подъезжающей машины мужа. Она улыбнулась про себя: «Как провинившаяся жена, вернувшись от любовника, думает „фух, раньше мужа успела домой!“, так и я… Нет уж, приучать мужчину к тому, что его всегда ждет дома горячий обед и наглаженные носки, бывает очень вредно».

- И каких таких сенсаций ты накопал по поводу фирмы господина Пащука? — начала допрос мужа Алина, как только он переступил порог дома.

— Ну, я, конечно, не такой выдающийся сыщик, как ты, — с иронией произнес Маркус Вальд, — но тоже кое-что могу. Я заехал сегодня в предпринимательский центр и поговорил с председателем. Ты его знаешь, это Петер Браун, помнишь, мы были в октябре у него на серебряной свадьбе?

— Конечно, помню. У него такая симпатичная жена, ей никогда больше тридцати пяти не дашь. Мы с ней, кстати, иногда встречаемся в фитнес-клубе. Правда, посещаем разные группы. Так что тебе рассказал Петер Браун?

— Кажется, это похоже на твои любимые истории о миллионершах.

— При чем тут миллионерши?

— Очень даже при чем. Дело в том, что эта ваша фирма на самом деле принадлежит не господину, а госпоже Пащук. Вот тебе и жена-дурочка. Поэтому-то она и уверена, что муженек никуда от нее не денется. Это во-первых. Ну, а во-вторых, фирма эта уже некоторое время находится под пристальным вниманием финансовой полиции. Они подозревают, что через фирму идет отмывание левых денег, происхождение которых как раз и интересует полицию.

— Вот это новость! Значит, Пащук на всякий случай обезопасил себя от всяких неожиданностей и подставил свою жену принимать удары судьбы?

— Не совсем так. Он в любом случае не мог фирму зарегистрировать на свое имя, поскольку у него запрет на занятие предпринимательской деятельностью.

— Интересно, что такого он уже успел наворотить в противоречие с немецкими законами?

— Этого Петер точно не знает. Видимо, какие-то старые делишки.

— Вот тебе и крутой предприниматель Игорь Пащук! За спиной жены да с темным прошлым. Любопытно, любопытно…

— Я уже понял, что ты вцепилась в это дело руками и ногами, но прошу тебя: не лезь на рожон, будь поосторожнее. Не забывай, что ты теперь мужняя жена, а не легкомысленная московская журналистка.

— Помню, помню… И выражаю тебе благодарность за добычу важных данных. Получишь дополнительную порцию пирожков с маком!

— Ты сделала пирожки с маком? Когда же ты успела? Тебя же не было целый день дома! Ну, ты у меня кудесница…

— Вчера вечером тесто сделала, а утром, пока собиралась, в духовку пирожки сунула.

— С ума сойти! У немецкой хозяйки на это ушел бы целый день, а ты умудряешься все между прочим сделать! Не зря я тебя столько лет ждал! — Маркус прильнул губами к затылку жены. — Такую женщину можно всю жизнь…

Алина выгнулась и спиной прижалась к Маркусу.

— Кажется, нам пора переместиться ближе к спальне… — прошептал он ей на ушко.

— Ну вот, как только я начинаю с тобой серьезно разговаривать, тебя тянет в горизонтальное положение…

— Если тебе хочется, можем в вертикальном…

— И чего ты так разошелся?

— Твои серьезные разговоры на меня ужасно возбуждающе действуют…

— Девушка, вам плохо? — вышедший рано утром на прогулку с собакой Рональд Фогель склонился над скрученной калачиком фигуркой на скамейке в небольшом парке.

Девушка вздрогнула:

— Я плохо говорю по-немецки. Мне нужна полиция. Где здесь полиция?

— Давайте я вас провожу, здесь недалеко. Может, подвезти вас на машине? Вам холодно?

— Нет, нет, спасибо! Я не сяду к вам в машину!