5. Я написал это тебе несколько многословно и наскучил тебе, так как знал, что ты глубоко любишь как меня, так и государство. Я хотел, чтобы тебе были известны все мои замыслы, чтобы ты знал, что я прежде всего никогда не хотел, чтобы кто-нибудь2227 был могущественнее, нежели государство в целом; что после того, однако, как по чьей-то вине2228 один столь силен, что противодействие ему невозможно, я хотел мира; что с потерей войска и того полководца, на которого одного была надежда, я хотел положить конец войне — также для всех остальных, а когда это оказалось невозможным2229, то положил конец войне — для себя; но теперь, если это — государство, то я — гражданин, если нет — изгнанник в не менее благоприятном месте, нежели в случае, если б я отправился на Родос или в Митилену2230.

6. Об этом я предпочитал с тобой при встрече; но так как дело затягивалось, я захотел об этом же в письме, чтобы у тебя было, что сказать, если бы ты когда-нибудь столкнулся с моими хулителями. Ведь существуют люди, которые, хотя моя гибель и не принесла бы пользы государству, считают преступлением то, что я жив; которым — я твердо знаю — кажется, что погибло недостаточно много людей; они, если бы послушали меня, жили бы, хотя и в условиях несправедливого мира, но с честью; ведь их одолели бы силой оружия, но не правотой дела. Вот тебе послание, быть может, более многословное, чем ты хотел бы. Буду считать, что это тебе так и кажется, если ты не пришлешь мне в ответ более длинного. Я же, если закончу то, что хочу2231, в скором времени, надеюсь увидеть тебя.

CCCCLXIII. Гнею Домицию Агенобарбу

[Fam., VI, 22]

Рим, 46 г.

Цицерон Домицию2232.

1. После твоего приезда в Италию меня удержало от письма к тебе не то обстоятельство, что ты мне ничего не написал, но то, что я не находил ни того, что я мог бы обещать тебе, сам нуждаясь во всем, ни того, что я мог бы посоветовать тебе, так как у меня самого не было плана, ни того, чем бы я мог утешить тебя в столь великих несчастьях. Хотя теперь положение нисколько не лучше, но даже гораздо безнадежнее, тем не менее я предпочел послать тебе бессодержательное письмо, но не молчать.

2. Если бы я полагал, что ты попытался взять на себя ради государства большую задачу, чем ты можешь выполнить2233, то я все же убеждал бы тебя всеми возможными доводами жить в тех условиях, которые нам предоставляются, каковы бы они ни были. Но так как ты установил для выполнения своего решения, принятого честно и стойко, тот предел, который сама судьба хотела сделать как бы пограничным камнем в нашей борьбе2234, я, во имя нашего давнего тесного союза и во имя своего чрезвычайного расположения к тебе и равного твоего ко мне, молю и заклинаю тебя сохранить себя невредимым для меня, матери2235, супруги и всех твоих, для которых ты всегда являешься и был самым дорогим. Заботься о безопасности своей и своих, которые от тебя зависят. Используй в настоящее время то, что ты изучил и с молодости воспринял памятью и знанием из прекрасных преданий мудрейших мужей. Если не можешь спокойно, то стойко переноси тоску по людям, которых ты лишился2236, тесно связанным с тобой благодаря глубокому расположению и многочисленным обязательствам.

3. Что я могу, не знаю; вернее, я чувствую, что могу сделать мало. Однако обещаю тебе одно: все, что я ни признаю полезным для твоего благополучия и достоинства, я буду делать со столь большим рвением, сколь большое рвение и предупредительность ты всегда проявлял в моих делах. Об этом своем желании я сообщил твоей матери, достойнейшей женщине, глубоко любящей тебя. Если ты что-нибудь напишешь мне, я поступлю в соответствии с тем, что, как я пойму, является твоим желанием; но если ты не напишешь, я все-таки с величайшим рвением и тщательно позабочусь обо всем, что сочту для тебя полезным. Будь здоров.

CCCCXXIV. Марку Теренцию Варрону

[Fam., IX, 4]

Тускульская усадьба, начало июня 46 г.

Цицерон Варрону.

О возможном, знай это, я решаю согласно с Диодором2237. Следовательно, если ты намерен приехать, знай, что тебе необходимо приехать; если же ты не намерен, то тебе невозможно приехать. Теперь взвесь, которое из решений доставляет тебе наибольшее удовольствие — Хрисиппово2238 ли, или то, которого не переваривал наш Диодот2239. Но и об этом мы поговорим, когда у нас будет досуг; и это возможно согласно Хрисиппу. За Кокцея я тебе благодарен; ведь я поручил это также Аттику. Если не ты ко мне, то я примчусь к тебе. Если у тебя при библиотеке есть сад, ни в чем не будет недостатка.

CCCCLXV. Титу Помпонию Аттику

[Att., XII, 3]

Тускульская усадьба, 11 июня 46 г.

1. Одного тебя считаю я менее льстивым, чем я, и если каждый из нас когда-либо льстив по отношению к кому-нибудь, то во всяком случае между собой мы никогда не бываем такими. Итак, послушай меня, говорящего это без обмана. Да не буду я жив, мой Аттик, если для меня не только тускульская усадьба, где я вообще бываю с удовольствием, но и острова блаженных столь ценны, что я готов быть без тебя столько дней. Поэтому следует крепиться эти три дня, чтобы и у тебя вызвать это же переживание, что, конечно, так и есть. Но я хотел бы знать, сегодня ли ты выедешь, тотчас же после торгов, и в какой день приедешь. Я между тем — с книгами, но огорчаюсь, что у меня нет истории Веннония2240.

2. Однако — чтобы не пренебречь делом — тот долг2241, который был подтвержден Цезарем, допускает три положения: или покупку с торгов (предпочитаю потерять, хотя, помимо самого позора, это самое я и считаю потерей), или делегацию2242 с владельца с годичным сроком (кому я поверю или когда настанет этот год Метона2243?), или половину по условию Веттиена2244. Итак, смотри. Но я опасаюсь, что он2245 уже не устроит никаких торгов, а по окончании игр, побежит на помощь Картавому2246, чтобы такой муж не был в пренебрежении. Но я буду иметь в виду. Прошу тебя, заботься об Аттике2247 и передай большой привет и ей и Пилии также от Туллии.