Оперативный принёс потрёпанный журнал и командир стал его листать, остановился и сунул журнал коменданту: – На те, читайте. Группировка доводит до нас, что вот в этот квадрат и в этот стрелять артиллерией с 21:00 по 6:00 стрелять нельзя. А вот ещё сообщение, теперь перелистните ещё один лист – вот ещё одно подобное сообщение. И таких сообщений здесь штук пятнадцать, а об вашей сдаче ни слова. Ну, а отсюда вытекает второй вывод, ещё более неприятный для вас обоих: а не сговаривались ли вы с боевиками, чтобы за деньги их провести в более безопасное место….
Генерал побагровел, а у полковника Петренко забегали глазёнки. Я сам не ожидал, что Швабу так жёстко и прямолинейно выскажется. Петренко опомнился быстрее генерала и злобно прошипел: – Швабу, ты слишком много на себя берёшь…
Командир полка спокойно повернулся к оперативному дежурному: – Товарищ капитан, вызовите сюда особиста и прокурорского работника.
Дверь хлопнула за посыльным и генерал как будто очнулся: – Ладно, хорошо, товарищ полковник, мы ещё продолжил этот разговор, но только в другом месте. Вы ещё пожалеете о своих выводах…
Оскорблённые "в своих лучших чувствах" офицеры ушли, а мы в молчании просидели до прихода Сан Саныча. Особист внимательно выслушал командира полка.
– Ну и правильно что так отшили этих паркетных шаркунов. Про генерала сказать ничего не хочу – нет информации, а о полковнике думаю что вы ещё услышите….
Забегая вперёд скажу: через несколько месяцев полковник Петренко был задержан на одном из блок-постах в тот момент, когда он пытался вывезти раненых боевиков в безопасное место. И это был не первый случай, когда он за деньги занимался этими делами.
Часть седьмая
Утром 6го марта я проснулся в приподнятом настроении: а как же иначе если я сегодня уезжаю домой. Побрился, черканул несколько строк в свой дневник, сходил на завтрак и терпеливо стал ждать, когда сформируется автомобильная колонна до Моздока. Около кунга построил свой взвод управления и тепло попрощался с ними. Что меня поразило при этом, что бойцы всю ночь не спали а готовили памятный подарок для меня и на построении вручили копию флажка, который всегда развевался на антенне моего ПРП. Бойцы гордились этим флажком, где на чёрном фоне белой краской были нарисованы пушечные стволы и череп с надетой фашисткой каской. На подаренном экземпляре в добавок к нарисованному было написано – "Самому лучшему начальнику артиллерии". А внизу ещё одна надпись – "Под этим флагом воевали" и список фамилий офицеров, сержантов и солдат только того состава, который вошёл в Чечню. И ни одной фамилии офицеров и контрактников, кто пришёл к нам потом. Это меня очень растрогало. Попрощавшись со взводом, я взял вещи и ушёл к колонне и пока мы не уехали ко мне всё шли и шли офицеры и прапорщики полка прощаться. Я даже не ожидал, что было в полку столько людей, которые посчитали своим долгом прийти и проводить меня домой.
Колонна тронулась и мы отправились в путь, впереди и сзади колонны ехали два БМП разведчиков, которые сопровождали и охраняли нас. День был хороший, ничего не предвещало каких-либо препятствий для того чтобы прибыть в Моздок вовремя и успеть на электричку до Минеральных вод. Колонна шла по местам где не раз приходилось проезжать и воевать. Я с радостью и одновременно с грустью смотрел на знакомые места, вспоминал всё что с ними было связано. Всё это проходило мимо меня и оставалось позади, скрытое пылью и прошлым. Впереди только мирная жизнь.
До Моздока оставалось проехать километров тридцать, как нас стопорнули на очередном блок-посту. Зашуганные менты в новом, ещё не обмятом обмундировании, решили проверить БМП разведчиков и сразу же наткнулись на спрятанный видик и телевизор, которые разведчики везли в Моздок, чтобы там их продать и закупить выпивки. Начались разборки и я с всё возрастающим беспокойством стал посматривать на часы. До последней электрички до Мин. Вод оставалось всё меньше и меньше времени и перспектива ночевать непонятно где в Моздоке меня абсолютно не устраивала.
Подождав ещё немного, я решительно направился к будке ментов, где происходили основные препирательства между старшим колонны, разведчиками и ментами.
– Кто здесь старший? – Я обвёл взглядом троих разгорячённых спором милицейских офицеров.
– Я, капитан Сидоров, – чернявый капитан выжидающе уставился на меня.
– Товарищ капитан, я подполковник Копытов с этой колонны 276 полка. Давай сначала со мной решим вопрос, а потом ты дальше решай вопросы с нашей разведкой. Вообще то хочу дать тебе один хороший совет по этому поводу: если нашли этот несчастный видик с телевизором – не раздувай скандала. Всё равно ничего им не будет: отпускай их, колонну, а видик и телевизор забери себе. Хоть телевизор смотреть будете здесь.
– А, ко мне то, какой вопрос, товарищ подполковник?
– Слушай, капитан, я здесь воюю уже полгода и сегодня наконец то еду домой насовсем и хочу успеть на электричку в Моздоке, чтобы уже сегодня вечером лежать в поезде под чистыми простынями и потягивать пивко. Сейчас я забираю любую машину и ты меня пропускаешь…
– Сколько, товарищ подполковник – Полгода вы здесь? – Чуть ли не хором прозвучал вопрос от ментов.
– Да, полгода только воюю, а прибыл с полком ещё раньше, – я расстегнул бушлат и достал удостоверение личности, а оттуда справку где указано сколько я провёл дней боевых и всё это положил на стол капитану Сидорову.
Менты склонились над моей справкой, потом озадаченно повертели в пальцах и вернули мне обратно.
– Ну ни фига себе. Так что, без перерыва, без отпуска – Полгода вот здесь воевали?
– Ну не здесь, конечно, – я засмеялся и стал застёгивать бушлат, куда обратно спрятал документы, – в октябре брали Горагорский. Слыхали про такой населённый пункт? Потом, ноябрь и декабрь шли по Сунженскому хребту на Грозный. В январе брали Грозный – Старопромысловский район и посёлок Кирово. А февраль и март сейчас блокировали в Аргунском ущелье боевиков, как раз Волчьи ворота…
– Да, товарищ подполковник, хлебанули вы, наверно, военного лиха… Мы тут только пять дней стоим, да в почти в мирной обстановке – так и то уже заколебались. И уже сейчас ждём не дождёмся когда наша командировка полутора месячная закончится. Мы тут Ростовских ОМОНовцев меняли, так они от радости чуть не плакали, когда отсюда уезжали. А вы всё-таки воевали.
Капитан Сидоров встал из-за стола и решительно произнёс: – Товарищ подполковник, берите любую машину и езжайте. Доброй вам дороги.
Старший нашей колонны майор Сметанин обрадовано засуетился: – Петрович, товарищ подполковник, берите машину прапорщика Снегирёва. Петрович, отвозишь начальника артиллерии на вокзал в Моздоке и сразу же дуй на склады и оформляй документы, а мы следом подойдём.
Прапорщик побежал выгонять машину к блок-посту, а я предложил капитану Сидорову выйти на улицу.
– Товарищ капитан, у меня есть предложение. Я не давлю на вас: вы можете принять его или отвергнуть, но всё-таки подумайте как поступить. Ведь не только я один здесь полгода воюю, но и весь полк. Если я от случая к случаю в бой ходил, то разведчики практически каждый день. У нас разведка и первая рота ударные подразделения. И я их за этот сраный телевизор и видик даже не осуждаю, и не считаю это "мародёркой". И везут они его не для того чтобы обогатится, а продать, купить водки и выпить….
– А не боитесь что они нажрутся и чего-нибудь устроят?
– Тебя как зовут?
– Сергей…, Константинович…
– Есть, Сергей Константинович, и такой момент, но провоевав полгода на многие вещи смотришь по другому, так что лучше ты у них забери телевизор и видик для своих ментов, да отпускай их… А?
– Ладно, товарищ подполковник, подумаю, разберёмся. Счастливого пути, вон ваша машина как раз походит, – капитан попрощался со мной и дал команду пропустить мою машину и через пару минут я мчался в Моздок.