Она повернулась и выжидательно посмотрела на него, в груди у нее зародилось неприятное предчувствие.

– Не может быть, чтобы вы не знали, миледи! – лицо слуги помрачнело от скорби.

– О чем? – прошептала Джасинда.

– Его сиятельство, мисс… С ним случился удар…

Джасинда рухнула в ближайшее кресло. Она сжала руки, глядя на них так, словно вся поглощена изучением каждой их линии. И хотя сердце рвалось на части, в оцепенении она не могла плакать.

– Миледи! – Симс подошел к ней. – Хотите повидаться с герцогом? Думаю, он будет очень рад видеть вас.

Она подняла голову, в глазах появился проблеск надежды.

– Я могу его видеть?

– Да, мисс. Он не может говорить, но все понимает. У него парализована правая сторона, но и левая мало подвижна, если говорить по правде. Он так угнетен тем, что прикован к постели, должен я вам сказать. Я вижу это по его глазам. Мы наняли сиделку, чтобы она помогала ухаживать за ним, но миссис Чарринг, как только узнала, что герцог болен, тут же приехала из Фернвуда и все делает сама. – Симс взял Джасинду под локоть и поднял с кресла. – Пойдемте. У его сиятельства поднимется настроение, когда он увидит вас и узнает, что вы выздоравливаете.

Комната герцога на втором этаже была большой и светлой, но все же в ней стоял запах болезни. Джасинда остановилась у двери, ей было необходимо собраться с мыслями и чувствами, направить их в нужное русло. Затем она вошла в спальню, где под несколькими одеялами лежал герцог Локсвоз. Сиделка увидела ее, кивнула и поднялась со стула, уступая место Джасинде. Симс вышел вслед за сиделкой, осторожно закрывая двери.

Джасинда остановилась у кровати и взглянула на седовласого старика. Он лежал с закрытыми глазами и медленно и тяжело дышал. Лицо стало худым, еще глубже пролегли морщины. Одна рука лежала на одеяле. Джасинда слегка коснулась ее. Старик открыл глаза. Поначалу они казались незрячими, но потом Джасинда заметила, что он узнает ее.

– Здравствуйте, ваша милость, – прошептала она. – Я так соскучилась. – Она поцеловала его морщинистую щеку и села, все еще держа его руку. Он следил за ней глазами.

Долгое время она пыталась прочитать чувства в его потускневших карих глазах. Она видела в них боль и переживания, досаду и безысходность. Ей казалось, что ее сердце опять разрывается на куски. Наконец, она положила свою голову рядом с ним на кровать, не в силах уже сдерживать слезы, струящиеся из глаз.

Прошло много времени, и Джасинда услышала тихий стон и подняла голову. В его глазах блестели невыплаканные слезы. Она протянула руку, чтобы вытереть их, и, наконец, смогла сама заговорить.

– Мы нашли Эллу, ваша милость. Она жила в красивом доме, и ее муж очень о ней заботился. Весь ужас, который вы представляли себе, с ней никогда не случался. Она очень привязана к своему мужу. И думаю, что даже любила его. Но она очень тосковала по дому. Не знаю, что бы ей пришлось делать, если бы он был жив, но он умер как раз тогда, когда мы были там. И она поехала с нами. Она так радовалась встрече с Тристаном! Мне никогда не доводилось видеть людей, так привязанных друг к другу.

Этот рассказ, полуправда, полуложь, легко лился с ее губ, ведь Джасинде так хотелось успокоить старого человека.

– Я очень сильно любила его, ваша милость. Безумно любила, и мы были так счастливы вместе. В Константинополе мы поженились. Я всегда мечтала любить такого мужчину, как Тристан. И я так рада, что принадлежала ему, даже несмотря на то, что длилось это очень недолго.

Джасинда погрузилась в тишину, вспоминая… Тристан на скамейке на Мадейре… Тристан стоит за штурвалом корабля, ветер треплет на груди его рубашку… Тристан в костюме пирата на балу в Бонклер… Тристан…

– Он был необыкновенным, ваша милость, – прошептала она. – Я надеюсь, что у меня будет его ребенок. Мне так хотелось бы обещать вам, что скоро у вас будет правнук, но пока это только моя надежда.

Она опять замолчала, но на этот раз для того, чтобы успокоиться самой. Герцог наблюдал за ней. И хотя он не мог говорить, она поняла, что Симс был прав. Он понимает все, что она ему говорит.

– Вы знаете, что он погиб, не так ли? – Джасинда не осмелилась спросить, откуда он знает это, но поняла, что весть уже дошла до герцога. Возможно, он понял – если бы Тристан был жив, он был бы сейчас с ней. Джасинда подавила рыдания и продолжала: – Ему так хотелось, чтобы вы знали, как сильно он вас любит и уважает. Я знаю, что вы бы гордились им. Он остался человеком гордым. Обещаю вам, ваша светлость, я найду этого человека, который украл Эллу, и он за все ответит. – Ее голос становился все сильнее от ярости. – И если я еще жива, то только потому, чтобы отомстить. Пеннивайт сбежал от моего возмездия, но англичанину это не удастся.

Джасинда замолчала. Перед глазами опять вспыхнули жуткие неотвязные воспоминания о горящем корабле.

Чья-то рука коснулась ее плеча.

– Боюсь, его сиятельство устали, мисс. – Джасинда не заметила возвращения Симса. – Может быть, вы придете в другой день?

Джасинда оглянулась, потом кивнула.

– Конечно, Симс. – Она поднялась со стула и опять бросила взгляд на герцога Локсвоза. – Я еще приду, ваша милость. Мне так много хочется рассказать вам о Тристане. – Наклонившись, она поцеловала его и прошептала: – Я так рада, что вы познакомили меня с ним. И неважно, что произойдет со мной. Я всегда буду помнить об этом счастье.

Джасинда направилась к двери, оглянулась. Ей так хотелось подбежать к своему старому другу, упасть рядом и умолять о помощи. Хотелось рассказать, что ее вынуждают выходить замуж за Блекстоука, и она нуждается в его поддержке и помощи, чтобы противостоять виконту и родителям. Но вместо этого Джасинда повернулась и молча вышла из комнаты.

ГЛАВА XXVIII

Над морем с криком кружили чайки. В поисках пищи они стремительно падали вниз, выхватывая из воды рыбешку. На пристани кипела бурная работа, доки были загружены ящиками с пищащими цыплятами и бочками с солониной. Высокие мачты, кажущиеся голыми без белых полотен парусов, тихо раскачивались, пока на корабль заносили грузы.

Тристан стоял у иллюминатора своей каюты, наблюдая за этой безумной суетой, которая стала частью его жизни.

– Спокойно, Трис! Завтра мы отплываем.

Тристан повернулся лицом к Спару.

– Хотелось бы скорее!

Спар покачал головой.

– После стольких дней, один – уже не сделает погоды.

После стольких дней. Недель и месяцев. Конечно же, она думает, что он мертв. Ей ничего не остается думать после стольких дней. После стольких дней… Тристан закрыл глаза и прислонился к стене. Плечо все еще болело. И все же ему повезло, что он сохранил руку, к тому же она оставалась рабочей. Если бы не Спар, быть бы Тристану без руки.

– Как ты думаешь, что сделали с ней?

– Не мучай себя, Трис. По крайней мере, мы знаем, что ее отправили в Англию. Наверное, она сейчас дома. Находится в безопасности все это время.

Все это время…

Он устал от воспоминаний, мучивших его день и ночь, представляя перед глазами «Габриэллу». Не многие выбрались на берег. Ему это удалось. А потом он поплыл спасать других, потерял силы, его тело волной выбросило на берег.

В первые дни Тристан чувствовал себя беспомощным. Плечи его были в ожогах, и он жил в лихорадочном аду. Спар ухаживал за больными и ранеными, искал пищу для всех, кто выжил, поддерживал в них надежду. Рядом с ним без устали трудилась Ида.

Тристан прислонился лбом к стеклу, глядя вниз, на улицу. Взгляд его упал на Эллу и Денни. На губах появилась добрая улыбка. И это тоже было чудо – что они выжили.

Денни спас Эллу от бурлящих волн и вытащил на берег. Они едва не утонули. Денни укрыл Эллу на острове и оставался с ней до тех пор, пока не сделал все возможное, чтобы вернуть ее к жизни. К тому времени, когда он появился на берегу, его помощь уже не понадобилась. Было поздно. К своему ужасу Денни увидел, как горящий корабль погружается в море. Он вернулся к Элле в полной уверенности, что они – единственные, кто уцелел. И только через несколько дней они узнали, что и другим удалось избежать геенны огненной.