Запись оборвана, по-видимому, потому что ее прервали. И по какой-то причине, она так и не закончила это предложение, так и не написала, что это была за вероятность.

А сейчас она не помнила об этом.

Если вообще случилось.

— О, Боже, я схожу с ума, — она подняла руки и медленно потерла лицо. Пытаясь думать. Пытаясь понять.

— Я хотел спросить, не чувствуешь ли ты себя лучше, но полагаю, что нет.

Райли опустила руки, автоматически прикоснулась к клавиатуре ноутбука и нажала комбинацию клавиш, мгновенно выводящую на экран безобидную заставку. Движение было настолько гладким и отточенным, что она стала сомневаться, заметил ли Эш.

«Теперь я сомневаюсь в нем? Почему?»

— Доброе утро, — сказала она, смутно удивляясь, что ее голос звучал настолько нормально. Даже у хамелеона есть пределы, и Райли подозревала, что уже давным-давно достигла своих. По меньшей мере.

— Полагаю, я не должен быть удивлен, что ты проснулась так рано, — сказал Эш, присоединившись к ней за столом. Он наклонился и легонько поцеловал ее. — Но прошлой ночью я думал, что ты проспишь неделю. Или три.

— Я … просто нуждалась в небольшом отдыхе.

— Ты нуждалась в длительном отдыхе. И все еще нуждаешься в нем, — он слегка нахмурился, изучая ее.

— Я знаю, что выгляжу ужасно, — сумела выдавить она, внезапно поняв, что даже не удосужилась пригладить свои волосы пальцами, стараясь поскорее сбежать из спальни.

— Ты никогда не выглядишь ужасно. Но ты кажешься обеспокоенной.

— Я обеспокоена, — она втянула воздух. — Эш, у меня еще один провал.

— Что?

Она кивнула, и подтвердила:

— Я не помню ничего, что было после того видения вчера утром на поляне. На этот раз это больше восемнадцати часов.

Эш выдвинул кресло рядом с ней и сел. Он все еще хмурился. — Райли …

— Я думала, что могла написать больше в отчете, но это все равно то, что я помню. Встреча с Джейком и Ли в зале заседаний в офисе шерифа, разговор. Потом мы с тобой поехали на место преступления, чтобы я могла попытаться что-нибудь уловить. И то странное видение. Эш, у меня не бывает видений, особенно таких, как это, и я не понимаю его значения. Я не понимаю, что со мной происходит. Боже, я даже не знаю, отметилась ли я у Бишопа …

— Райли, — он потянулся и накрыл одну из ее беспокойных рук своей рукой. — О чем ты говоришь?

— Я пытаюсь рассказать тебе, — она резко замолчала, увидев выражение его лица, и почувствовала, как ее накрыла ледяная волна ужаса. — Вчера, — удалось выдавить ей. — Вчера утром. Я рассказала тебе о нападении, случившемся в воскресенье ночью.

Он кивнул.

— Да, ты мне об этом рассказала.

— А — провалы? Недостающее время?

Эш сжал ее пальцы своими.

— Милая, ты ничего не говорила о провалах или недостающем времени. Сейчас я впервые слышу что-то подобное.

Было еще очень рано, почти восемь, а Райли, свернувшись, сидела в одном из больших удобных плетеных стульев на крыше съемных апартаментов, в надежде, что яркий солнечный свет теплого дня растопит холод внутри нее.

Горячий душ не помог, как и один из великолепных завтраков Эша. Не то, чтобы она обратила внимание на то, что ела. Это было просто топливо, которое даст ей энергию, в которой она так отчаянно нуждалась.

И она даже не была уверена, что оно все еще давало результат.

Она пристально смотрела на океан, на окрестности, рассеянно наблюдала за владельцами собак, которых на острове было больше дюжины, выгуливавших своих домашних любимцев перед «собачьим комендантским часом», из-за которого они не появлялись на пляже большую часть дня.

Какое милое, приятное летнее утро, наполненное милыми, приятными занятиями. Нормальными занятиями. Она сомневалась, что кто-то из них так же смотрел бы на мир, если бы знал, что тот выходит из-под контроля.

— Вот, — Эш сел на стул рядом с ней, вручив ей большую чашку кофе. — Ты все еще дрожишь, даже на солнце.

— Спасибо, — несколько минут Райли потягивала кофе, зная, что он наблюдает за ней, ждет. Наконец, она вздохнула и немного повернулась на стуле, чтобы посмотреть ему в лицо. — Итак. На чем мы остановились?

— На встрече в офисе шерифа вчера утром. Ты, кажется, прекрасно все это помнишь.

Она кивнула.

— Ладно. И полагаю, ты помнишь большую часть, состоявшегося позже, разговора между нами, о том, почему ты попросила меня присоединиться к расследованию официально. Это было как раз тогда, когда ты, наконец, рассказала мне о нападении в воскресенье ночью. Что это немного повлияло на твою память и сильно на твои чувства. Ты сказала, что тебе нужен кто-нибудь, кому ты могла бы доверить присматривать за тобой на тот случай, если нападение причинило больший вред, чем ты уже знаешь.

Райли рассортировала все свои имеющиеся «воспоминания», снова задаваясь вопросом, какому знанию или кажущемуся знанию она могла доверять.

— Я не говорила тебе, что забыла большую часть трех последних недель?

Эш нахмурился и заметил:

— Нет, ты мне этого не сказала. Ты не помнила нападение и часы перед тем, как оно произошло. Ты не помнила, почему вышла или куда пошла той ночью. Вот, что ты мне сказала. Это все, что ты мне сказала.

— О.

— Райли, теперь ты хочешь сказать, что не помнишь ничего о прошедших нескольких неделях?

— Совсем немного, но… — она вздохнула. — Черт возьми, у меня в голове мы с тобой уже вели эту беседу раньше. Я не помнила нас, но как только ты прикоснулся ко мне, я поняла, что мы были любовниками, я почувствовала, что было между нами, и это единственное, в чем я уверена во всей этой проклятой ситуации. Так что не сердись, что я обманывала тебя, потому что это было не так, ни в коем случае. Допускаю, что была немного неуклюжа. Но не обманывала.

— Ты была … очень убедительна, — сказал он, наконец.

— Теперь, видишь, ты снова сердишься. Пожалуйста, не заставляй меня повторять речь о том, как на меня повлияло нападение в воскресенье ночью и как мне приходится карабкаться, чтобы охватить все, не только нас.

Он сухо сказал:

— Извини, но меня не было там в первый раз.

— Да, ты не был там, — Райли покачала головой. — По крайней мере, я помню так. Черт, это было — и всё ещё — настолько реально у меня в голове. Я этого не понимаю. Ничего не понимаю.

Эш глубокомысленно посмотрел на нее.

— Ну, ты все еще немного дрожишь, хотя ты, кажется, воспринимаешь все это очень спокойно.

Она не стала утруждать себя, объясняя это службой в ООП, где каждый учился справляться с неожиданностями самостоятельно.

А иначе вылетал из ООП. Довольно быстро.

Вместо этого, все, что она сказала, было:

— Я не спокойна, я оцепенела. Большая разница.

— Райли, может быть тебе лучше вернуться в Квантико.

— Нет, — немедленно ответила она, без раздумий, и как только услышала, что сказала, Райли почувствовала, что это правильно. Она была уверена в одном: ей необходимо остаться здесь. Это шло вразрез с логикой и причинами, не говоря уже о том, чему ее учили, но именно так она чувствовала.

«И как я могу больше доверять тому, что чувствую, чем тому, что думаю? Это подлинный инстинкт прокладывает себе путь через клубок потерянных воспоминаний и ненадежных чувств, или просто несговорчивая решимость не сдаваться, пока работа не закончена?»

Могло быть и то, и другое. Или ни то, ни другое.

Эш снова привлек ее внимание, сказав:

— Слушай, мы оба знаем — или, по крайней мере, надеюсь, ты знаешь — что я не хочу, чтобы ты уезжала. Я собрал все аргументы, которые мог придумать, чтобы тебя перевели сюда, может быть, в Чарльстонское отделение ФБР. Но ты сказала, что подумываешь взять все шесть недель отпуска, так что я решил, что у меня есть немного времени, чтобы изложить свои доводы.

Моментально отвлеченная — что не удивительно, учитывая текущее состояние ее ума — Райли сказала:

— Шесть недель? Я сказала, что подумываю остаться — почему? — еще на две недели?