Несмотря на чувствительный мороз, а может и благодаря нему – погода была безоблачной. В небе ярко светили звезды. Выискивая взглядом знакомые созвездия, Сергей вдруг заметил яркую точку, перемещающуюся в небесах. Сначала решил, что это высотный самолет, но потом сообразил, что видит искусственный спутник Земли.

Сразу вспомнились пророчества Прутова по поводу наступления новой космической эры. Вот и первая ее ласточка, можно наблюдать воочию.

Обидно только, что с планетами Солнечной системы все так неудачно складывается. Если верить информации инженера, Венера для колонизации непригодна, условия там просто адские. На Марсе сложности с атмосферой, по сути, там нечем дышать. Королев и подобные ему энтузиасты будут страшно разочарованы, когда в недалеком будущем это точно выяснят. Да что Королев, сейчас почитай вся страна космосом бредит. Народ с марсианами пообщаться на полном серьезе надеется. Сам Сергей, понятное дело, конструктору эту неприятную информацию сообщать не стал. Пусть верит, пусть работает, даром этот труд не пропадет.

Хотя, если верить тому же инженеру, Марс и Венера – не главное. Более важно получить доступ к ресурсам пояса астероидов, по одной из научных гипотез появившегося в Солнечной системе из-за разрушения планеты, называемой Фаэтон. Рассыпавшейся на кусочки целой планеты, понятное дело, человечеству хватит надолго.

Правда Векшин, как было известно Сергею, к широкой экспансии человечества в космос относится с некоторой долей здорового скепсиса. По его заданию эксперты произвели расчеты и сделали вывод, что на химических ракетных двигателях перспективы ее весьма туманны. Слишком дорого будет стоить каждый килограмм, поднятый в космос, по любимому выражению инженера Прутова, из "гравитационного колодца" родной планеты. Использование же ядерных двигателей, на которые некоторые энтузиасты уже начали возлагать надежды, тоже палка о двух концах. Ведь без катастроф запуск аппаратов в космос явно не обойдется и очень может статься, что Земля будет основательно загажена радиацией. А этого очень не хотелось бы, ведь людям на ней еще жить и жить.

Прочие варианты решения названной проблемы, о которых смог рассказать инженер, вроде "орбитального лифта", вообще оставались фантастикой даже в его время. То есть требовали серьезного прорыва в науке и технике.

Поэтому Векшин требовал от ракетчиков и их смежников в первую очередь реализации проектов, позволяющих получить значимый эффект в относительно недалеком будущем. То есть развёртывания в космосе советской орбитальной группировки, состоящей из спутников связи, метеорологических, геологоразведочных и прочих подобных аппаратов. Ну и военных, само собой разумеется. Посылка автоматов на Луну, Марс и Венеру тоже планировалась, престиж Советского Союза следовало поддерживать, но фетиша из этих проектов руководство страны пока делать не собиралось. Придется Королеву в обозримом будущем удовольствоваться максимум высадкой человека на Луну.

А там, глядишь, советские ученые и инженеры скажут свое веское слово, каким либо образом решив проблему удешевления подъема грузов на орбиту. Средств на науку и технику Советский Союз жалеть не станет. Сейчас он их тоже не жалеет, но в первую очередь эти средства направляются на развитие тех отраслей науки и технологии, где, пользуясь полученными от "гостей" знаниями, можно существенно поднять производительность труда, а заодно и гарантированно уйти в отрыв от всего мира. В первую очередь разумеется в информационных технологиях вообще и в производстве электронных вычислительных машин в частности. Эти технологии признаны особенно важными для социалистического общества, где, как правильно сказал товарищ Ленин, во всем нужен учет и контроль. И тем более жизненно важными для будущего коммунистического общества, которое вообще не сможет существовать без свободной циркуляции огромного количества разнообразной информации.

Сергей ничуть не сомневался, что за пару десятилетий основные научные и технические достижения мира инженера в Советском Союзе удастся воспроизвести. А там, глядишь, и существенно превзойти. Ведь тут важно сосредоточить все усилия на действительно важных вещах, от которых на самом деле зависит будущее человечества, а не тратить бездарно имеющиеся ресурсы на всякую ерунду, ублажающую самые низменные потребности.

Бросив докуренную папиросу в сугроб, Сергей напоследок еще раз посмотрел на звездное небо, поежился от холода и зашел в дом.

Глава 16

Открытие ХХ съезда ВКП (б) Николаю Ивановичу пришлось наблюдать из ложи для прессы. Делегатом его, разумеется, никто не избирал. Даже в комиссии Ильина многие непосвященные недоуменно косились, а ведь там он был всего лишь в статусе эксперта. А тут и вовсе приходилось обретаться сторонним наблюдателем.

Делегаты съезда слушали отчетный доклад Векшина, а Николай Иванович в это самое время размышлял о превратностях бытия. Порядковый номер мероприятия был знаковый, в известной ему истории ХХ съезд прошел бурно. На нем Хрущев читал закрытый доклад "О культе личности Сталина", предопределивший дальнейший путь страны прямиком к конечному краху. Сейчас ситуация была несколько иная, "кукурузника" давно съели могильные черви, но сабантуй все равно обещает стать бурным, и от него опять зависит дальнейший путь страны. От судьбы, как говорится, не уйдешь!

Собственно драка началась еще в процессе открывшейся внутрипартийной дискуссии и продолжилась на этапе выдвижения делегатов. Процедура выборов делегатов на съезды и конференции в Уставе четко прописана не была, порядок их выбора традиционно отдавался на откуп региональным организациям. Зато в Уставе были прописаны пункты, предусматривающие занятие значимых постов в иерархии партии только при наличии достаточно большого партийного стажа. Например, для секретарей областей или союзных республик требовался стаж в двенадцать лет, а для секретарей горкомов в десять лет. Соответственно у молодой и зубастой коммунистической поросли, на которую Векшин с командой в основном и делали ставку, имелись серьезные затруднения с административным ресурсом на среднем уровне. Что, правда, компенсировалось гиперактивностью упомянутой молодой поросли на уровне низовых организаций вкупе с административным ресурсом самой команды Векшина, расставившей своих людей на многих ключевых постах, в том числе и в средствах массовой информации.

Так что сначала на низовых, а потом на областных и республиканских партийных конференциях разгорелись нешуточные баталии, а при начале съезда мандатной комиссии пришлось столкнуться с небывалыми доселе казусами, например, от Закавказской ССР прибыло два разных комплекта делегатов. Раскол произошел еще на республиканской конференции, где ее делегаты так и не смогли договориться. Впрочем, в мандатной комиссии опять же сидели люди Векшина, и решения они принимали соответствующие. Выборы руководящих органов съезда опять же прошли нервно и чуть ли не в драку.

Предсъездовская внутрипартийная дискуссия тоже оказалась весьма непростой. Пункт Устава, определяющий порядок таковых дискуссий, в большей степени был направлен на предотвращение раскола партии.

Он предписывал, что широкая дискуссия, особенно дискуссия всесоюзного масштаба по вопросам партийной политики, должна быть организована так, чтобы она не могла привести к попыткам незначительного меньшинства навязать свою волю громадному большинству партии или к попыткам образования фракционных группировок, ломающих единство партии, к попыткам раскола, могущим поколебать силу и стойкость диктатуры пролетариата на радость врагам рабочего класса.

Сторонники и противники нового Устава партии, кстати, включающего в себя Моральный Кодекс Коммунара, а также новой Программы, равно ссылались именно на этот пункт. Первые утверждали, что поползновения на создание Социалистической партии – это, мол, и есть фракционность и раскол. А последние давили на то, что Векшин с компанией как раз и являются "незначительным меньшинством", пытающимся навязать свою волю "основной массе" рядовых коммунистов, или вообще разрушить партию.