Охотничьей собаке не понравилось возникшее напряжение. Она оглянулась на хозяев и начала подвывать.

– Джетро, – бросила женщина, и собака умолкла. Черная дворняжка навострила уши и заворчала.

– Угомонись, Гомер, – проговорила женщина тихим мелодичным голосом.

– Гомер и Гектор, – заметил я. – Они солируют или на подпевках?

Ни следа улыбки. Тут я наконец вспомнил, где видел этих людей. В мастерской у Робин, в прошлом году. Они отдавали в ремонт инструменты: гитару и мандолину, причем мандолина была в очень плохом состоянии. Исполнители народных песен – много искренности, некоторый талант и полное отсутствие денег. Робин выполнила работу стоимостью пятьсот долларов за блюдо домашних булочек, ими же самими записанные музыкальные альбомы и семьдесят пять долларов наличными. Я наблюдал за сделкой из спальни на чердаке. Позже мы с Робин прослушали пару альбомов. Народные песни, собранные в разных местностях, в основном баллады и рилы[34], довольно неплохо исполненные в традиционной манере.

– Вы Бобби и Бен, не так ли?

То, что я их узнал, рассеяло подозрительность, но вернуло недоумение.

– Робин Кастанья – моя приятельница, – объяснил я.

– Правда? – спросил мужчина.

– Прошлой зимой она залатала ваши инструменты. Гитару с трещиной и мандолину со слабой подтяжкой, погнутой шейкой и расстроенными ладами? Не знаю, кто пек те булочки, но они были очень вкусные.

– Кто вы? – спросила женщина.

– Именно тот, кем и представился. Позвоните Робин, она сейчас в своей мастерской. Спросите ее об Алексе Делавэре. А если не хотите тратить на это время, не могли бы вы просто сообщить мне, где я могу найти Дон Херберт? Я ищу ее не для того, чтобы скандалить. Мне нужно всего лишь получить обратно историю болезни.

Молчание. Мужчина засунул руку за одну из подтяжек.

– Пойди позвони, – сказала ему женщина.

Он отправился в дом. Она осталась, наблюдая за мной и дыша так глубоко, что ее груди вздымались. Собаки тоже не отрывали от меня глаз. Все мы молчали. Заметив движение на западном конце квартала, я повернулся и увидел, что от одного из домиков отъехал туристский фургон и загрохотал в направлении Сепульведы. Кто-то на противоположной стороне улицы вывесил американский флаг. Чуть дальше в шезлонге, сгорбившись, сидел старик. Трудно сказать с уверенностью, но, как мне показалось, он тоже караулил меня.

Объект всеобщего внимания – будто я был королевой бала в Калвер-Сити.

Через несколько минут мужчина вышел из дома, улыбаясь так, будто встретился с Мессией. В руках он нес голубое блюдо. Печенье и булочки.

Взглянув на жену, он кивнул головой. Этот кивок и улыбка подействовали на женщину успокаивающе. Собаки принялись вилять хвостами.

Я ждал, что кто-нибудь пригласит меня на танец.

– Учти, Боб, – сообщил мужчина жене. – Этот человек – ее парень.

– Мир тесен, – отозвалась женщина, наконец улыбнувшись. Я вспомнил ее голос из альбома, высокий и чистый, с едва уловимым вибрато. И сейчас она говорила приятным голосом. Могла бы зарабатывать деньги на сексе по телефону.

– Вам попалась необычайная женщина, – заявила она, все еще разглядывая меня. – Оцениваете ли вы ее по достоинству?

– Каждый день только этим и занимаюсь.

Она кивнула, протянула руку и представилась:

– Бобби Мертаф. Это Бен. А с этими типчиками вы уже познакомились.

Всеобщие приветствия. Я похлопал собак по загривкам, и Бен предложил мне блюдо. Мы взяли по булочке и принялись жевать. Это напоминало какой-то древний ритуал. Но, даже работая челюстями, музыканты выглядели обеспокоенными.

Бобби первой покончила с булочкой, взяла печенье, затем другое, так что жевала без перерыва. Крошки рассыпались по ее грудям. Она стряхнула их и предложила:

– Пойдемте в дом.

Собаки последовали за нами и побежали в кухню. Через секунду я услышал, как они принялись что-то шумно лакать. Гостиная с унылым потолком была затемнена занавешенными шторами. Пахло мокрой шерстью. Желтовато-коричневые стены, сосновые полы, требующие полировки, самодельные книжные полки разных размеров, на том месте, где должен был бы стоять кофейный столик, – несколько футляров для инструментов. Этажерка в углу завалена нотами. Тяжелая мебель времен великой депрессии – сокровища из магазина уцененных товаров. На стене висели венские часы, стрелки которых замерли на цифре два, плакат с гитарой «Мартин» в рамке под стеклом и несколько афиш на память о конкурсе скрипок и банджо в Топанге.

– Садитесь, – предложил Бен.

Прежде чем я успел это сделать, он продолжал:

– Грустно говорить об этом, приятель, но Дон умерла. Ее убили. Поэтому мы и перепугались, когда вы упомянули ее имя да еще сказали о другом убийстве. Мне очень жаль. – Он посмотрел вниз, на блюдо с булочками, и покачал головой.

– Мы все никак не можем выбросить это из головы, – проговорила Бобби. – Присаживайтесь. Если хотите.

Она опустилась на старый зеленый диван. Бен сел рядом с женой, держа блюдо на одном из костлявых колен.

Я присел на стул, покрытый ручной вышивкой, и спросил:

– Когда это произошло?

– Пару месяцев назад, – сказала Бобби. – В марте. Это было в выходные дни – в середине месяца, десятого числа, мне кажется. Нет, девятого. – Она взглянула на Бена.

– Что-то вроде того, – отозвался он.

– Я почти уверена, что это было девятого, милый. Мы провели выходные в Сономе, помнишь? Мы выступали девятого и вернулись в Лос-Анджелес десятого – помнишь, как мы припозднились из-за проблем с фургоном в Сан-Симеоне? По крайней мере, он сказал, когда это случилось, – полицейский, я имею в виду. Девятого. Это случилось девятого.

– Да, ты права, – согласился Бен.

Женщина взглянула на меня:

– Нас не было в городе, мы выступали на фестивале на севере. Машина сломалась, и мы на какое-то время застряли в дороге и приехали обратно только поздно вечером десятого – можно сказать, ранним утром одиннадцатого. В почтовом ящике лежала карточка полицейского с номером телефона, по которому нам нужно было позвонить. Детектив по убийствам. Мы не знали, что делать, и не стали звонить ему, но он позвонил сам. Рассказал, что случилось, и задал множество вопросов. Нам нечего было сказать ему. На следующий день он и еще пара парней приехали сюда и осмотрели весь дом. У них был ордер и все, что положено, но они были корректны.

Она взглянула на Бена, тот проговорил:

– Да, не такие уж и страшные.

– Они просто хотели осмотреть ее вещи, полагая, что могут найти что-то, что поможет в расследовании. Конечно, они ничего не нашли – что неудивительно. Это случилось не здесь, и они с самого начала заявили, что не подозревают никого из ее знакомых.

– Интересно, почему?

– Он, этот детектив, сказал, что это было... – Бобби закрыла глаза, протянула руку за печеньем, ухитрилась отыскать его и откусила половину.

– Как сказал полицейский, это убийство было совершено психически ненормальным человеком, – продолжил за жену Бен. – Заявил, что Дон была практически... Он покачал головой.

– Месивом, – закончила Бобби.

– Здесь они ничего не нашли, – продолжал Бен.

Оба выглядели напуганными.

– Каково вернуться домой к такому происшествию, – посочувствовал я.

– О да, – поддержала Бобби. – Это по-настоящему перепугало нас – то, что такое случилось с кем-то, кого мы знали. – Женщина взяла еще одно теченье, хотя половинка предыдущего все еще лежала у нее в руке.

– Она снимала часть дома вместе с вами?

– Нет, она была нашей квартиранткой, – ответила Бобби. – Мы владельцы этого дома, – объявила она как будто с удивлением. – У нас есть свободная спальня, которую ми раньше использовали как репетиционную и студию звукозаписи. Потом я лишилась работы в детском центре, поэтому мы и решили сдавать ее. Повесили заявку на доске объявлений в университете, потому что считали, что именно студент и может снять отдельную комнату. Дон позвонила первой.