IV

— Я не хочу ехать,— сказала она Джону.— Можно, я останусь? Я ужасно устала.

В спальне было тихо, жалюзи на окнах отбрасывали тень.

— Как хочешь,— сказал Джон.— Утром в Пензансе я случайно встретил приятеля — когда-то мы вместе занимались бизнесом. Он пригласил меня покататься днем на его моторной лодке. Я подумал, ты получишь от этого удовольствие.

— Извини, Джон.

— Конечно, ты должна отдохнуть, если устала. Не беспокойся. Он наклонился и поцеловал ее в лоб.

— Может быть, Мэриджон поедет со мной,— сказал Джон.— Я спрошу ее.

— Она сказала Максу, что занята.

— Это, вероятно, был вежливый предлог, чтобы не развлекать его. Посмотрим, что она скажет.

— Джон, если ты не хочешь ехать один, я...

— Нет, нет. Полежи, отдохни. Это важнее. Но мне придется поехать к приятелю и посмотреть его новую моторку — я обещал. Если Мэриджон откажется, я отправлюсь один.

Расстроенная Сара осталась ждать на втором этаже; Джон спусился вниз поговорить с Мэриджон; когда он возвратился, Сара узнала, что Мэриджон отказалась ехать с ним.

— Я вернусь часам к шести.— Прежде чем покинуть комнату, Джон поцеловал Сару.— Желаю хорошо поспать.

Но поспала она неважно. Потом Сара надела слаксы, рубашку и спустилась вниз. Джастин уехал в Сент-Ивс, Мэриджон отдыхала на подвесном диванчике в саду с ручкой, бумагой и письмами, которые требовали ответа. Алекзандера нигде не было видно.

Чтобы не попасть на глаза Мэриджон, Сара покинула дом через заднюю дверь; она направилась к горному склону, расположенному за Барианом. Через пять минут она уже была на берегу бухты.

Алекзандер не стал заниматься греблей. Сняв рубашку и ослабив шнурки на туфлях, он грелся на солнце, сидя на камне лицом к морю с книгой в руках и темными очками на носу. Макс заметил приближающуюся к нему девушку и помахал ей рукой. 

— Привет,— сказал он.— Я думал, ты прилегла отдохнуть.

— Я решила не терять отличный день.

Она не воспользовалась протянутой им рукой и самостоятельно забралась на камень рядом с Максом. Прилив продолжался; под ними, разбиваясь о рифы, пенились волны.

— Понимаю,— сказал Алекзандер.

Она заметила, что он уже успел где-то загореть. Вероятно, он был летом за границей. Грудь и плечи Макса были мускулистыми, но начали заплывать жиром. Она вдруг вспомнила мощное тело Джона, его развитую мускулатуру, и подумала о том, как часто в прошлом Макса сравнивали с его другом и как часто это сравнение оказывалось для него нелестным.

— Расскажи мне о себе,— попросил Алекзандер, закрыв книгу и взяв сигарету.— Как ты очутилась в этой забытой Богом стране — Канаде?

Она заговорила Сначала ей мешала застенчивость, но постепенно Сара расслабилась, слова потекли легче. Он помогал ей своей раскованностью к непринужденностью.

— Я был связан с автогонками почти всю мою взрослую жизнь,— небрежно произнес он, когда она спросила Макса о его увлечениях.— Это кошмарное занятие. Человек платит за удовольствие от вождения быстроходной машины и запаха горелой резины тем, что постоянно играет в рулетку со смертью. Я, кажется, устал от этого.

— Чем ты собираешься заниматься?

— Это зависит от того, как долго я проживу,— лаконично ответил он.— У меня проблемы с сердцем. Вероятно, буду продолжать в том же духе и платить за это свою плату, пока не помру.

Сара не знала, что сказать. Она заметила, что его раскованность и небрежность тона, похоже, были наигранными. 

— Должно быть, ты испытываешь странные чувства, вернувшись сюда,— сказала Сара после паузы.— Ты рад, что приехал в Бариан?

— Мне приятно снова увидеть Джона,— произнес он наконец.— Мы когда-то разошлись в разные стороны. Я удивился, когда он позвонил и сказал, что хочет восстановить дружеские отношения... Ты ведь знала о нашей ссоре?

— Да,— без колебаний солгала она.— Джон говорил мне.

— Говорил? Да, наверно.

Он лениво поиграл обложкой книги.

— Узнав, что он возвращается в Бариан, я, честно говоря, удивился. Удивился настолько сильно, что не устоял, когда мне представился такой шанс, перед соблазном приехать сюда; мне захотелось понять, почему он вернулся в Бариан.

«Супер» книги был слегка надорван; Макс задумчиво оторвал от него маленький кусочек в форме треугольника.

— Я не знал, что Мэриджон живет здесь.

— Джон очень хотел повидаться с ней до отъезда в Канаду.

— Да,— согласился Алекзандер.— Ты права.

— Джон мне все рассказал.

Он бросил на Сару пристальный взгляд.

— О чем?

— О нем и о Мэриджон.

— Я не знал,— произнес Алекзандер,— что тут есть о чем рассказывать.

— Ну...— она внезапно растерялась; Сара не сразу нашла нужные слова.— Он сказал, что был очень дружен с ней, они провели вместе часть детства.

— О, понимаю. Он зевнул.

— Да, они очень дружили.

Саре на мгновение показалось, что он больше ничего не скажет, о вдруг Макс произнес:

— Что ты думаешь о Мэриджон?

— Я...

— София ненавидела ее; об этом тебе Джон тоже говорил? Это, правда, не имело большого значения, Джон был готов поклоняться земле, по которой ходила София: она везде чувствовала себя как дома. Могла говорить и делать все, что угодно. Приятное положение для женщины, верно? К несчастью, София не понимала, как ей повезло: она злоупотребляла своим статусом до того дня, когда она обнаружила, что от неге ничего не осталось, а любящий муж превратился в чужого ей человека.

Он сделал затяжку и посмотрел на воду, разбивающуюся о скалы в нескольких метрах от неге и с шипением откатывающуюся назад.

— Джон наверняка говорил тебе об этом.

Волны снова набежали на гальку, забурлили возле скал.

— Я жалел Софию,— сказал через не которое время Алекзандер.— Думаю, я был единственный человеком, испытывавшим к ней жалость. Мэриджон презирала ее; Джон ехал к ней абсолютно равнодушен; Майкл, этот добропорядочный гражданин, столп общества, всегда смотрел свысока на сексапильную иностранку с кошачьей моралью! Но я жалел ее. Ты знаешь, все кончилось плохо. Она не понимала причин подобного отношения к ней, не знала, что ей делать. Да и что она могла поделать? Внешних поводов для бунта не было. Она не застала Джона в постели с другой женщиной. Он не хлестал Софию плетью дважды в день. Не было ничего осязаемого, никаких реальных поводов для недовольства, ничего такого, что позволяет сказать: «Это уже чересчур! Немедленно прекрати!» Она внезапно обнаружила, что любящему мужу нет до нее дела; она не понимала, как это произошло.  

— Может быть, она это заслужила. Если София постоянно изменяла Джону...

— Да нет, все было не так! Она вела себя как избалованный ребенок, хмурилась, жаловалась, но не и изменяла ему. Флиртовала на вечеринках, раздражала Джона своими выходками и причудами, но не изменяла ему. Был ли у нее шанс изменять ему, находясь безвылазно в этом забытом Богом уголке? И вообще, несмотря на свои жалобы, она находила Джона весьма привлекательным, ей нравилось быть объектом поклонения и обожания. Лишь осознав, что она потеряла Джона, она изменила ему, надеясь вернуть назад. Сара уставилась на Макса. 

— Он словно ничего не замечал. Она дразнила его, а он остался равнодушным. Проявляла изобретательность, стараясь вернуть Джона в свою постель, а он не реагировал на ее ухищрения. Это стало ужасным испытанием для Софии, чьим единственным оружием была ее сексуальная привлекательность. Когда она осознала свое бессилие, у нее не осталось ничего — она подошла к концу пути. А он по-прежнему оставался равнодушным.

— Он...

Слова застряли в горле Сары.

— Он, верно, мало ее любил. Если бы он любил ее по-настоящему...

— Ему было наплевать на нее.

Макс бросил сигарету в небольшую лужицу, образовавшуюся среди камней; окурок с шипением потух.

— Я расскажу тебе, что случилось, и ты все поймешь.

В тот уикэнд я приехал в Бариан с подругой, которую звали Ева. У нас был роман, полагаю, Джон говорил тебе об этом, но к тому моменту он уже начал угасать. Мы прибыли вечером в пятницу, неважно провели вместе ночь и крепко поссорились за завтраком. Не лучшее начало уикэнда у моря! После ссоры Ева заперлась в своей комнате, а я решил прокатиться вдоль побережья до Сент-Ивса или съездить в Пензанс. Вождение автомобиля действует на меня успокаивающе после неприятных сцен.