Дэниэл отбросил сигарету.

Нельзя терять время.

IV

Она была почти уверена в том, что Рохан спит. Он лежал лицом вниз на песке, опустив голову на сложенное руки, дыхание его было ровным, спокойным. Пистолет, который он для удобства вытащил из-за пояса, покоился возле Рохана, поблескивая металлом под солнечными лучами.

Рэйчел подобрала оружие с песка. Рохан не пошевелился. Как извлечь патроны из пистолета? Если ей удастся разрядить его, Дэниэл будет в безопасности; она сможет вернуть пистолет Рохану, и он не догадается, что она трогала его.

Она поднялась очень медленно, держа пистолет в руке. Начался прилив, заметила Рэйчел; вода наступала, шум волн усилился. Рэйчел направилась к скалам, и вскоре Рохан уже не смог бы увидеть ее среди утесов.

Она обследовала пистолет. Ее беспокоило, что она не видит Рохана, не знает, спит ли он по-прежнему. Внезапно поддавшись панике, Рэйчел вернулась к берегу, но Рохан лежал в той же позе; она почувствовала, что напряжение слегка спало.

И в это мгновение она услышала шум откатной волны — вода накрыла зыбучие пески. Отойдя за скалу, она опять принялась возиться с пистолетом; когда она уже почти отчаялась, обойма вдруг выпала из рукоятки и патроны один за другим начали падать на ее ладонь.

Она вернулась к Рохану, положила пистолет возле него и затем подошла вплотную к зыбучим пескам. Патроны быстро исчезли. Она бросила их на пески перед наступающей волной, и через несколько секунд они скрылись из виду. Рэйчел вытерла пот со лба, откинула волосы назад, и вдруг за ее спиной прозвучал негромкий голос: «Зачем ты это сделала?». Обернувшись, она оказалась лицом к лицу с Роханом. За спиной у нее были пески Клани.

V

— Значит, ты знаешь,— сказал он.— Я задавал себе этот вопрос.

Он стоял, глядя на нее, его рубашка отливала голубизной на фоне песков и скал, светлые волосы Рохана блестели на солнце, глаза его были темными, затуманенными, бесстрастными. Спустя мгновение он спросил:

— Как ты узнала?

— Я поняла, зайдя сейчас в холл, что Дэниэл не был с Десимой перед ее смертью,— ответила она.— Картина всплыла в моей памяти; я догадалась, что Дэниэл находился в гостиной, когда я пошла в библиотеку искать Чарльза. Дэниэла не было в спальне Десимы, однако я слышала доносившийся оттуда мужской голос. И тут я поняла, что ранее этим вечером ты притворился пьяным и после моего ухода от тебя пробрался в библиотеку.

— Но перед этим я зашел в комнату Десимы, чтобы взять дневник Ребекки и нож.— Рохан встал вполоборота к морю, и она увидела, что он стиснул кулаки и спрятал их в карманы.— Мне трудно объяснить чувства, которые я питал к Десиме. Какая женщина сможет меня понять? Я был увлечен ею. Желание обладать ею стало моей навязчивой идеей. Когда она вышла замуж за Чарльза, я долго внушал себе, что нет никакого увлечения и навязчивой идеи, но нельзя вечно притворяться, будто ты веришь, что черное — это белое. После каждого визита в Рошвен моя ненависть к Чарльзу росла; я обманывал себя, делая вид, будто не люблю Десиму.  

Ты помнишь, как я всегда восхищался Чарльзом — почти обожествлял его в юности? Мой выдающийся кузен! Уважаемый, незаурядный, высокообразованный кузен, один из величайших современных ученых, преподающий в Оксфорде! Чарльз воплощал в себе все, недоступное мне. Неудивительно, что я почитал его так сильно. И затем началось долгое постепенное разочарование, я понял, что создал себе миф, стал жертвой самообмана. Чарльз был блестящим ученым, но слабым, самодовольным, тщеславным человеком. Самым неприятным было то, что он завоевал Десиму, самую желанную для любого мужчины награду, а затем восстановил ее против себя так, что она хотела одного — избавиться от него. Ты представляешь, что я испытывал? Понимаешь меня? Чем больше я признавался в реальности моего увлечения, моей мании, тем сильнее ненавидел Чарльза; мне приходилось скрывать мои чувства, притворяться, притворяться и притворяться: Что-то происходит с человеком, когда ему приходится долго подавлять неистовые страсти, которые переплелись в его душе. Начинаешь жить в выдуманном мире, где реальными кажутся только твои мысли и желания. Я желал смерти Чарльзу, мечтал о Десиме — это было моей реальностью. Я длительное время жил с этим желанием, и наконец оно стало для меня важнее всего на земле. Оно превратилось в реальность еще до моего последнего приезда в Рошвен...

Я помню очень хорошо мою встречу с Дэниэлом Кэри. Только что прибыв в Кайл-оф-Лохалш, я пил пиво в баре напротив пристани и вдруг увидел лодку Чарльза, подплывающую к набережной. Рядом с Десимой находился Дэниэл. Заметив его, я тотчас понял, что отныне все изменилось; наблюдая за тем, как они смеются, я проникся убеждением, что она любит его...

Вода приблизилась к ним; большая волна, разбившись о берег, ушла в девственный песок.

— И тут приехала ты,— продолжал он.— Случилось чудо — Дэниэл, похоже, устал от Десимы и обратил внимание на тебя. Именно тогда, и не раньше, Десима повернулась ко мне; я наконец ощутил, что могу получить все, о чем мечтал. Думаю, Десима с самого начала догадывалась о моих чувствах. Ты помнишь, как она обманула тебя, сказав, что Чарльз рад твоему появлению в Рошвене, потому что оно отвлечет внимание Десимы от меня — он якобы подозревал, что у нас роман. Это не соответствовало действительности, Чарльз понятия не имел о моих чувствах, но я испытал потрясение, когда ты передала мне ее слова! Я тогда понял, что Десима сообщила тебе это для того, чтобы сбить тебя с толку, скрыть от тебя свои отношения с Дэниэлом. В то время, конечно, между нами ничего не было, но, полагаю, она уже заметила мое увлечение ею. Женщина интуитивно догадывается о чувствах, которые питает к ней мужчина, сколько бы он ни притворялся из гордости равнодушным; поняв, что она не может рассчитывать на Дэниэла, Десима обратилась за помощью ко мне.

Это был день праздничного обеда. Она сказала, что хочет поговорить со мной наедине, и мы ушли на лодке в море, собираясь поплавать немного за пределами бухты, но тут, как ты помнишь, поднялся шторм, и нам пришлось искать пристанища в Кайл-оф-Лохалше. Мы успели провести в открытом море немало времени. Она позволила мне делать все, что я хотел. Позже, когда мы пережидали шторм в Кайле, она сказала, что вышла бы за меня, если бы была свободна, но Чарльз настроен против развода, и, похоже, она навеки прикована к нему.

Мы пили спиртное. Нам показалось, что алкоголь проясняет ситуацию, делает все более очевидным.

«Я бы убила Чарльза,— сказала она,— но, боюсь, страх помешает мне сделать это... И как я могу убить его? У меня нет ни сил, ни умения».

Она казалась такой беспомощной, уязвимой, юной...

И я сказал: «Я бы убил его ради тебя, если бы смог».

Мне следовало понять, что происходит, потому что у нее уже был наготове план,— она, очевидно, разработала его, отказавшись днем ранее от идеи использовать Дэниэла; она уже припрятала нож Ребекки и ее дневник. Я должен был понять, что Десима просто использует меня, как она пыталась использовать Дэниэла, но я уже давно потерял рассудок, способность мыслить логически, переступил черту, отделяющую психическое здоровье от сумасшествия.

«Сделать это будет очень легко,— сказала она,— ты сам поймешь. Ситуация идеальная. Ребекка имеет серьезный мотив для убийства Чарльза. Мы можем воспользоваться ее ножом и обставить все так, чтобы казалось, будто она прикончила его в приступе ярости — он, в конце концов, только, что оборвал их роман. Я видела ее сегодня утром с заплаканными красными глазами; Чарльз сообщил мне ранее, что он предложил обоим Кэри покинуть Рошвен. Ребекка — идеальный козел отпущения, но мы должны позаботиться о том, чтобы подозрение не пало на нас. Мы вернемся сегодня в Рошвен к завершению обеда и притворимся в стельку пьяными. Обед закончится хаосом, и кто-нибудь доставит нас в наши комнаты. Убедившись, что на горизонте никого нет, ты пройдешь в мою комнату, я дам тебе нож и дневник Ребекки, который я украла у нее. После того как дело будет сделано, ты вернешься к себе; никто не догадается, что мы практически трезвы; когда все закончится, мы сможем уехать вдвоем».