— Спасибо, — слабо сказал Тамар и махнул целителю, чтобы тот продолжил работу.

Магия священника солнца способствовала также тому, что он почти не чувствовал иглы, которая снова и снова входила в его кожу. Не обращая больше внимания на сосредоточенно работающего лекаря, Тамар кивнул Кевесу, чтобы тот принес ему воды. Этой водой он прополоскал рот. Наконец лекарь закончил работу, и Тамар осмотрел рану. Кожа была красной и напухшей, но сама рана хорошо зашита тонким сухожилием.

— Одним шрамом больше, — сухо констатировал Тамар, вставая и пытаясь рассмеяться. — Наслаждайтесь отдыхом! Но оружие держите наготове. Я сомневаюсь, что марчег Сцилас пришел только для того, чтобы пробить в моей шкуре всего одну дырку!

Его шутка вызвала у изнуренных солдат усмешку. С помощью Кевеса юный масрид надел доспехи на плечо и пошел вдоль городской стены.

— Мне нужно крепко подвязать руку и к ней привязать щит.

— Вы не должны бороться дальше, вецет, рана…

— Я не брошу своих людей! — яростно перебил его Тамар. — Ты лучше достань ткань или веревку и помоги мне, вместо того чтобы давать хорошие советы, которые я не могу принять. И посмотри, как продвигается дело у мастеровых. Поторопи их, если потребуется.

— Да, вецет.

Тамар сердито посмотрел на сцарка, хотя и понимал, что лазутчик был прав. С раненым плечом он мало что сможет сделать. Ну и что? Тогда, по крайней мере, все быстро закончится!»

Однако прежде чем он смог продолжить эту мысль, по ту сторону стены раздались новые сигналы труб, за которыми последовали крики тревоги из города. «Ну что ж, — подумал Тамар и сцепил зубы, — продолжим!»

Солнце стояло уже низко на горизонте, но, очевидно, воины сциласа на сегодня еще недостаточно насражались. Тамар с нетерпением ждал, когда Кевес прибежит назад и поможет ему с доспехами. Длинными кожаными ремнями, которые сцарк достал в городе, они подвязали принцу руку перед грудью. Однако брать щит не было никакого смысла, так как рука оставалась неподвижной, а деревянный щит, обитый металлом, больше мешал масриду, чем помогал.

— Ты должен прикрыть меня слева, — приказал Тамар, когда ему стало ясно, что придется сражаться без щита.

Они вместе поднялись по ближайшему подъему на стену и осмотрелись.

На севере враги снова в большом количестве наступали с лестницами. На западной стороне, казалось, тоже шло наступление полным ходом, хотя им с восточной стороны мало что было видно. Но прямо под ними несли таран к главным воротам города. Прикрываемые лучниками, которые обстреливали градом стрел стены, и защищенные толстой деревянной крышей тарана, десяток вражеских солдат неумолимо толкали это чудовище к ним.

— Не подпускайте их, обстреливайте изо всех сил! — приказал Тамар. — Подготовьте масло! Сейчас же!

Однако непрерывный обстрел вынуждал не только его, но и многих солдат слишком часто прятаться за бойницы стен. Так что таран продолжал двигаться к воротам фактически без задержек. Когда наконец послышался первый глухой удар тараном в ворота, Тамар закричал:

— Масло! Сейчас!

Тяжело дыша, солдаты налегли на рычаги, отчего оба больших ковша перевернулись. Кипящее масло медленно потекло по предусмотренному для этого пути и разлилось ливнем над тараном.

Раздались ужасные крики, а от вони, которая поднялась до самого верха, у Тамара перехватило дыхание, но вражеские лучники все еще обстреливали стены, к тарану подбегали новые, отдохнувшие и целые солдаты, в то время как защитники могли только изредка высовываться из укрытия и стрелять в ответ. Так что принцу пришлось лишь беспомощно услышать, как таран снова начал бить по воротам. От первого удара сотряслись не только ворота, но и стены вокруг них. Воины продолжали сбрасывать на противника камни и копья, но этого было слишком мало, чтобы навредить солдатам, работавшим под крепкой крышей тарана.

Затем раздался второй удар по воротам. В отчаянии Тамар осмотрелся вокруг в поисках спасения. Раздался новый удар, за которым на этот раз последовал громкий треск.

— Они пробиваются! — раздался крик, и юный масрид знал, что закричавший был прав.

«Нас слишком мало, чтобы удержать треснувшие ворота». Осознание этого было слишком горьким, но еще оставались вторые ворота, которые смогут сдержать атакующих. «Еще не все потеряно».

Но тут с севера до него донеслось ликование, и, когда Тамар посмотрел туда, у него все внутри сжалось. На обеих башнях северных ворот развевался дракон, и все больше и больше солдат перелазило через бойницы стен. Вначале юный воин хотел ринуться туда и разбить врага, но потом понял, что это бессмысленно'.

— Кевес! Давай сигнал к отступлению! — хрипло закричал он вместо этого, а затем приказал воинам, находившимся в непосредственной близости от него:

— В крепость! Назад в крепость!

Тут же вокруг него образовался хаос. Солдаты бросили свои позиции, а некоторые из них были близки к тому, чтобы удариться в панику.

— Мы прикрываем отход с северных ворот! — закричал Тамар, чтобы придать хоть какой-то смысл их отступлению. — Ко мне!

Некоторые побежали прочь, но все же большинство сгруппировались возле принца, и, пока трубачи трубили сигнал об отступлении, он повел их на север, чтобы дать возможность отступить оставшимся в живых от северного отряда. Однако очень скоро они сами столкнулись с выжившими. А за ними катилась толпа вражеских воинов, которые, крича, бежали по улицам и переулкам, сметая на своем пути все, что не могло убежать. Поэтому Тамару ничего больше не оставалось, как капитулировать и срочно вести своих воинов в крепость, где за ними с глухим ударом закрылись большие ворота.

Дорога наверх, на главную башню крепости показалась Тамару путем осужденного к месту казни под торжествующий рев врагов. Когда юный масрид вышел из тени лестницы на свет заходящего солнца, то увидел врагов, которые несли смерть и разрушение на улицы Турдуя. В нескольких местах колыхалось пламя пожаров, за каждым оставшимся в городе гонялась целая группа вражеских солдат, и очень скоро все знамена с грифами были сорваны и заменены знаменами с драконом. И куда бы он ни повернулся, перед ним везде представала та же самая картина разрушения и гибели. Все внутри него кричало против этого, он должен был убить своих врагов и защитить город, однако он знал, что сейчас это невозможно. Тем не менее дикие мысли и картины мести уже вырисовывались в его мозгу, в то время как он был вынужден бессильно наблюдать, как враги захватили сердце Сиревы, старую резиденцию его семьи, и теперь грабили его и опустошали. По крайней мере, хоть большая часть жителей находилась под защитой в крепости, которая на данный момент была еще надежно защищена от атак. В городе остались лишь отбившиеся от своих отрядов солдаты и неосмотрительные жители, которые надеялись на милость захватчиков. Но сам город был оставлен врагам Тамара беззащитным.

Кевес, должно быть, заметил гнев своего господина, так как сцарк смиренно наклонил голову и сказал:

— Вецет, ваш отец сидит в тронном зале и не отдает никаких распоряжений. Вы должны командовать нашими воинами.

Первым порывом на эти слова Тамар хотел накричать на сцарка и вылить на него всю свою ярость, но потом он смог все же овладеть собой.

— Отнесите раненых во внутренний двор. Каждый, кто еще может держать оружие, должен подняться на стены и башни. Я не думаю, что они решат сегодня еще раз атаковать, но мы все равно должны быть готовы. Позаботься о том, чтобы у всех было достаточно еды и воды.

Кевес сразу же побежал вниз во двор, чтобы передать приказы. Только сейчас Тамар заметил, что на башне находились не только солдаты, но и обе влахаки. С вымученной улыбкой он иронически поклонился им. Однако вместо ожидаемых насмешек на лице Висинии сал Сарес появилось выражение неподдельной глубокой тревоги, в то время как Флорес с уважением кивнула.

— Вы храбро сражались, принц.

Неспособность хоть что-нибудь сделать и неожиданное затишье после целого дня сражений неожиданно тяжелым грузом легли на плечи Тамара, и он почувствовал изнеможение еще сильнее, чем до этого. На негнущихся ногах он подошел к влахакам и тихо сказал: