All the company wondered at this speech, and wondered still more to see the little mendicant pick out this peer without hesitancy or apparent fear of mistake, and call him by name with such a placidly convincing air of having known him all his life. The peer was almost surprised into obeying. He even made a movement as if to go, but quickly recovered his tranquil attitude and confessed his blunder with a blush. Tom Canty turned upon him and said, sharply:

'Why dost thou hesitate? Hast not heard the king's command? Go!'

The Lord St. John made a deep obeisance — and it was observed that it was a significantly cautious and non-committal one, it not being delivered at either of the kings, but at the neutral ground about half-way between the two — and took his leave.

Now began a movement (теперь началось движение; to begin — начинаться) of the gorgeous particles of that official group (разноцветных/ярких частичек этой придворной группы; gorgeous — пышный, великолепный) which was slow, scarcely perceptible (которое было медленным, едва заметным), and yet steady and persistent (и все же устойчивым и постоянным) — a movement such as is observed in a kaleidoscope (движение такое, как наблюдается в калейдоскопе) that is turned slowly (который крутится медленно), whereby the components of one splendid cluster (вследствие чего части одного прекрасного скопления) fall away (распадаются) and join themselves to another (и соединяются в другой) — a movement which (движение, которое), little by little (мало-помалу), in the present case (в настоящем случае), dissolved the glittering crowd (рассеяло сверкающую толпу) that stood about Tom Canty (которая стояла вокруг Тома Кэнти; to stand — стоять) and clustered it together again (и собрала ее вместе снова) in the neighborhood of the new-comer (в соседстве = рядом с новоприбывшим). Tom Canty stood almost alone (Том Кэнти стоял почти один). Now ensued a brief season (теперь последовало короткое время) of deep suspense and waiting (глубокого беспокойства и ожидания) — during which (в течение которого) even the few faint-hearts (даже немногие малодушные люди) still remaining near Tom Canty (все еще остававшиеся около Тома Кэнти) gradually scraped together courage (постепенно наскребли храбрости) enough to glide (достаточно /для того, чтобы/ скользнуть = незаметно перейти), one by one (один за другим), over to the majority (к большинству). So at last Tom Canty (так что наконец Том Кэнти), in his royal robes and jewels (в своей королевской мантии и драгоценных камнях), stood wholly alone (стоял совсем один; to stand — стоять) and isolated from the world (и отделенный от мира), a conspicuous figure (заметная фигура), occupying an eloquent vacancy (занимающая красноречивую пустоту).

Now the Lord St. John was seen returning (вот лорд Сент-Джон был увиден возвращающимся; to see — видеть). As he advanced up the mid-aisle (пока он продвигался по среднему нефу) the interest was so intense (любопытство было таким напряженным) that the low murmur of conversation (что тихое бормотание разговоров) in the great assemblage (в великом собрании) died out (замерло) and was succeeded by a profound hush (и было сменено = сменилось глубоким молчанием), a breathless stillness (бездыханной тишиной), through which his footfalls (в которой его шаги) pulsed with a dull and distant sound (отдавались глухим и отдаленным звуком). Every eye was fastened upon him (каждый глаз = взгляд был прикован к нему; to fasten — прикреплять) as he moved along (пока он двигался вперед). He reached the platform (он достиг помоста), paused a moment (выждал секунду), then moved toward Tom Canty with a deep obeisance (затем двинулся к Тому Кэнти с глубоким поклоном), and said (и сказал):

'Sire, the Seal is not there (сир, Печати нет там)!'

A mob does not melt away from the presence of a plague-patient (толпа не рассасывается быстрее от соседства зачумленного; to melt — таять) with more haste (с большей поспешностью) than the band of pallid and terrified courtiers (чем это сборище бледных и испуганных царедворцев) melted away from the presence of the shabby little claimant of the Crown (разбежалось от соседства жалкого маленького претендента на Корону; to claim — требовать; предъявлять требования; заявлять о своих правах на что-либо). In a moment he stood all alone (через секунду он стоял совсем один; to stand — стоять), without a friend or supporter (без единого друга или сторонника), a target upon which was concentrated a bitter fire (мишень, на которой был сосредоточен мучительный огонь) of scornful and angry looks (презрительных и сердитых взглядов). The Lord Protector called out fiercely (лорд-протектор вскричал свирепо):

'Cast the beggar into the street (выкиньте этого попрошайку на улицу), and scourge him through the town (и прогоните его по всему городу плетьми: «прохлещите его через город») — the paltry knave is worth no more consideration (этот презренный плут не заслуживает дальнейшего размышления; worth — достойный)!'

Officers of the guard sprang forward to obey (стражники ринулись вперед, чтобы подчиниться = исполнить приказ), but Tom Canty waved them off (но Том Кэнти отстранил их жестом; to wave — махать рукой; off — прочь) and said (и сказал):

'Back (назад)! Whoso touches him (кто бы ни тронул его) perils his life (рискует своей жизнью)!'

The Lord Protector was perplexed in the last degree (лорд-протектор был озадачен в последней = высшей степени). He said to the Lord St. John (он сказал лорду Сент-Джону):

'Searched you well (искали ли вы хорошо)? — but it boots not (но не поможет) to ask that (спрашивать об этом). It doth seem passing strange (это действительно кажется: «делает казаться» чрезвычайно странным). Little things, trifles (мелочи, пустяки), slip out of one's ken (выскальзывают из чьего-либо вида = теряются), and one does not think it matter for surprise (и человек не считает это делом = поводом для удивления); but how a so bulky thing (но как такая крупная вещь) as the Seal of England (как Печать Англии) can vanish away (может исчезнуть) and no man be able (и никто не способен) to get track of it again (найти ее следа снова) — a massy golden disk (массивного золотого диска) —'

Tom Canty, with beaming eyes (Том Кэнти, с сияющими глазами), sprang forward and shouted (бросился вперед и крикнул):

'Hold, that is enough (стойте, этого достаточно)! Was it round (была она круглая)? — and thick (и толстая)? — and had it letters and devices graved (и имела ли она буквы и гербы, выгравированные = были ли буквы и гербы выгравированы) upon it (на ней)? — Yes (да)? Oh, now I know what this Great Seal is (о, теперь я знаю, что эта Великая Печать есть = что это такое) that there's been such worry and pother about (вокруг которой было такое беспокойство и волнение; about — вокруг, около)! An ye had described it to me (если бы вы описали ее мне), ye could have had it three weeks ago (вы могли бы получить ее три недели назад). Right well I know (очень хорошо я знаю) where it lies (где она лежит); but it was not I that put it there (но это был не я, кто положил ее туда) — first (первым).'

'Who, then, my liege (кто тогда, мой господин)?' asked the Lord Protector (спросил лорд-протектор).

'He that stands there (он = тот, кто стоит там) — the rightful king of England (законный король Англии). And he shall tell you himself (и он скажет вам сам) where it lies (где она лежит) — then you will believe (тогда вы поверите) he knew it (что он знал это; to know — знать) of his own knowledge (из его собственного знания = сам). Bethink thee, my king (вспомни, мой король) — spur thy memory (пришпорь свою память) — it was the last, the very last thing (это была последняя, самая последняя вещь) thou didst that day (которую ты сделал в тот день) before thou didst rush forth from the palace (прежде чем ты ринулся прочь из дворца), clothed in my rags (одетый в мои лохмотья), to punish the soldier that insulted me (чтобы наказать солдата, который обидел меня).'