Тут- уже и Плотовщик рассмеялся, мысленно представив себе Кряжа, стоящего перед ними на улице.

— А почему бы ей и не поцеловать его, своего мужа?

— Конечно, но все это вышло так неожиданно. Ну, потом я сказал: поздравляю вас, и я, мол, расскажу об этом ребятам. Представляешь, Кендел стал аспирантом в университете, а эта Ева действительно преподавательница математики и физики. Такая красивая! Потом он сразу же спросил о тебе. Я сказал о маме и о том, что еду к тебе сюда, в камыши. «Вот это и надо Дюле, — сказал он. — Передай ему от меня привет. А в школе я оставляю вас в хороших руках». — «Вы уже знаете, кто будет вместо вас?» — опросил я. «Да, более или менее знаю. Супруга Миклоша Кендела». Представляешь? Я чуть сознание не потерял. А она положила мне руку на плечо и сказала: «Все будет хорошо, Кряж, и скажи это Дюле Ладо и другим. Ведь Ладо — это Плотовщик?»

— Только этого не хватало! — с некоторым испугом сказал Дюла. — Она уже все знает! Надо было бы тебе захватить учебник по математике.

— А я захватил, — сказал Кряж. — Ой, какая птица!

— Цапля, — равнодушно махнул рукой Плотовщик. — Скоро ты их всех будешь знать. Ну, хватит терять время — нам ведь еще нужно будет наловить рыбы на ужин.

Об этом, очевидно, подумал и Матула, потому что они нашли его уже на берегу реки в обществе Серки. Собака, видно, собиралась броситься к Дюле, но, увидев незнакомого, замерла на месте.

— Кряж, возьми куриное крылышко и держи перед собой. Сейчас я представлю тебя Серке.

— Серка! Иди сюда! Собака взглянула на Матулу.

— Ну иди же, разве ты не слышишь? — подбодрил старик. Серка неохотно поплелся к мальчикам, но, не дойдя двух-трех шагов, остановился и заворчал:

«Этого, второго, я не знаю!»

— Иди сюда! — прикрикнул на него Дюла, а Матула улыбнулся. Серка же, поджав хвост, шагнул вперед.

— Кряж, протяни ему угощение.

Серка бросил быстрый взгляд на Кряжа, а потом уставился на крылышко. В глазах у него появился испуг, и он подошел еще ближе, хотя продолжал ворчать.

«Ну что же, от тебя, пожалуй, можно и взять», — подумал, наверное, Серка и осторожно взял зубами крылышко из руки Кряжа.

— А теперь погладь его, — скомандовал Дюла.

Серка ел и, разумеется, ворчал; однако его ворчание, скорее, напоминало довольное мурлыкание. Расправившись с крылышком, он слизал остатки жира с руки Кряжа.

— Вот мы и пришли, дядя Герге!

— Быстро вы приручили мою собаку. Ну, разбирайте вещи и приходите быстрее, потому что клев неважный. Дай бог втроем наловить чего-нибудь на ужин.

— Я привез жареную курицу.

— Она подождет. Лучше бы наловить рыбы.

— Мы сейчас, дядя Герге. Серка, пошли!

Кряжа дурманили запахи луга, кружили голову бесконечная ширь камышей и бескрайняя синь неба. Он осмотрел хижину снаружи и изнутри и восхищенно улыбнулся.

— Вот это да! — воскликнул он. — Здорово! — и облизнул губы. — А это точно, что дядя Герге наловит рыбы?

— Можешь быть спокоен, да и мы наловим. Сегодня я дам тебе свою снасть, а завтра мы сделаем тебе такую же удочку, как у Матулы.

— А я привез свою, Дюла. Я даже взял разрешение на рыбную ловлю.

— Ну и силен ты, Кряж! А молчишь. Мне же интересно!

— Ой, я и забыл про слойку с творогом! Мама наказала мне сразу же отдать тебе.

— Ладно, после ужина. А пока покажи удочку.

Друзья быстро собрали ее, и Плотовщик несколько раз взмахнул удилищем, точно забрасывая леску.

— Лучше, чем моя.

— Мне помог выбрать дядя Угрошди.

— Оно и видно. Серка, отойди от коробки, не будь нахалом!

— Плотовщик, а может, я дам ему кусочек?

— Дай, Кряж, ради дружбы, но помни, что тут все общее, и если ты захочешь дать ему два куска — пожалуйста. И если ты дашь из моей порции — это значит, ты даешь из своей.

Кряж дал Серке два куска слойки и сразу же завоевал его сердце. Пес положил голову Кряжу на колени и с такой преданностью посмотрел на коренастого паренька, словно хотел сказать:

«Можешь даже потянуть меня за уши, хотя я этого и не люблю».

Тут Кряж крепко обнял Серку, скрепив этим их дружбу.

— Да, отличная удочка! — снова сказал Плотовщик. — Только вот что: хватит вам с Серкой миловаться. Нас ведь ждет дядя Герге. Давай скорее распаковывай, что ты там еще привез.

— Меня дядя Угрошди собирал. Вот тут все, что я привез.

Дядя Угрошди был слесарем и жил в одном доме с семьей Пондораи. Он был председателем союза рыболовов «Посейдон» и пятьдесят лет занимался рыбной ловлей; по его мнению, тот, кто не принадлежал к числу рыбаков, вряд ли мог быть стоящим человеком.

— Кряж, — восхищался Плотовщик, — ты действительно захватил все, что надо. Ты должен был прямо расцеловать старика.

— Дядя Геза прислал деньги.

— А фотографию ты привез? Какая отличная катушка! Кряж, мы напишем дяде Гезе?

— Он, конечно, обрадуется. Но ты знаешь, Плотовщик, мне не очень-то приходилось удить рыбу со спиннингом. И я бы не хотел оскандалиться.

— Как это понимать «не очень-то»? Ты просто, наверное, ни разу не удил рыбу? Ведь верно?

— Ну, верно, — робко подтвердил Кряж, не привыкший к такому резкому, настойчивому тону со стороны своего друга.

— Смотри внимательно, как я снаряжаю удочку. У Матулы такое правило: раз покажет что-нибудь, а если не уследишь, то уж потом мучайся как хочешь… Ну, пошли, — сказал Дюла через несколько минут, и Серка тут же побежал вперед, дважды весело тявкнув. Он любил общество и особенно любезных гостей, которые угощали его куриным крылышком и слойкой с творогом.

— Ничего, — сказал Матула, — когда они подошли к нему. — Почти ничего. Полдесятка подлещиков, и все. Может, когда зайдет солнце, клев будет лучше. Ты, Дюла, попробуй все-таки на кузнечика, а Бела пусть попробует на мотыля. А я и дальше буду на хлебный мякиш.

Дюла закинул леску и Кряжу, и Матула одобрительно кивнул, хотя не сказал ни слова. Теперь на берегу сидели три безмолвных рыбака; замершие в одной позе, они напоминали высматривающих добычу бакланов.

Солнце было у них за спиной, и их тени, постепенно удлиняясь, перебрасывали мостик через реку.

Как всегда, незаметно подкрался вечер. Матула ушел первым — готовить ужин.

— Долго не оставайтесь, — сказал он, уходя, — а то дров мало. Снова воцарилась тишина, и ничего не случил ось, если не считать того, что Кряж поймал… Плотовщика. Да-да! Поймал на крючок, так что Дюла даже вскрикнул от боли:

— Ой, не тяни, Кряж! Черт бы побрал твою удочку!

Произошло это так: Кряж широким жестом подсек, рыба не попала на крючок, а леска описала широкую дугу, и крючок впился в руку Плотовщика.

— Ой, не сердись, пожалуйста!

К счастью, крючок только распорол кожу.

— Я же говорил тебе, чтобы ты не махал, как пастух кнутом. Закинешь, а потом работай катушкой.

— Прости, пожалуйста.

— Да хватит тебе извиняться! Просто в другой раз будь осторожнее, — сказал Дюла, зажав пальцем ранку.

— Ты знаешь, это получилось…

— Нечего тут объяснять, Кряж! Получилось, что ты поймал меня. Пусть это будет тебе наукой. И хватит.

Кряжу стало не по себе.

«Это не Ладо, — подумал он. — Во всяком случае, не тот Ладо, которого я знал раньше». Кряж даже немного обиделся.

— Смотри, смотри! — сказал в этот момент Дюла. — Поплавок ушел под воду. Подсекай коротко, а потом вываживай.

Кряж коротко подсек и стал вываживать, он весь дрожал от волнения.

— Отпусти немного, она сама устанет.

Тем временем Кряж успокоился, тем более что уже научился обращаться с катушкой и соразмерять свои действия с силой рыбы, а потому он, в конце концов, затянул в сачок, который подвел под рыбу Дюла, отличную щуку.

— Дюла, дорогой мой Плотовщик, как здорово! Покажи! — И он было потянулся к рыбе.

— Нельзя, — остановил его приятель. — Видишь след у меня на руке? Это меня щука укусила. Вот я сейчас выну у нее из пасти крючок. Вот… Ты смотришь?