Роз пыталась оставаться спокойной и не показывать своих эмоций. Может быть, Лилия оказалась права, а Хэл — нет.

— Я помню тот год. 1987, когда с самого начала нас преследовали ураганы.

— Совершенно верно. Если вы не забыли, буквально через два года все повторилось. И снова у нас отключали электричество по неделе, а никакой компенсации потом за неудобства не выплатили. Я тогда обращалась в компанию, но они грубо ответили, что если я не заплачу за свет как положено, они вообще отключат мне линию.

— Неужели полиция потом так и не объяснила, за что были уволены ваши ребята? — удивилась Роз.

— Еще чего! — презрительно фыркнула Матушка. — Они нас постоянно притесняют, я уже говорила, и делают это безо всяких объяснений.

— Как долго работали ваши мальчики в этой компании?

Пожилая женщина подозрительно взглянула на журналистку.

— Почему это так вас вдруг заинтересовало?

Роз простодушно улыбнулась.

— Только потому, что как раз в тот момент, когда трое членов вашей семьи занялись серьезным делом и собирались забросить старые занятия, их уволили. У нас был бы прекрасный эпизод, если объяснить по телевидению, что ребят лишили этой возможности только из-за вмешательства полиции в семейные дела. Я полагаю, они работали где-то неподалеку?

— В Саутгемптоне. — Матушка горестно усмехнулась, и ее губы приняли форму перевернутой подковы: — Фирма называлась «Уэллс-Фарго», а руководил ей какой-то отвратительный и грубый ковбой.

Роз сдержала улыбку.

— Он до сих пор остался в компании?

— Наверное. А теперь наше время истекло. Ровно час.

— Спасибо, миссис О'Брайен. — Роз постучала пальцем по магнитофону. — Если продюсерам понравится наша беседа, мне, возможно, придется вернуться сюда еще раз и поговорить с вашими сыновьями. Как вы думаете, это возможно?

— Почему и нет? Думаю, никто из них не откажется заработать по пятьдесят фунтов. — Матушка протянула руку.

Роз послушно вынула из бумажника две двадцатифунтовые банкноты и одну в десять и положила их на морщинистую ладонь.

— Я слышала, что городок Долингтон весьма знаменит, — как бы между прочим, заметила журналистка.

— Неужели?

— Мне рассказывали, что всего в половине мили от ваших домов некая Олив Мартин убила свою собственную мать и сестру.

— А, вы имеете в виду ее. — Матушка отмахнулась, поднимаясь со своего места. — Странная девушка. Когда-то я хорошо знала ее. Я убиралась у них в доме, когда Олив и ее сестренка были младенцами. Потом она увлеклась Гэри. Когда я их встречала, она всегда вела себя так, словно мой мальчик был для нее живой куклой. У них была разница в возрасте всего в три года, но зато она весила в два раза больше, чем мой костлявый коротышка. Странная девушка.

Роз сделала вид, что перекладывает вещи в кейсе, стараясь разместить в нем магнитофон.

— Наверное, вы все были просто шокированы, когда услышали об убийствах. Если, как вы говорите, были знакомы с семьей.

— Я не слишком задумывалась над этим. Я работала у них всего полгода. И мне никогда не нравилась хозяйка. Настоящий сноб. Она уволила меня сразу, как только узнала, что моего мужа посадили в тюрьму.

— А какой была в детстве Олив? И как она относилась к Гэри? Не обижала его?

Матушка хрипло рассмеялась.

— Она любила наряжать его в платья своей сестры. Господи, ну и вид у него был в такие минуты! Я вам уже говорила, что для нее он был чем-то вроде куклы.

Роз застегнула замки на кейсе и поднялась.

— Так вас удивило то, что она, в конце концов, стала убийцей?

— Не более, чем что-либо другое. Люди — очень странные существа. — Она проводила Роз до дверей, где остановилась, положив руки на бедра.

— Наверное, наша беседа будет интересной для программы, особенно если поставить ее в самое начало, — начала «размышлять вслух» журналистка. — Тем более что он выполнял роль игрушки для известной преступницы. А он сам помнит ее?

Матушка снова хрипло рассмеялась.

— Конечно. Ему часто приходилось передавать ей послания от ее ухажера. Это было как раз в то время, когда он работал курьером.

Роз бросилась к ближайшему платному телефону. Матушка О'Брайен больше ничего не стала добавлять к своему таинственному замечанию, а когда Роз решила узнать, где в настоящее время находится Гэри, захлопнула перед журналисткой дверь. Роз набрала номер справочной службы, узнала телефон «Уэллс-Фарго» в Саутгемптоне и на последнюю монету в пятьдесят пенсов дозвонилась до компании. Усталый женский голос сообщил ей адрес фирмы.

— Мы закрываемся через сорок минут, — не забыла сообщить женщина после того, как рассказала Роз, как проще до них доехать.

Журналистка прибыла в Саутгемптон за десять минут до закрытия компании. Ей пришлось припарковать машину в неположенном месте. Но Роз только пожала плечами и бросилась в контору, чтобы успеть переговорить с кем-нибудь из служащих. Сейчас никакие штрафы не имели значения. «Уэллс-Фарго» оказалось мрачным заведением, расположенным между двух магазинов на втором этаже, куда вела лестница без ковров. Унылые желтые стены украшал календарь с репродукциями и еще пара каких-то плакатов. Усталый голос, который Роз слушала по телефону, материализовался и предстал перед журналисткой в виде измученной женщины средних лет, которая считала секунды до наступления долгожданного уик-энда.

— Нас редко навещают клиенты, — заметила она, обрабатывая ногти маленькой пилкой. — То есть, я хотела сказать, если они в состоянии принести сюда свое письмо или бандероль, то они с таким же успехом могут сами доставить свое послание адресату. — Эти слова прозвучали как обвинение, словно она почувствовала, что Роз будет понапрасну отнимать у нее время. На минуту женщина оставила в покое свои ногти и вытянула руку вперед, любуясь своей работой. — Так чем я могу вам помочь?

— Я не ваша клиентка, — пояснила Роз. — Я писательница и надеюсь, что вы поделитесь со мной информацией, которую я смогу использовать в будущей книге. — Женщина оживилась, в ее глазах мелькнул интерес. Роз тут же подвинула стул поближе к ней, устроилась поудобнее и продолжила: — Сколько времени вы здесь работаете?

— Очень долго. А что это будет за книга?

Роз внимательно взглянула на собеседницу.

— Вы помните Олив Мартин? Ту самую, которая убила свою мать и сестру в Долингтоне шесть лет назад? — По лицу женщины Роз безошибочно определила, что та, конечно, помнила Олив. — Я пишу книгу про Олив.

Женщина вновь занялась своими ногтями, ничего при этом не ответив.

— Вы знали ее?

— Господи, разумеется, нет.

— Но, наверное, вы что-то слышали о ней? Еще до того, как произошли убийства. Мне говорили, что один из ваших курьеров доставлял ей письма. — И это было сущей правдой. Вот только Роз не была уверена, работал ли Гэри в компании в то время, о котором сейчас шла речь.

В этот момент приоткрылась смежная дверь кабинета, и оттуда показался мужчина, сразу бегло оглядевший Роз.

— Марни, эта женщина пришла ко мне? — Его пальцы непроизвольно перебегали вверх-вниз по галстуку, словно по кларнету.

Пилка для ногтей куда-то мгновенно испарилась.

— Нет, мистер Уилан. Это моя старинная подруга. Она заскочила на пару минут, и мы решили выпить кофе перед тем, как я уйду домой.

Она умоляющим взглядом принялись сверлить Роз. При этом ее глаза выражали еще что-то непонятное, отчего со стороны создавалось такое впечатление, будто эти женщины действительно были знакомы много лет и знали нечто такое, что остальным было неизвестно.

Роз дружелюбно улыбнулась и посмотрела на свои часы.

— Уже почти шесть, — кивнула она. — Надеюсь, полчаса ничего не решат для компании?

Мужчина замахал руками, словно не желая мешать подружкам.

— Что вы! Можете беседовать, сколько нужно. Я потом сам все здесь закрою. — На секунду он задержался в дверях, наморщив лоб: — Вы уже послали курьера к Хаслеру, да?

— Конечно, мистер Уилан. Эдди поехал туда еще два часа назад.