– При желании можно проследить и такую закономерность.

– А какую же еще можно проследить закономерность?

– А, например, такую: пока клиент под охраной «Форта Нокс», он надежно защищен. Как только договор расторгается, клиент снова в опасности. Иными словами, только охрана из «Форта Нокс» сможет дать гарантию надежности. Расплевались с «Фортом» или денег пожалели – пеняйте на себя, а ручки-то – вот они! Но вообще, конечно, недоброжелатели могут подумать, что это очень удобно: охраняя клиента, очень легко выяснить подробности его жизни, привычки и распорядки, и даже места, в которых он бывает тайно от всех, а потом с учетом всей этой информации спланировать убийство. Например, охрана, безусловно, знала, что Петухов каждый день одним и тем же маршрутом и в одно и то же время ездил домой обедать. Киллеру-одиночке узнать это было бы гораздо сложнее.

– Андрюша, – медленно начала я, – не хочешь ли ты сказать, что и Хапланд за две недели до смерти расторг договор с «Фортом Нокс»?

– Нет, Маша, этого я сказать не хочу. Хапланд не расторгал с ним договор по той простой причине, что они его не охраняли.

– Как? – расстроилась я.

– А тебе бы хотелось, чтобы так и было и не портило бы стройненькую системку? Успокойся, охранник из «Форта Нокс» до сих пор сидит во дворе дома пять по улице Бородина, в будочке. Видела там будочку?

– До сих пор там сидит?

– Да. Сидит он там, сидит. Договор с «Фортом Нокс» заключал кондоминиум. И заметь, факт убийства Хапланда никоим образом не портит репутацию фирмы: убили-то его не во дворе, так сказать, вне юрисдикции охранника. Хотя можно предположить, что охраннику было очень удобно открыть ворота синему «вольво», помахать ручкой и передать по рации киллеру на крыше: «Клиент пошел».

– Слушай, а ты говорил, что Фролова уволили за дискредитацию звания. А как же тогда ему позволили охранную фирму открыть?

– Заплатил, наверное… Но я, естественно, его личного дела не смотрел, у меня просто человечек есть в этом Управлении, я оттуда информацию подкачиваю.

Но человек у меня там один, поэтому стопроцентную объективность информации не гарантирую. Для стопроцентной нужны хотя бы двое информаторов. Так вот, по информации моего человечка, Фролов и Боценко дружат семьями, и после того, как Фролов открыл свою лавочку, он дает подзаработать верным людям из бывших сослуживцев, но через Боценко: тот распределяет заказы. И выдача оружия и документов прикрытия через него, Боценко, – его обойти никак нельзя.

– Андрей, меня еще вот что волнует: они ведь документы прикрытия и технику должны получать под какое-то задание; не могут же они в рапорте написать: «нам Фролов за двадцать баксов поручил следить за президентом банка»? Значит, у них должна быть какая-то прочная связь в уголовном розыске, кто бы им задания отписывал? Допустим, пару раз можно под маркой реальных заданий поработать, но ты же говоришь, что у них система была налажена, значит, нужен был верный человек, который к тому же был в доле?

Андрей помолчал.

– Да, нужен был верный человек. Ты не догадываешься, кто это мог быть?

– К сожалению, догадываюсь. – И я рассказала Андрею о моих умозаключениях по поводу того, как был подставлен Бесов. – Но ведь тогда получается, что раз Бесова вводили в комбинацию еще до убийства, ложное алиби ему фабриковали, значит… Значит, Горюнов был в курсе того, что Хохлова убьют?! Андрей, я поверить не могу! Это ужасно!

Синцов остановил машину.

– Маша, не кричи! Успокойся. Послушай. Ты сводки читала по слежке за Хохловым? Не заметила там переговоров с неким Симиренко?

– Что-то такое видела, он им вроде какие-то советы дает по поводу оформления результатов?

– Да-да, и в конце еще говорит: «Не волнуйтесь, я вас прикрою». Помнишь?

– Ну. А кто это? Там вроде справка есть, что это какой-то бизнесмен, бывший работник милиции…

– А еще там есть справка, что этот телефон установлен по такому-то адресу, на фамилию Симиренко. Ответственная съемщица – Симиренко Татьяна Ивановна. Они и посчитали, что муж этой Татьяны Ивановны – Симиренко.

– А он кто?

– А муж: Татьяны Ивановны Симиренко – Горюнов Анатолий Николаевич. А установщики халтурят: поговорили с бабушками у подъезда и записали, что вроде бы Симиренко раньше в милиции работал. А почему считают, что сейчас не работает? А потому что жить намного лучше стал.

«Какой кошмар! – подумала я. – Так тебе и надо, Швецова, так тебе и надо, дура несчастная. Выбрала себе любовничка из всей краснознаменной милиции.

Добро бы еще по страстной любви – было бы простительно…»

– Ма-ша! – Синцов потряс меня за плечо. – Ну что ты? На тебе лица нет. Ну, с кем не бывает; тебя же никто не подозревает, успокойся.

Я с трудом отвлеклась от мыслей о глубине своего падения. И вспомнила то, о чем давно хотела сказать Синцову.

– Андрей, мы все голову ломаем, как связать все эти убийства; давайте исходить из самого реального: деньги. А кто у нас на деньгах сидел? Хохлов, президент банка. Узнай, пожалуйста, кто входил в совет директоров банка, может, мы оттуда что-нибудь почерпнем.

– Просто списка будет мало, – уточнил Андрей. – Надо с людьми поговорить, поспрашивать, кто есть кто, и за кого, и какие ветры там, в совете директоров, дули. Я после выходных сразу этим займусь. Тебя до квартиры проводить?

– Нет, не надо, на Машкиной лестнице я не боюсь. Кстати, все-таки похоже, что меня слушают: после того как я тебе высказала все, что думала про «наружку», меня уже так открыто не пасут. По крайней мере по утрам выхожу из дому без сопровождения и мальчики спортивного вида джин-тоник во дворе больше не пьют. Я только не могу понять, зачем за мной ходить? Что это даст?

– Глупая, а мы зачем за клиентами «ноги» ставим? Чтобы знать, куда они ходят, с кем общаются, на чем их зацепить можно.

– Ну, а меня-то на чем можно зацепить? Я ж с работы домой, а из дома на работу.

– Это сейчас. А некоторое время назад ты с любовником встречалась, извини за нетактичность. А может, ты любовника сменила, я не уверен, что они наши с тобой отношения считают только деловыми.

Я покраснела.

– Что же получается, если женщина работает с мужиками, то наши добрые коллеги ее неизбежно в постель укладывают?

– А ты как думала? Особенно если женщина с параметрами 90-60-90…

– Послушай, – нерешительно начала я, – мне не дает покоя Горюнов. Может, мы ошибаемся? Не могло быть такого, что он внедрялся? Разработки какие-то проводил, ну, я не знаю… В конце концов, если бы он на них работал, ему сейчас было бы выгодно поддерживать со мной отношения. А он меня избегает. А? Как ты думаешь? Ты смотрел «Прощай, полицейский»?

– Это там, где Лино Вентура с Деваэром? Мой любимый фильм. А самый любимый момент, когда Вентуру переводят в Монпелье начальником, чтобы только вывести из расследования, а потом депутата этого, который убийство организовал, злодей берет в заложники, и тот орет: «Позовите Вержа, только он может меня спасти!» Привозят туда Вержа, а он берет мегафон и спокойно так говорит: «Вержа? А он в Монпелье!» Мол, нате, получите!

– Помнишь, там Деваэр сознательно подставляется, они делают так, чтобы его заподозрили в получении взятки, и на этом строят оперативную комбинацию.

– Я понимаю, что ты хочешь сказать, но я привык верить своим глазам, Маша. И если мы найдем задания на Хохлова, Толиком выписанные, его придется сажать.

– А мне придется передавать дело, поскольку он тут же заявит мне отвод.

– Да, об этом я не подумал. А если ты все подготовишь, твой стажер не сможет хотя бы обвинения предъявить?

– Надо подумать. Пойду я, Андрюша. До понедельника.

– Господи, сегодня же пятница. Ладно, до понедельника. И не грызи себя. В конце концов, дело житейское. Я имею в виду, естественно, тебя, а не Горюнова. Прости, Маша, если тебе это неприятно, но я не-на-ви-жу пятую колонну. Я их удавить готов. Ну хочешь ты сытно жрать и сладко пить – уволься из милиции, иди в бандиты, по крайней мере все честно. А эти ублюдки своим же в спину стреляют и еще моральную базу подводят, мол, детей кормить надо. И хоть бы кто их тронул. А на меня регулярно доносы пишут, что я взятки беру. Главный коррупционер в дырявых штанах.