Впрочем, я понимал, что веду себя не совсем правильно. Как не подобает мужчине. Понимал, что мне бы следовало присоединиться к Татьяне. Но по-прежнему лежал на постели, ограничиваясь лишь изредка ценными советами и указаниями.

Наверное, я в пятый раз листал свой художественный альбом, когда Татьяна, с торжествующим возгласом, замерла в дальнем конце комнаты у стены.

— По-моему, Володя, тут что-то есть, — перейдя на таинственный шепот, произнесла она.

Тотчас позабыв о головной боли и общем недомогании, я в мановение ока оказался около Татьяны. Она указала пальцем на половую доску у самой стены. С видом опытного судебного эксперта я постучал по доске. Прислушался к звуку и убедился, что под ней и впрямь имелась полость. К тому же гвозди, крепившие ее, вынимались даже ногтями.

Татьяна, напряженно следившая за моими движениями, протянула мне плоскогубцы и отвертку.

— Возьми, — сказала она, — подденешь.

Коротко кивнув, я просунул отвертку в щель между доской и плинтусом, и без труда ее приподнял. Татьяна, как клещами, сжала мне плечо и учащенно задышала прямо в самое мое ухо. Признаться, что от волнения и у меня дрожали руки.

Под половой доской было небольшое углубление, занесенное клочьями пыли. В нем лежал какой-то предмет в промасленной тряпице. К сожалению, на чашу Грааля он никак не походил. Да и на легендарное копье Судьбы — тоже.

Осторожно, словно опасаясь, что меня ужалит ядовитая змея, я опустил руку в углубление. Татьяна еще больнее стиснула мое плечо и навалилась на меня так, что я едва не опрокинулся на пол. Нащупав предмет, я достал его и, даже не разворачивая тряпицу, догадался, что это такое.

Я не ошибся. Нашему взору во всей красе предстал пистолет Макарова. Пистолет — не новый, потертый. Со сбитыми номерами и царапинами на вороненом стволе и рукоятке. В углублении, под ним, лежала также полная коробка с патронами.

Что ж, эта находка подтверждала, что мой дядя был человеком непростым. Занимался сомнительными делами и имел серьезных врагов. Иначе, зачем бы ему понадобился пистолет? Не голубей же в поселке стрелять? Не бомжей же на полигоне пугать? Но в любом случае, воспользоваться им, чтобы защитить себя, он не сумел или не успел.

— Фу ты черт! Я-то, глупая, надеялась, что это шкатулка. С золотом и каменьями, — состроив презрительную мину, проговорила Татьяна. — Стоило ради этого столько ползать на четвереньках.

— Пистолет Макарова тоже не хухры-мухры. Просто так на дороге не валяется, — заметил я. — Но лично я бы предпочел маузер в деревянной кобуре.

— Почему?

— Солиднее как-то.

— Не о том ты думаешь, Володя. Ой, не о том. Скажи лучше, что будешь с ним делать? — спросила Татьяна. — Теперь он как бы твой.

Нет, нравится мне ее позиция! Если бы мы нашли шкатулку с золотом и каменьями, то она бы стала нашей, общей. Пистолет же сразу стал исключительно моим. Следовательно, я один должен был нести за него все бремя ответственности. Каково? Ну и штучки эти женщины! Хитрые дальше некуда!

— Не знаю, — буркнул я.

— Сдашь в милицию? Я бы не советовала. Зачем привлекать к себе внимание внутренних органов? Может, выбросишь его в речку или закопаешь где-нибудь на свалке?

— Ага, выбросить?! Закопать?! Я, Таня, не российский олигарх! Пистолет денег стоит. Бандиты его с руками оторвут.

— Не хватало тебе только с бандитами связаться.

— Это я для примера.

— Какой же ты, Володя, оказывается, скряга! Я от тебя не ожидала! Продашь — и наживешь себе кучу неприятностей. За это, дорогой, по головке не погладят. За это, между прочим, люди сидят в тюрьме, — подытожила Татьяна.

— Называется, не было печали! Садись ни с того, ни с сего в тюрьму! Ладно, оставим лежать пистолет там, где он лежал. Если что случится, то мы, значит, не подозревали о его существовании. Вещь, дескать, дядина, пускай он за нее отдувается. Хотя бы и с того света, — сказал я, твердо решив, что на сегодняшний день все наши поиски следует прекратить. А то, чего доброго, найдешь еще станковой пулемет. Вот будет тогда геморрой вкупе с псориазом.

Прошло несколько дней.

Я сидел в расстегнутой куртке на лавочке и, как ящерица, после долгой зимней спячки, грелся под лучами яркого весеннего солнца. Вторым моим занятием было лузганье семечек. Я подкидывал снизу их себе в рот, разгрызал и сплевывал шелуху перед собой на асфальт. За моими действиями внимательно следили окрестные голуби и воробьи. А также вороны на ближайших деревьях. Изредка, со словами «гули-гули», я бросал им всем горсть семечек.

За птицами в свою очередь наблюдал из-за кустов рыжий кот. Но вскоре кота спугнула пробегавшая мимо большая лохматая дворняга. С заливистым лаем, она загнала его в узкую щель между двумя гаражами-ракушками.

Нет, что ни говори, приятно иногда ощущать себя человеком — венцом природы. Меня вон никто не заставит прятаться в этой щели. Ни какая дворовая собака. Да я бы в ней и не уместился. Впрочем, зачем мне там умещаться? Я же не кот.

Такие вот иногда приходят человеку причудливые мысли!

Кстати, семечки я лузгал не оттого, что оголодал по причине недостатка питания. А оттого, что хотел заглушить пагубную тягу к курению, возникавшую у меня обычно после обеда. Ведь я продолжал вести здоровый образ жизни. Как-то: не пил, не курил, по моему представлению, правильно питался. По утрам делал физзарядку и обливался холодной водой. По вечерам играл с Татьяной в карты, в «подкидного дурака». Если, конечно, у нее было на то настроение.

Единственное, что я пока я еще не выбрал — так это, каким видом спорта мне стоило заняться. Вот если бы к спорту причислили лузганье семечек, то я бы выбрал именно данный вид спорта. Почему бы и нет? Порой, бывает, что спортом становятся, на первый взгляд, самые абсурдные занятия. Это же — даже полезное. Семечки содержат витамины и растительные масла. Оценивали бы быстроту лузганья, технику и искусство сплевывания шелухи. Со временем это могло бы вообще перерасти в олимпийскую дисциплину. Тут уж нам не было бы равных соперников! Тут мы бы уж показали класс! Конкуренцию бы нам составили только украинские и белорусские спортсмены. Это, господа, вам ни какой-нибудь там футбол!

Кроме всего этого, я думал, что мне следовало как-то определиться с работой. Но в поселке работы не было. Трудиться же на городской свалке мне не хотелось ни в каком качестве. Ну, не имел я призвания мусорщика. Хватит в нашей семье и одного косвенного представителя этой почетной профессии — дяди Виктора.

Поэтому я начал склоняться к тому, чтобы заняться мелким бизнесом. Например, установить в поселке игровой аппарат. В центре, около автобусной остановки. Правда, меня смущала мысль, что я буду вроде бы как обирать и без того небогатое здешнее население. Но, с другой стороны, я дам людям развлечение, подкрепленное надеждой на скорое обогащение. За развлечения же, как известно, необходимо платить. Ничего бесплатного не бывает.

Итак, дело было за сущей ерундой. За, собственно, игровым аппаратом. Но на его приобретение у меня недоставало средств. Занять же деньги я не мог ни у кого, кроме Шуры. Полагаю, что она не откажет в этом своему младшему брату.

В это мгновение я заметил, что ко мне торопливой походкой приближается Гера.

Просто поразительно, какая тесная телепатическая связь существовала между мною и моей сестрой. Стоило лишь вспомнить о Шуре, как тотчас на горизонте нарисовался ее дорогой муженек. Чудеса, да и только!

Теперь нужно будет деликатно так, без нажима, прозондировать почву. На предмет его отношения к тому, чтобы они одолжили мне денег на покупку игрового аппарата. Без сомнения, мнение Шуры важнее. Но и его мнение тоже имело значение.

— Здравствуй, Володя! — сказал он подойдя. Пожал мою руку, поставил на лавочку свою потрепанную сумку и сел рядом со мной.

— Привет, Гера!

— Чем занимаешься?