— На глади озера, герр Шульц, неоглядного, как материк. И которое по прихоти злого волшебника замерзло вдруг.

— О нет, то не есть волшебник, фрейлейн! — полушутливо отозвался Шульц. — Перемещение земной оси. Похолодание.

— А на дне этого озера — загадочная страна, когда-то существовавшая без льдов. Добраться бы до нее!

— Я имею сказать, фрейлейн, что ваша фантазия необыкновенна есть! И вам весьма легко иметь покорение меня.

— Ну что вы! Я против покорности.

И она оттолкнулась лыжными палками, пускаясь снова в путь.

Они делали огромный крюк, чтобы добраться до Энергоцентрали по пологой трассе. Прямой путь на купол ледника из бухты, где зимовал на рейде ледокол «Ильич», был недоступно крут.

Наконец они остановились перед выросшими среди снежной пустыни зданиями Энергоцентрали.

Тамара не уставала любоваться своей воплощенной в лед мечтой. Она помнила, как принялась за проект в мучительную качку, и сразу перестала ее замечать. Радость самостоятельного творчества без указок и ограничений, всеобщее внимание, наконец, вера в нее командора призвали вдохновение. И оно понесло Тамару ввысь, сравнимое лишь с полетом во сне. Во сне она увидела впервые эти колоннады из вращающихся труб, стоящие на уступах драгоценного пьедестала, каким представился ей лед. И она стала воплощать сновидение в проект. На чертеже впервые появлялась невиданная конструкция.

И когда раздался на корабле крик «Земля!» и Тамара выбежала на палубу, едва ли не впервые с памятного Совета командора, то проект к этому времени уже был готов.

Перед нею простирался таинственный Антарктический материк, поднимаясь вдали ледяным куполом, На берегу меж обнажившихся утесов сползали в море ледники. У подножия скал кипел белой пеной прибой.

И вдруг, словно отмечая радостный для Тамары день, у нее на глазах произошло нечто невероятное. К берегу будто подкралась невидимая подводная лодка и салютовала Тамариной победе залпом торпед.

Но что это были за торпеды! Их вылетали десятки, если не сотни, одна за другой, через равные промежутки времени, как бы выпущенные скорострельной пушкой с непостижимо емким зарядным устройством. Снаряды на лету сверкали в лучах солнца вороненой сталью. На скале же, пролетев десяток метров, они, вместо того чтобы взорваться, оживали и превращались в местных аборигенов, одетых в черные фрачные пары с белой манишкой. Смешные и важные пингвины вперевалку шагали в глубь суши, не обращая никакого внимания на корабли.

Но люди не собирались тревожить этих мирных жителей шестого континента. Они ушли в глубь материка и вверху, на ледяной его шапке, воздвигли рукотворные сооружения, которыми не уставала любоваться молодая зодчая.

Колоннад на хрустальных ступенчатых пьедесталах виднелось несколько. Все они вырабатывали электрический ток, направляемый в центральное здание ледяного ансамбля. В штиль здесь, в хрустальном храме энергии, происходило таинство превращения жидкого водорода, накопленного при работе Ветростанции, в воду с подачей в сеть электрического тока.

Загадочность этого процесса подсказала юной зодчей стиль, в котором сочетались прелесть полупрозрачного материала неожиданно наклоненных стен с целесообразностью и красотой. Крутая ледяная крыша напоминала срез айсберга, завершала замысел, где необычное, рациональное и прекрасное сочетались с чертами неумирающих шедевров прошлого.

Это великолепное сооружение составляло вместе с группой колоннад единый архитектурный ансамбль.

Шульц, понимая чувства своей спутницы, долго в молчании любовался хрустальным оазисом в мертвой снежной пустыне.

Потом он снял меховую шапку и низко поклонился Тамаре:

— Как жаль, что только немногие счастливицы есть, которые, подобно мне, видят эти несравненные творения неповторимого зодчества, — торжественно сказал он. — Я имею сказать, что сюда будут стекаться толпы туристов, чтобы отдать дань восхищения таланту.

— Восхищения достойны люди, создавшие это в пургу, на морозе, не щадя себя.

— О да! Энтузиазм работников. И в их числе есть бригадир Спартак. Я знаю, — с некоторой обидой сказал Шульц.

— И Спартак, конечно!

Спартак встретил лыжников при подходе к Энергоцентрали.

— Я уже волновался, моя Тамань, — сказал Спартак. — Спасибо товарищу Шульцу.

— Не стоит благодарственных чувств, — буркнул Шульц и заторопился к Храму Энергии, будто вспомнил, что там назначено сегодня испытание аккумулирующих устройств.

Наиболее смышленым из выбранных им помощников оказался некий Мигуэль Мурильо, когда-то имевший собственную техническую контору. Его и привлек к испытаниям Вальтер Шульц.

Предстояло подать к водородным элементам струи жидкого водорода и кислорода, накопленных и сжиженных турбодетонаторами за время работы Ветроцентрали. Хранились газы в баллонах высокого давления, похожих на гигантские самовары синего и красного цвета. Если бы газы сжигались, то образовали бы взрывоопасную смесь, но здесь горения в обычном понимании не происходило. Шел обратимый электролитический процесс.

— Почему ты не прилетела с командором на вертолете? — с плохо скрываемым недовольством опросил Спартак.

— Люблю лыжные прогулки, а не попутный транспорт, — отрезала Тамара.

— Особенно, когда провожают, — с горечью добавил Спартак.

Тамара ожгла его возмущенным взглядом. Он отвел глаза.

Шульц в сопровождении вышедшего ему навстречу Мигуэля скрылся в причудливом портале Храма Энергии.

— Ну вот и командор на вертолете, — примирительно сказал Спартак, беря Тамару за руку. — Немного же ты обогнала его.

Вертолет завис над Храмом Энергии, словно любуясь им сверху.

И вдруг огненный смерч вырвался из разверзшейся крыши, сверкающий кинжал метнулся к небу и вонзился в вертолет. Машина круто пошла вниз, как подбитая птица.

Оглушительный взрыв потряс все вокруг. Шквальный ветер опалил Тамаре и Спартаку лица, бросил наземь. Ледяное здание разваливалось на глазах, как бы распираемое изнутри черным дымом.

Вертолет коснулся земли за ближним зданием. Горизонтальный винт его еще некоторое время вращался.

Глава двенадцатая. СПУСК

Конечно, поворот судьбы Мигуэля Мурильо трудно было назвать спуском. В былое время он знал удачу. Имел и собственное дело, и неограниченный кредит, и поющую под гавайскую гитару красавицу жену с бриллиантовым колье на лебединой шее, и рычащий, как ягуар, спорткар цвета вечерней зари на Гавайских островах, где на берегу лазоревого моря красовалась его чудо-вилла в мавританском стиле, и, наконец, состоял членом в клубе избранных. Все было. И не стало ничего. Дело лопнуло, как подрезанная гангстером автомобильная шина на треке, красавица жена переехала в его же автомобиле к другому, более удачливому члену «Клуба бизнеса», который вернее назвать волчьим клубком, где волк волку — волк, а виллу «снесло за долги банковским ураганом». Вот что значит в годы инфляции сыграть на бирже!..

Если человек балансирует в нетрезвом виде на краю обрыва, то может и сорваться. А когда беднягу по-волчьи еще и толкнут в бок, то нетрудно представить, каков его спуск по обрыву на дно оврага, а то и каньона. Так и случилось с Мигуэлем Мурильо. Он был цепок, хватался за все камни и выступы и, несмотря на ушибы, все-таки встал на ноги, отряхнул свой еще элегантный костюм и хотел снова карабкаться наверх. Но… крутыми оказались склоны у оврага дела. Элегантный костюм скоро превратился в отрепья, модные ботинки разлезлись, предназначенные лишь для паркетных полов и автомобильных ковриков, ослепительно белые рубашки стали землистыми, а кричащие, пестрые галстуки были проданы суетливым туристам за бесценок, потому что никому не требовалась ни сила мускулов, ни сметка былого бизнесмена. Тогда-то Мигуэль Мурильо, голодный как шакал, проходил по улочке хибарок. И остановился, ошеломленный. Вместо обычной вони на него пахнуло умопомрачительным ароматом кушаний, которые подносил ему когда-то в клубе вышколенный лакей. У Мигуэля Мурильо закружилась голова, и он рухнул на фанерные ступеньки, потеряв сознание.