— Аэри-тян, извините. Очевидно, мне скоро придется вернуться в Японию. И я хотел бы просить вас и господина академика об одном одолжении.

— Я уверена, Николай Алексеевич Анисимов сделает для вас все, что только от него зависит.

— Хотелось бы, чтобы это зависело от него.

— Что вы имеете в виду?

— Мне привелось слышать беседы наших больных на английском языке. Я узнал об их планах создать модель будущего человечества. Очевидно, идет дело о какой-то ячейке, городе, острове, я точно не знаю, где будут смоделированы все условия жизни будущих поколений и испробованы имеющиеся сейчас у науки средства для обеспечения модели грядущего человечества всем необходимым.

— Я не знаю деталей, но что-то о модели я слышала.

— Так вот, извините, но мне кажется, что любой такой ячейке, где бы ее ни создать, могут понадобиться врачи.

— И вы хотите, доктор Танага…

— Я хотел бы, извините… В особенности если в этой ячейке модели будущего окажетесь и вы, Аэри-тян.

— Ах, доктор! Мы стольким вам обязаны, что я уверена в самом лучшем к вам отношении академика. Но я ничего не знаю о себе…

— Ах, Аэри-тян. А мне так хотелось бы знать о вас.

— Но вы еще не покинете нас до выписки ваших больных из больницы?

— Я не уверен, Аэри-тян. Зато я уверен, что господин академик и его коллеги уже скоро выпишутся и приступят к осуществлению своих дерзких замыслов.

— Я не знаю, как поблагодарить вас, Иесуке-сан. У нас в России… Я не знаю, как в Японии, у нас принято женщинам благодарить людей, которым обязаны, вот так… — И Аэлита поцеловала растерянного японца.

КНИГА ВТОРАЯ. МОДЕЛЬ ГРЯДУЩЕГО

Часть первая. КРУТОЙ ПОВОРОТ

Глава первая. ДВОЕ В БЕРЕТАХ

В передней прозвучал звонок.

Клеопатра Петровна открыла входную дверь.

Перед нею стояли два солдата в беретах десантников с чемоданами в руках. Один завидного роста, с чуть скуластым лицом и разрезом глаз, напоминавшим Аэлиту, а другой широколицый, ухмыляющийся, верткий, задорный, маленький, почти невидимый за широкой спиной приятеля. И ей даже показалось, они готовы пройти мимо нее в дверь.

«Да что же это такое! Никак Аллин братец заявился! Да еще и нахлебника привел!» — злобно подумала Клеопатра Петровна и открыла свой узкогубый рот, чтобы отшить нахала, лезущего с вещами в чужую квартиру, как вдруг из комнаты появился Юрий Сергеевич.

— Ба! Кого я вижу! Никак сам Спартак Алексеевич к нам пожаловал! — радушно воскликнул он. — Я не ошибся, надеюсь? Ведь только по описанию любимой жены знаю своего близкого родственника.

— Да, это я — Спартак Толстовцев. Здравствуйте. А это мой друг Остап Порошенко. Земляк, вместе в армии отслужили. У него родня под Москвой, а у меня вот здесь, у вас.

— Ну конечно, дорогие мои! Проходите, здесь ваш дом. Аэлиты, правда, нет. Но я вам после объясню.

— Да мы тут по всем гостиницам шастали. Ну ни единого номерочка, вы представляете! — вставил Остап.

— Стоп! — сказал Спартак и строго взглянул на друга.

— Гостиницы, гостиницы! — вздохнул Юрий Сергеевич, покосившись на мать. — Ведь для кого их строят, шикарно обставляют? Все для иностранцев, для иностранцев! А где простому советскому человеку поселиться, если он не командированный? Неизвестно. Хорошо, у кого родственники есть, как у вас. Так проходите, проходите.

— Насчет гостиниц, так это он, извините уж его, загнул, — сказал Спартак.

— Нормальная экстраполяция, — пожал плечами Остап.

— Признаться, мы с ним прямо с вокзала к вам. Аэлиту давно не видел.

— Увидите, увидите, — пообещал Юрий Сергеевич, помогая гостям раздеться, повесить шинели и суетясь.

Приехавшие одернули свои парадные мундиры, в которых отправились из части в гражданский мир.

— Так вот, значит, как! — почему-то потирая руки, заговорил Юрий Сергеевич. — Надолго к нам в град-столицу нагрянули?

— Да как придется, — неопределенно отозвался Спартак.

— В погоне за жар-птицей высшего образования?

— Да сразу может и не получиться. Подзабыли малость в армии, — отозвался Спартак.

— Насчет работенки сперва подсуетиться придется, — вставил Остап.

— А какая у вас специальность?

— Да у нас по десятку специальностей у каждого, — затараторил Остап. — Мы в части бодали всякую науку: мы и кашу сварим, и с электропроводкой как с любимой девушкой, и сварку можем, и о бетонщиках слышали, даже таксистами могли бы, кабы Москву знали.

— Стоп, — прервал его Спартак.

— Есть «стоп», — отозвался Остап, озорно сверкнув глазами.

— Такое у нас словечко есть, из наших инициалов получается, — объяснил Спартак. — Спартак Толстовцев, Остап Порошенко — выходит «стоп».

— Как остроумно! — восхитился Мелхов.

— Признаться, наши десять специальностей, — продолжал Спартак, — включают прыганье с парашютом, владение автоматом, ну, конечно, и «ать-два»… И еще кое-что… военное…

— Да, все нужные, но незаводские специальности, — сочувственно вздохнул Юрий Сергеевич. — Надо пораскинуть мозгами насчет вашего трудоустройства, если вы с него начинать хотите. Кое-что, пожалуй, я мог бы сделать для вас на нашем заводе. Ради жены, как говорится. Да и насчет вуза тоже можно сообразить.

— Система-компания — в основе всякого образования, — мудро изрек Остап.

Клеопатра Петровна Слушала, слушала и диву давалась.

Юрочка только что приехал со службы (раньше обычного), прямо из министерства, и ничего ей рассказать не успел.

А рассказать было что!

Мелхова вызвали к одному из высоких начальников, и ехал Юрий Сергеевич к нему с «поджатым хвостом и дрожащей челюстью». Вдруг там узнали о его так необдуманно посланном в Академию наук письме? Всегда зарекался делать что-либо поспешно, а тут… Он «разыграл» благородную ярость некоего маленького человека. Впрочем, не в таком ли состоянии Отелло задушил Дездемону? Эта мысль, как ни странно, чуточку успокоила Мелхова. Она как бы поднимала выдуманного им обиженного обывателя до героя классической литературы.

В приемной почтительные, а порой и встревоженные посетители переговаривались шепотом. А Юрий Сергеевич, сидя в сторонке, обливался потом. Несколько раз он попросил разрешения у кудрявой секретарши выпить воды из графина. Вода оказалась газированной, а он еще с детства обожал газировку.

Вот ведь как живут в министерстве! И работа и забота! Говорят, в мартеновских цехах тоже газированную воду дают сталеварам.

Кокетливая секретарша пригласила красивого посетителя, оглушившего полграфина воды, пройти в кабинет (чего доброго испугалась, что он весь графин прикончит).

Посетителя встретил сидевший за столом, чуть приподнявшийся навстречу пожилой человек с жестким проницательным лицом:

— Садитесь, товарищ Мелхов. Я хотел бы побеседовать с вами как с молодым обещающим специалистом. Дело в том, что мы предвидим переориентацию вашего химического завода. Нынешний его главный инженер, как говорится, душой не принял нового направления производства и доказывал ошибочность наших планов. Вот нам и хотелось бы узнать, что думают по этому поводу другие специалисты, повидавшие Запад. Всегда надо проверять себя.

И он впился в Мелхова жестким проницательным взглядом.

Юрий Сергеевич не дал себе заерзать на стуле. Как сказать и не промахнуться? Он сидел перед начальником в почтительной, но полной достоинства позе.

— Если вы познакомите меня с новой ориентацией завода, — осторожно начал он, — то вы поможете мне составить свое мнение. — Он рассчитывал, что начальник невольно, но поможет ему. Однако тот был закрыт, как несгораемый шкаф.