Он горел как в огне. Нет-нет, теперь уже не от раны. Это иной огонь и жар. Она, вероятно решила превратить его заживо в головёшку.

— Сдурела, коза. Ты чего добиваешься, а? Не выводи меня из терпения, либо спи, либо топай на свою кровать.

— Ладно, вредина, — она повернулась к нему спиной и, притворяясь спящей, уснула на самом деле. Словно попалась в паучьи сети сна и он, выпив из неё все силы, кинул её в гамак.

В четыре часа его поднял будильник. Он, торопясь, прихлопнул звонок, чтоб его настойчивый свист не разбудил девушку. "Симпатичная, и совсем на труженицу дорог не похожа", — мелькнуло в нём мысль. В ней безусловно дикость мешалась с гонором, но вот портило её это или придавало шарма, он пока не решил. Придерживая рану рукой, осторожно перелез через неё. Накинул на неё сползшее одеяло. Дверца шкафа, которую он открыл, чтоб достать новый камуфляж скрипнула. Он обернулся, но Ира не проснулась. Отлично! Вышел, заперев за собой дверь, чтоб не отчудила опять чего-нибудь. "Ни девка, а шарик воздушный, не знаешь, куда полетит и от чего лопнет". Прихрамывая, обошёл посты. На этот раз, долго не задерживаясь, к радости дежурных и солдат. Утренний ветерок приятно холодил лицо. "Угораздило меня вляпаться в такую историю", — спешил, посмеиваясь, он к себе в общежитие. На лесной тропе попала одичавшая малина. Кто-то из офицерских семей, когда-то завёл, вскопав полянку. По тем временам редкий сорт, дающий два урожая. Теперь она разрослась. Завернув в заросли, набрал, свернув из подвернувшегося листа бумаги кулёк. "Пусть полакомится!" Лес сонно молчал, только иногда, словно спросонок вздыхая, покряхтывала, работая вдалеке за офицерскими домами насосная. Да доносился лязг затворов перед караульным помещением. На пригорке встречали рассвет ромашки и досыпали, рассматривая свои сны розовые гвоздички. Фёдор пройдя мимо, после нескольких минут раздумий, вернулся и нарвал. Положив кулёк с малиной на стол, а цветы поставив в поллитровую банку, Фёдор опустился на колени перед кроватью. Девушка спала, смешно дёргая носиком. Он улыбнулся и переборол в себе взрывающее его желание поцеловать её. Осторожно поднявшись и придерживая рану, разделся, постоял над ней, как бы ещё колеблясь, и отправился на вторую пустующую кровать, моментально уснул. Иру разбудил необычный аромат. Он плавал по комнате, опьяняя и раздражая одновременно. Девушка, помучившись, поднялась. На столе стоял букет из полевых цветов и манила, упрашивая съесть, рассыпавшаяся из кулька ягода. Ира, оглядываясь на спящего парня, счастливо улыбаясь, положила в рот несколько штук, понюхала цветы и на цыпочках подошла к кровати. Присев на корточки, примерившись, нашла его губы и угадав лизнула их, парень не отреагировал, она добавила старания и получившийся поцелуй увлёк обоих. Когда её горячее тело скользнуло под него, он потерял остатки выдержки.

— Ирка, шалава, так нельзя…

Она вспыхнула.

— Устав запрещает, — не отпуская его рта, умудрилась, посмеиваясь, прошептать она, никак не отреагировав на шалаву. — Или голубой?

— Что?! — взревел Фёдор. — Будь по — твоему птичка, только чур, не чирикать потом.

Ира знала чем провоцировала, не зря же изучала психологию, теперь он просто обязан доказать ей обратное. Для неё этот предстоящий шаг не был простым. Хотелось, чтоб это был особенный день. Ей представлялось, что это произойдёт непременно на шёлковых розовых простынях после свадебного веселья, в каком-нибудь дорогом номере на экзотических островах. Она мечтала и готовилась, чтоб как в кино. Нет, она понимала, что из невинности и её потери делать культ — дело зряшное. Но когда-то ей ещё шестнадцатилетней девчонке всё про секс и роль партнёров в нём, объяснил красочно брат. И как не странно не настроенная на запреты и ханжество Ира вдруг поняла, что у мужчин и женщин различная правда и роль в нём. А потому, как Никита обращался с женщинами, с которыми имел секс, усвоила, что подстилкой для мужчины она не будет никогда. До сегодняшнего дня это поразительно легко получалось. Около неё всегда было достаточно поклонников, желающих получить в жёны девственницу, только вот сейчас в её правильной программе произошёл сбой. Ей безумно захотелось, стать женщиной немедленно и чтоб сделал её ей именно он. Решение её было хоть и неожиданным для себя, но твёрдым. Она без колебаний решила подарить ему себя. Он без всякого сомнения этого достоин. Во — первых, Фёдор спас её от этих ублюдков в лесу, от тех дебилов ей точно не вырваться бы не тронутой. Во-вторых…. а что там искать пунктики, ей просто хочется, чтоб то был он и это только её дело. Вот этот бестолковый солдафон. Правда, ей по вполне понятным причинам страшно. Фёдор опомнился, когда понял, что перед ним не разбитная шалава, а дрожащая, как от страха, так и от не терпения девственница.

— Бог мой, Ира, ты сошла с ума?! Я не могу, — замер он.

Уловив его колебания и вспомнив, что от этого ещё никто не умер, она рванулась сама к нему и тут же упала застонав. — Больно…

— Что ты наделала, дурёха. — Осыпал он поцелуями её лицо. — Прости, детка, я осёл.

— Я женщина, да? Женщина? — льющимся из глаз звездопадом залила она его.

— Да, ягодка. Но, если б я знал…, всё надо было сделать не так.

Ей казалось, что это совсем не она, уж больно странно быстро она сдалась и не просто сдалась, а напросилась и даже не так, не просто напросилась, а принудила его сама. Неужели это то сильное чувство, которое бывает раз в жизни?! Она улыбнулась и потянулась к нему:

— Ещё не поздно, начни сначала… Я хочу, чтоб это был ты. Я берегла себя для тебя. Пожалуйста!

Он собирал губами выкатившиеся из уголков её серых, как дождливое небо глаз, слезинки. — Потерпи, сейчас всё пройдёт. Он вспоминал всё, что знал о дефлорации, читал или слышал от друзей. Своего случая, не смотря на немалый опыт, пока, увы, не было. Баб на счету было не мало, но с невинностью столкнулся первый раз. Вот капитан, чувствуя ответственность, и старался. Через несколько горячих мгновений он уже заткнувшись не заикался о том — не передумает ли она потом, а действовал, качая женщину на розовых облаках. Он знал одно, что первый оргазм она должна испытать с ним до секса. И зарубив это себе на носу, мудрил сейчас с ней, удивляясь своему терпению и зорко следя за её состоянием и только заметив, что настала пора и ей хочется не меньше его, он рискнул на секс. Ира, обдумывая случившееся, с закрытыми глазами лежала на спине возле него и боялась пошевелиться. Боль в низу живота и ещё где-то внутри не проходила. Плотно сжатые ноги не унимая болевых ощущений, наоборот подавали сигналы какого-то волнения. После испытанной первой страсти её тело горело. Выбухнув оргазмом Фёдор, поймав губами её плечико, насторожённо всматриваясь в неё, лежал рядом. Её глаза, полные звёздочек и тумана, были устремлены на него. Он притянул её к себе, она, смущённо улыбаясь, уткнулась в широкую грудь.

— Это мой первый случай, — сама не зная зачем прошептала она.

— И мой, с девственной женщиной, тоже. Ты зачем это сделала, стрекоза?

— Считай, что это моё желание. Ты мне понравился.

— Вот чудо. Ты ж меня совсем не знаешь, откуда такое скороспелое решение созрело? — виновато улыбаясь осыпал поцелуями её он.

— Не знаю, наверное, это мой выбор… Ты расстроен? — очень серьёзно спросила она его.

— Мне то что… "Что я несу…" Вовсе нет. Я обалдел. Польщён и много ещё чего… Детка, ты навроде снежного человека. Встретить сиё чудо природы удаётся немногих. Хоть, получила то, что ожидала?

— Да! — прошептав, уткнулась она в плечо.

— Да-а, малышка, твоя девственность была неожиданным, но приятным сюрпризом. Как себя чувствуешь?

— Немного больно… Совсем чуть-чуть.

Ему вдруг захотелось больше о ней узнать… Помочь… И он спросил:

— Из-за чего с отцом переругалась?

Она спрятала лицо. Врать не хотелось. Правду говорить тем более. И она нашла нейтральное решение.

— Не важно… — для неё та ссора и её причина сейчас действительно были не важными.