У молодого Джесси были проблемы в школе, и он ненавидел то, что его мать переехала в Санта-Барбару. "Мне в голову не приходит другое место, расположенное дальше от этого человека", - объяснила она ему и своим друзьям причину своего переезда.

Джесси нравилось жить в Нью-Йорке и быть рядом с отцом, который до безумия его любил, в любое время давал ему все, что ему хотелось. Джесси любил отца, а отец любил его. Не было на свете ничего, что бы Ливермор не сделал бы для Джесси, и это вредило мальчику. Дороти это знала и прилагала все усилия, чтобы помешать Ливермору видеться с мальчиками. Это сработало на руку новой жене Ливермора, Гарриет, которая ненавидела мальчиков, потому что они отвлекали его внимание от нее.

Пол, другой сын Ливермора, нежный и красивый мальчик, обладал темпераментом, отличным от бурного темперамента своего брата Джесси, который был хитрым и озорным. Пол был мягким человеком, спокойным и тихим, ему нравилось оставаться одному в огромном поместье или играть со своим братом Джесси на берегу, напротив "Брейкерз". Он был наделен необычайно творческим умом, много умел делать своими руками, мог что-то починить или построить, как его дед. Пол знал, что все внимание достается Джесси, но не завидовал ему. Он был доволен, будучи самим собой.

На самом деле Пол немного боялся своего брата и удивлялся, как тот может ходить по столь туго натянутой проволоке между родителями, зачастую используя их сильные чувства друг к другу и к нему против них самих, легко ими манипулируя.

Общее состояние дел изменилось для Ливермора в худшую сторону. Его финансовые удачи стремительно покатились вниз. В прессе начали появляться статьи, содержащие судебные решения против них. 10 января 1934 года в "Нью-Йорк Таймс"появилась первая статья, обрисовывающая судебное решение размером в 13 130 долларов в пользу Джона Тирни, члена Нью-йоркской фондовой биржи. Другая появилась 2 февраля, 1934 года, она сообщила о судебном решении размером 90 840 долларов в пользу брокеров "Бенджамин Блок энд Кампани". Бен Блок был другом Ливермора. Ливермор не пытался защититься от исков, и они были проиграны в порядке упрощенного судопроизводства.

5 марта 1934 года Ливермор в конце концов разорился. Он подал в федеральный суд прошение о признании его банкротом. Сэмюэл Гилман, адвокат великого трейдера, сделал заявление для "Нью-Йорк Таймс": "В каждом из трех предыдущих случаев, когда мой клиент не мог выполнить своих обязательств, он в конечном итоге заплатил по 100 центов на один доллар всем своим кредиторам. Уверяю вас, что господин

Ливермор снова одержит триумфальную победу над текущими трудностями". Обсуждаемый иск Нади Красновой о нарушении обещания также был включен и удовлетворен в порядке банкротства. Чего никто не знал - так это того, что Ливермор тайно передал ей 5000 долларов через своего друга Александра Моора, чтобы она смогла переехать в Калифорнию.

По совету своего адвоката Ливермор занял 100000 долларов у Гарриет. Займ был гарантирован процентами с трастового фонда размером в 1 миллион долларов - трастового фонда, который был устроен таким нерушимым образом, что с него ни при каких обстоятельствах нельзя было забрать основную сумму. Этот трастовый фонд пережил банкротство.

7 марта 1934 года обанкротившемуся Ливермору было автоматически прекращено членство в Торговой палате Чикаго. Никому так никогда и не удалось узнать, что случилось с огромным состоянием, полученным им во время краха 1929 года, за пять лет до того. Он потерял все.

Ливермор, конечно, находился в состоянии депрессии и был дезориентирован. Он также находился на грани личной трагедии. 1 декабря 1934 года он отправился в путь на итальянском океанском лайнере "Рекс". Уезжая, он сказал "Нью-Йорк Таймс": "Это запоздавший свадебный подарок мне и моей супруге. Я намерен изучить европейские товарные рынки как основу для своего возвращения".

"Вы думаете, что вам удастся вернуться на этот раз, господин Ливермор?" - спросил журналист.

"Я возвращался и раньше, но на этот раз это займет больше времени, потому что условия на мировом рынке изменились в худшую сторону", - ответил он. На самом деле он имел в виду, что у него уйдет больше времени на то, чтобы снова встать на ноги потому, что он утратил эмоциональное равновесие и он не уверен, сможет ли он когда-нибудь вновь обрести его.

"Чем вы будете заниматься?" - спросили его.

"Я думаю, что буду заниматься пшеницей и другими товарами".

О Ливерморе постоянно распространяли различные слухи и истории. Он всегда был интересен для прессы и общей массы людей с Уолл-Стрит. Например, один брокер с Уолл-Стрит распространил историю о "черной кошке". Он сказал, что знает, как Ливермор вызвал крах 1929 года. Брокер утверждал, что он нашел волшебную кошку. Брокер взял кошку домой, и удача повернулась к нему лицом. Он тут же провернул успешную сделку на рынке, и каждый раз, когда у кошки появлялись котята, он звонил Ливермору, который тут же пересматривал свою позицию на рынке - если он играл на повышение, он начинал играть на понижение, и наоборот.

"Эта чертова кошка заработала Ливермору целое состояние", - говорил брокер. - "Затем год назад моя кошка умерла, и это уничтожило Ливермора. Именно поэтому он обанкротился и потерял свое состояние!"

Ливермор также находился под подозрением в том, что он играет на понижение. Его обвиняли в том, что он явился одной из основных причин краха 1929 года. Но он считал это нелепым, потому что был уверен, что ни один человек или группа людей никогда не могли изменить общее направление рынка или даже удерживать внизу один актив в течение длительного периода времени. Он знал, что в конечном итоге только продажи и доходность акции, финансовый костяк компании, могут одержать победу в игре, несмотря на то, что дорога к победе может быть непростой. Тем не менее, люди по-прежнему во всем винили его, иногда даже прилюдно.

"Акции компаний, которые последовательно зарабатывают деньги, последовательно растут", - говорил Ливермор тем, кто хотел услышать.

Для толпы, непрофессиональных биржевых игроков, на рынке всегда присутствовали знаменитые серые "они". "Они" пытались снизить курс "Стил" сегодня. Они всю неделю стояли за "Дженерал Моторс", добиваясь повышения этих акций. Они предприняли отработанную медвежью атаку на "Стэндэрд Ойл". Они распродавали сейчас акции, потому что они знали, что рынок выровнялся. Их вел за собой этот гад, Ливермор, и его гадкие друзья.

Толпа верила в существование клуба, возглавляемого влиятельным человеком или группой лиц, который управлял рынком. Предположительно клуб состоял из таких людей, как Ливермор, Джеймс Кин, Джон "Ставлю Миллион" Гейтс, Бернард Барух, Уильям Дюран, Артур Каттен и братья Фишеры. Считалось, что эти люди просто манипулировали рынком по своему желанию. Поэтому маленький трейдер всегда оставался в дураках.

У толпы также было четкое мнение по поводу колебания цен. Любые влияния, способствовавшие росту на рынке, являлись "положительными", а любые влияния, которые заставляли рынок снижаться, были "отрицательными". Это было основано на посылке, что всегда хорошо, когда цены растут, поскольку когда цены растут, то брокеры, клиенты, должностные лица компаний и инвестиционное сообщество были счастливы и богатели. Но любой человек, замешанный в снижении цен на фондовом рынке или получающий прибыль от этого снижения, соответственно, являлся чудовищем, и, скорее всего, помимо всего прочего, не был патриотом.

Ливермору это отношение к медведям на рынке казалось нелепым. Это было игнорирование реальности. Ливермор сказал в интервью "Нью-Йорк Тайме": "Люди считают, что эта группа людей из элиты может снизить цену акции до уровня ниже "реальной стоимости", чтобы создать "абсолютно выгодную сделку". Люди ошибочно предполагают, что умные спекулянты не вступят в игру и не скупят её по этим заниженным ценам".

Существовали люди, твердо уверенные в том, что если медведю на фондовом рынке можно было бы вырвать когти и навечно посадить его в клетку, тогда рынки будут двигаться только в одном направлении - вверх, вверх и вверх!