"Джей Эл, мне о тебе рассказывают ужасные вещи".

"А именно?"

"Другие женщины, красивые женщины, статистки, какой я когда-то была сама, которые состоят с тобой в связи".

"Послушай, Мышка..."

"Нет, я этого не потерплю и я отказываюсь это обсуждать!"

"Но ты сама начала этот разговор".

"Не пытайся сменить тему и сбить меня с толку. Я просто не хочу это обсуждать. Скажи мне, что это неправда, Джей Эл".

"Это неправда".

"На этом вопрос закрыт, и если бы даже это было правдой, я хочу, чтобы это было неправдой и покончим с этим".

"Не переживай, Мышка".

Она улыбнулась и взяла его за руку. Она ему не поверила, но надеялась, что он остановится. Она пила все больше, устраивала еще больше вечеринок в Эверморе, на яхте, в "Брейкерз" в Палм-Бич и в их доме в Лейк Плэсид.

Ливермор не остановился. Его любовные связи продолжались, но его частная жизнь никогда не мешала его деловой жизни, поскольку деловая жизнь была его реальной жизнью, жизнью, которую он по-настоящему любил, и игрой, в которую он не мог наиграться. Интеллектуальное решение проблем спекуляции было вершиной его жизни, жизненной силой, текущей по его венам. Оно вызывало в нем бесконечное волнение, также как сама по себе телеграфная лента бесконечно раскрывала перед ним свои секреты. Каждый секрет, который он обнаруживал, торгуя на рынке, был для него откровением, заставляя его чувствовать себя первооткрывателем, открывающим дверь в гробницу Тутанхамона и обозревающим ее тайны в первый раз.

ГЛАВА 11 Знать, когда придержать и когда завернуть

В делах людей прилив есть и отлив,

С приливом достигаем мы успеха.

Когда ж отлив наступит, лодка жизни

По отмелям несчастий волочится.

Шекспир, "Юлий Цезарь"

В 1930-М ГОДУ ЛИВЕРМОР ПРОВОДИЛ ОЧЕНЬ МНОГО ВРЕМЕНИ В "Бич Клаб" в Палм-Бич. Они с Эдом Брэдли, владельцем клуба, давно стали друзьями. По закону азартные игры во Флориде были запрещены, когда Брэдли открыл клуб, но у него было молчаливое одобрение Генри Флэглера, железнодорожного барона и партнера в "Стэндэрд Ойл". Это было единственное по-настоящему необходимое одобрение.

В официальном акте о регистрации "Брэдлиз" было написано, что "Бич Клаб", объединяет людей для светского общения, включая игры и развлечения, о которых время от времени могут договариваться администрация и члены клуба.

Правила включали в себя возрастные ограничения - 25 лет, запрет на курение в зале, где проводились азартные игры, требование, что все долги должны выплачиваться в течение 24 часов, и строгие требования к одежде, требовавшие полностью вечерней одежды после 7 вечера, без исключений. Белый галстук и фрак были обычной формой одежды; смокинг был минимально дозволенной одеждой.

Неписаным правилом "Бич Клаб" было то, что в клуб не принимали жителей Флориды. Это правило было взято из практики Монте-Карло, где местным жителям не дозволяется заходить в казино. Но для Брэдли это было просто удобное в

применении правило с точки зрения здравого смысла. Он не хотел, чтобы кто-либо из местных сильно пострадал с финансовой точки зрения, поскольку они могли поднять шумиху по поводу законности. Он все делал по своему личному усмотрению и принимал в клуб только тех местных, кого он считал подходящим для вступления в клуб. Это, конечно же, были богатые и влиятельные люди, которые помогали клубу оставаться открытым. "Брэдлиз Бич Клаб" функционировал в Палм-Бич с соблюдением этих и других правил более 45 лет.

Вечером января 1930 года, около 7 вечера, Ливермор вошел в казино, одетый в белый галстук и фрак. Ливермор любил одежду. Она хорошо сидела на его стройном теле. Фрак был шит специально для него в Англии. У него было 4 фрачных костюма, сшитых несколько лет назад, и все они остались без изменений. Вес Ливермора никогда не менялся.

Он пошел в игровой зал и обнаружил там своего близкого друга Уолтера Крайслера, по-прежнему одетого в одежду для гольфа, сидящим за колесом рулетки, полностью поглощенным вращением колеса и маленьким черным прыгающим шариком. Он сел рядом с ним. Крайслер поднял глаза и увидел что Ливермор одет в вечернюю одежду.

"Здравствуй, Уолтер"

"Привет, Джей Эл. Ты уже в вечернем. Что, уже так поздно?"

"Без десяти семь", - ответил Ливермор. "Когда теряешь деньги, время летит быстро". "Так плохо?"

"Около пяти штук на неправильной стороне".

Когда стрелки часов подошли к семи, к колесу рулетки подошел Брэдли. Крупье взглянул на него. Брэдли протянул руку к маленькому черному шарику. Крупье вручил его ему.

"Уолтер, почти семь. Тебе нужно сменить одежду".

"Мне нужно сменить судьбу. Эд, я здесь проиграл около пяти штук. Я хочу отыграться".

"Когда переоденешься и вернешься назад. Мы придержим для тебя место. Мы открыты до четырех утра", -сказал Брэдли.

"Эд, слушай... "

"Уолтер", - Брэдли секунду, не отрываясь, смотрел на него. Он не привык, чтобы ему задавали вопросы. Но Крайслер тоже к этому не привык. Брэдли вытащил из кармана свой счастливый серебряный доллар. "Давай бросим жребий на то, что ты проиграл".

"Хорошо".

"Выбирай, Уолтер".

"Орел".

Брэдли бросил монету, она перевернулась, и когда она уже полетела вниз, он поймал ее в воздухе.

"Ты выиграл, Уолтер", - сказал Брэдли, не глядя на монету. Он кивнул крупье, чтобы тот вернул Крайслеру фишки, которые тот потерял.

После того, как Крайслер ушел, Ливермор и Брэдли уселись за меленький столик для коктейлей в столовой. Люди, приходившие в клуб поужинать не появлялись здесь до 8 вечера. Было тихо. Брэдли заказал свою газированную воду, а Ливермор обычный коктейль. Минуту они сидели молча.

Ливермор нарушил тишину: "Ты всегда добиваешься своего, Эд?"

"Не всегда, но мне не нравится, когда нарушают мои правила. У тебя же есть правила, а, Джей Эл?"

"Да, и, к сожалению, вынужден признать, что я иногда их нарушаю".

"Я слышал, что во время Краха ты их не нарушил".

"Нет, не в этот раз. На этот раз я играл по своим правилам, и все получилось".

"Азартный игрок и биржевой спекулянт должны играть по своим правилам, не так ли, Джей Эл?"

"Да, но много времени уходит на то, чтобы их сформулировать, да?"

"Вся жизнь, потому что ты никогда не можешь сформулировать их до конца, как никогда до конца нельзя узнать человека".

"Эд, как можно разгадать другого человека, если и себя не можешь разгадать?"

Брэдли рассмеялся: "Тут ты прав. Мы живем сами с собой двадцать четыре часа в сутки, и для нас нет ничего более важного, чем мы сами, но все равно большинство из нас все еще ничего про себя не знает".

"И давай даже не будем говорить о женщинах".

"Нет, я уже достаточно озадачен всем вышесказанным". Принесли новые напитки, и Брэдли поднял свой стакан. Они чокнулись за тост: "Выпьем за то, чтобы никогда не понимать женщин. В них должна быть загадка. И за удачу в этом деле, хотя бы иногда".

"Ваше здоровье", - ответил Ливермор.

Некоторое время они посидели в приятной тишине. Ливермор ее нарушил: "Эд, без лести могу сказать тебе, что ты -один из величайших азартных игроков в мире. Ты играл по всей стране, и ты постоянно выигрываешь. Хочу задать тебе один вопрос".

"Давай".

"Как ты думаешь, что нужно, чтобы завоевать фондовый рынок?"

"Некоторое время назад я задавал тебе тот же самый вопрос, Джей Эл. Кроме того, что я знаю о фондовом рынке?"

"Пожалуйста, Эд", - Ливермор сделал глоток из своего бокала. - "Я знаю, что много лет назад ты выигрывал на товарном рынке в Чикаго довольно крупные суммы".

"Ну хорошо, я попытаюсь тебе ответить, Джей Эл". Брэдли на минуту задумался, а затем ответил. "Ядумаю, нужно три вещи. Правильно выбирать время. Когда выходить на рынок, когда уходить с рынка, когда придержать, когда завернуть. Затем управление денежными средствами. Нельзя допускать потери ставки, иначе вся игра будет кончена. И эмоциональная стабильность. Да; возможно, это самое важное, у тебя должна быть способность контролировать свои эмоции, когда ты играешь. Вот так".