Его друг тоже вернулся в Нью-Йорк. "Ты был прав насчет грядущих плохих вестей, но я же тебе говорил, что нельзя плевать против ветра. А ветер положительный. Лучше бы ты меня послушался, Джей Эл", - сказал он.

"Ветры переменчивы", - сказал Ливермор, читая телеграфную ленту и не поднимая глаз.

Ливермор вычислил, что даже если, в конце концов, оказывается, что бедствие не так уж велико, как изначально считалось, акции железнодорожных компаний не будут расти.

На следующий день просочились новости из Сан-Франциско и рынок стал сползать вниз, но не слишком сильно. Ливермор был убежден в своей правоте. Он пошел к своему брокеру, получил особую кредитную линию и продал еще 5000 акций "Юнион Пасифик" без покрытия.

На следующий день, третий день после землетрясения, рынок упал. "Юнион Пасифик" падал как камень с горы, а Ливермор вышел из переделки с прибылью в 250 000 долларов. Он так и не понял точно, почему он поступил именно так, а не иначе, прислушавшись к своему внутреннему голосу. Это единственное, что он не анализировал очень глубоко. Он тихо перевел наличность на свой счет. Теперь он мог вести торги с намного большей линией - дополнительные 250 000 долларов -и именно об этом он больше всего думал.

Он урезал свой отпуск в Атлантик Сити. После неожиданной удачи с землетрясением, он поехал на бега в Сарагота Спрингс, чтобы отдохнуть. Ему нравился весь антураж Сараготы: красота местности, королевская обстановка, лоск, красивые лошади. Большинство элегантно одетых, влиятельных людей города Нью-Йорка каждое лето собирались здесь, чтобы посмотреть на бега.

И снова Ливермор зашел в брокерскую контору Хаттона, чтобы посмотреть, как дела в Нью-Йорке. Он тихо сидел, изучая телеграфную ленту, посматривая на доску по мере нанесения на нее цен ведущих акций. Люди проходили мимо и нашептывали свои советы в ухо Мальчика-Игрока. Приближаясь к тридцатилетнему возрасту, он по-прежнему выглядел как хорошо одетый студент. Управляющий подошел к нему и дал взглянуть на бланки заказов, отражающие ордера некоторых самых крупных игроков, присутствовавших в Сараготе. Ливермор лишь улыбнулся и ничего не сказал.

Его внимание привлекал "Юнион Пасифик", его старый приятель. Ливермор не знал, что делать - покупать длинные или продавать короткие позиции по этому активу. Это не имело значения, поскольку, как он уже знал, рынок поднимался так же часто, как и опускался. Он терпеливо ждал, когда нанести удар. Объемы и колебания цен "Юнион Пасифик", как узнал Ливермор из телеграфной ленты, сильно изменились и сейчас находились в фазе накопления. Он три дня не играл на рынке, наблюдал за фондом, не ходил на бега. В конце концов, основываясь на показаниях телеграфной ленты, он пришел к выводу, что эти фонды накапливаются группой профессиональных игроков.

Акции котировались на уровне 160, когда на третий день он стал их покупать. Он покупал партиями по 500 штук до тех пор, пока не получил 5 000 акций. Он получил взволнованный звонок от Эда Хаттона, своего старого, уважаемого друга, друга, который был хорошо информирован и у которого были друзья в высших кругах. Мало что происходило на Уолл-Стрит, о чем не знал Хаттон.

"Джей Эл, ты сумасшедший", - сказал Хаттон.

"О чем ты?"

"Они тебе их сбывают. Пул, управляющий акцией, сбывает их тебе настолько быстро, насколько ты хочешь. Они собираются отказаться от этого актива на какое-то время, а затем выкупить его назад по меньшей цене. Ты окажешься козлом отпущения. Ты простофиля в игре для простофиль".

"Ты уверен?"

"На сто процентов. Информация из очень надежного источника, из самого надежного".

"Не могу с тобой согласиться", - сказал Ливермор. -"Думаю, что его накапливают".

"Да, и накапливаешь его ты! Он упадет. Слушай, мне нравится получать комиссионные, и я желаю тебе стать самым большим трейдером в Нью-Йорке. Я просто пытаюсь спасти тебя от неприятностей!"

"Хорошо, Эд", - Ливермор сделал паузу, обдумывая сказанное. Он знал, что Хаттон - настоящий друг, друг, который часто помогал ему в прошлом.

"Спасибо, Эд. Я закрою позицию".

"Правильно. Невозможно всегда выигрывать, Джей Эл", - сказал Хаттон и повесил трубку.

Ливермор сел и посмотрел на бланки заказов и отчеты по их выполнению в своих руках. Через несколько минут он встал и приказал клерку продать их. Позиция "Юнион Пасифик" была ликвидирована по 162 доллара за акцию. После выплаты комиссий это была непроигрышная сделка. На следующий день "Юнион Пасифик" объявил о 10-процентном дивиденде и его акции выросли на 10 пунктов. Ливермор мог бы заработать 50 000 долларов.

Ливермор находился в офисе Хаттона в Сараготе, когда было объявлено о дивиденде. Он спокойно сидел там, когда акции стремительно росли. Управляющий офиса посмотрел на него и пожал плечами. Он знал, что произошло день назад. Он знал, что сказал ему Эд Хаттон. Ливермор улыбнулся и кивнул головой.

Ливермор не разозлился и не разочаровался в Хаттоне. Он смотрел на этот опыт как на часть своего образования. Как он мог злиться, когда он понимал, что рынок не зависит от чувств? Рынок был чистым действием, холодным и преданным только себе. Он верил, что рынок всегда поступает правильно, даже тогда, когда он в какой-то конкретный момент не видит этого.

Теперь Ливермор принял решение следовать только своему собственному методу заключения сделок. Теперь он знал, что советчики разных сортов и мастей были везде и носили разные маски - даже маски близких друзей, ведомых лучшими намерениями. Следовало избегать этого любой ценой.

За последние 15 лет Ливермор выучил несколько основных уроков. До 30 лет ему оставался еще год. У него была хорошая ставка и солидная линия у своих брокеров. Он смог избавиться от методов торговли, которые применял в брокерских конторах. Теперь, после Сараготы он собирался перейти еще на один уровень выше. Вместо того, чтобы фокусироваться на отдельных акциях, он собирался сосредоточиться на общем состоянии рынка. "Да", - подумал он про себя. - "Прежде чем я выберу актив, я изучу общую обстановку на рынке".

Ему нравилась эта игра, игра в спекуляцию. Она нравилась ему тем, что постоянно ставила перед ним новые задачи. Эта была игра, в которой было невозможно окончательно победить. Но ему и не нужно было все время выигрывать, чтобы заработать много денег. Если в среднем он будет выигрывать, он мог очень хорошо жить и веселиться.

Он был готов.

ГЛАВА 4 Крах 1907 года

Все люди по природе своей стремятся к знанию.

Аристотель

ДЖЕССИ ЛИВЕРМОР ИСКАЛ СВОЮ СТРАТЕГИЮ заключения сделок. Медленно, но верно она начала формироваться. Первый этап состоял в концентрации внимания на общем состоянии рынка прежде чем начать торги. Он следовал линии наименьшего сопротивления - вверх на бычьем рынке, покупая длинные позиции, вниз на медвежьем рынке, продавая без покрытия. Если рынок колебался, он ждал, держа средства в наличных до четкого установления направления.

Ему был неинтересен поиск выгодной сделки или дешевого фонда. Он следовал тенденции. Ему было интересно следовать в определенном направлении, которое он называл линией наименьшего сопротивления. Он был одним из первых настоящих импульсных игроков.

Теперь, когда у него была основная рыночная стратегия, в дополнение к ней ему необходима была стратегия управления денежными средствами. На Уолл-Стрит его знали как Мальчика-Игрока, но крупные биржевые спекуляции не всегда служили ему добрую службу. К 30 годам он разорялся и становился банкротом, три раза.

Он наблюдал за наиболее успешными трейдерами Уолл-Стрит в действии. Он заметил, что все они очень хорошо умели управлять денежными средствами, и у каждого был свой индивидуальный подход. Он знал, что ему нужна своя система.

Теперь он знал, что вопрос был не в том, изменит ли свое направление рынок или акция - вопрос был во времени. Но он также осознавал, что никто не может точно назвать или предсказать, когда рынок или акция изменят свое направление. Поэтому Ливермор разработал свой подход апробирования и проверки рынка.