Рис. 37.

Дом сильно пострадал от землетрясения 63 г. Принадлежал он каким-то богатым людям (высказано было даже предположение, что им владел сам Август, а затем его наследники), но в последние годы существования города вилла оказалась в руках вольноотпущенника старинной самнитской семьи Истацидиев, грека Зосимы, который вознамерился превратить его в доходную ферму. Он переделал большую столовую (15) к северу от перистиля в помещение для виноградной давильни и поставил там два больших пресса, а рядом устроил винный погреб. Трудно сказать, каковы были его дальнейшие намерения: Везувий прервал его деятельность. Ясно одно: с домом он не считался — заделывал старые двери, пробивал новые, не обращая никакого внимания на стенную роспись. Таковы были изменения (в смысле архитектурного облика и внутреннего переустройства), которые пережил ряд помпейских домов.

Надо признать, однако, что задача расширить жилую площадь, поставленная новыми жизненными требованиями, была разрешена в Помпеях далеко не удовлетворительно. Внутренние галереи над атрием затемняли его; сплошной второй этаж над домом с атрием был невозможен. В Помпеях имеются два дома, отказавшиеся от атрия — они довольствуются перистилем. В некоторых домах этого типа второй этаж надстроен над всем домом.

На «Новых раскопках» (район I, квартал X, дом № 11) разрыли дом, который чрезвычайно интересен тем, что второй этаж над перистилем здесь органически связан с домом и не является чуждым наростом, что для Помпей обычно. На второй этаж вела широкая и удобная (тоже редко в Помпеях) деревянная лестница, помещенная в северном портике. Комнаты верхнего этажа шли с северной, восточной и южной сторон.

Мы неоднократно говорили, что Помпеи последнего периода своей жизни представляли собой промышленный, торговый и ремесленный город. Место старой землевладельческой знати заняли люди типа братьев Веттиев или Корнелия Тегета. Значительно разросся класс ремесленников и небогатых торговцев. Эти люди стоят в экономическом отношении выше той бедноты, которая вынуждена довольствоваться жильем, состоящим из одной комнаты с чуланчиком, вроде того помещения, какое занимал, например, знакомый нам сапожник Кампан. В Помпеях имеются любопытные примеры небольших домиков. Строительство их идет по двум линиям: хозяева одних желают строиться по тому же плану, что и богатые их соседи; им необходим атрий. Интересным примером такого дома может служить домишко, находившийся между богатым домом Публия Паквия Прокула с одной стороны и лавкой с другой («Новые раскопки», район I, квартал VII, дома № 2 и 3) (рис. 38). Зажатый между своими соседями, он вынужден был в поисках света и воздуха тянуться вверх: один мезонинчик его выходил на улицу, другой, с противоположной стороны дома, — на маленький открытый дворик, заменявший в этом доме перистиль. Рядом с узкими сенями (1) находилась маленькая каморка привратницы (2), в которой была и лестница в мезонин; здесь нашли большие железные гребни для чесания шерсти и нацарапанные на стене полуистертые обрывки какой-то любовной песенки: рабыня, стерегшая дом и одновременно готовившая шерсть для пряжи, скрашивала пеньем свою горькую участь. Атрий (3) слишком мал: тут нет места ни для крыльев, ни для других комнат; узенький коридорчик (4) ведет из него в маленькую спальню (5), рядом с которой находится крохотная конурка (6), где под очень неудобной круглой лестницей в задний мезонин устроена уборная. Мезонин этот своим балконом выходил на открытый дворик (7), половину которого занимал устроенный на возвышении (0,5 м) цветник (8). В середине его был полукруглый бассейн (9), куда стекала дождевая вода; три статуэтки, мраморные подставки которых найдены здесь, стояли по его краю или среди цветов. В углу дворика находилась кухня: здесь нашли треног и некоторое количество посуды. Хозяину хотелось в этой тесноте создать некоторую иллюзию простора, и он нарисовал на стене дворика сад: цветущие олеандры, чашу, из которой пьют павлин и какие-то птицы, и гущу деревьев за ними.

Рис. 38.

Любопытны в этом домике следующие черты, свидетельствующие о том, что атрий, в сущности, здесь вовсе не нужен: против каморки привратницы, по другую сторону сеней, находится комната с окном на улицу; атрий, следовательно, не дает ей достаточно света; дворик, находящийся сразу же за атрием, является настоящим световым колодцем, на который широким окном выходит атрий; комплювия недостаточно для освещения даже атрия; на этот же дворик смотрит и окно спальни. Окна эти, вместе со световым двориком, подписывают приговор атрию. Вполне пригодный для большого дома, общие размеры которого позволяли отводить и под него обширную площадь и делать комплювий, обеспечивающий относительно достаточное количество света, атрий естественно должен был съежиться в маленьком доме и не мог выполнять своей основной обязанности: давать свет в остальные помещения дома.

В 1935 г. на «Новых раскопках» (район I, квартал X) найдены были маленькие домики (№ 1–3), строители которых не пожелали вовсе иметь атрия (рис. 39). Именно такие дома характерны для строительства в последний период жизни города. Домик № 1 сохранил прямо против входа большую комнату (1); здесь только выступы в противоположных боковых стенах отделяют ту часть, которую по старой памяти можно назвать таблином, по существу же — это продолжение передней комнаты, несколько превосходящее ее своей шириной (недопустимая вещь для старого, настоящего таблина). Таблин (3) получает свет из маленького открытого дворика (5), где устроены кухня и уборная. На этот дворик он выходит дверью и широким окном. Угловая комната (2) на улицу имеет два больших окна в форме трапеции, узкой стороной повернутой к улице. Таблин же, освещаемый внутренним двориком, передает этот свет комнатам (1 и 4).

Рис. 39.

Соседний дом № 2 и 3 когда-то входил в состав какого-то большого и богатого дома. Тем интереснее перестройка и переделки, которым он подвергся незадолго до гибели города. Атрия нет, спальня (3), выходящая на улицу, освещена окном; харчевня (2), находящаяся по другую сторону коридора, получает свет с улицы через широкий проем в стене от прилавка к двери; две лежащие за ней комнатки (4 и 5) освещаются отсюда; комната, занимающая место атрия (6), освещена через таблин (7), открытый на нее во всю ширину и выходящий широким окном в крохотный дворик (8) (1,63x2,35 м), единственное назначение которого — быть световым колодцем для этих комнат.

Среди маленьких помпейских домиков есть один, который особенно привлекает к себе наше внимание: мы знаем трагическую судьбу его обитателей. Домик этот принадлежал жрецу Аманду, имя которого с обозначением его профессии встречается в избирательной программе; дом очень невелик, неправильной формы, зажат среди лавок и мастерских. Когда-то он выходил на улицу своим фасадом, но впоследствии значительная часть его отошла под мастерскую и харчевню, служившие в то же время и жильем. Хозяин его, был человек с большим вкусом: об этом свидетельствуют прекрасные картины. Избитый сюжет — Геракл в саду у Гесперид[72] — трактуется здесь с большим композиционным умением и тонкой психологической мотивировкой: Гесперидам жаль мужественного юношу, пришедшего за золотыми яблоками, со стражем которых, страшным драконом, ему, конечно, не сладить; две сестры нежно гладят голову змея, стараясь усыпить его гнев; третья безнадежным жестом закрывает лицо покрывалом, чтобы не видеть того, что произойдет. Превосходный контраст этой взволнованной группе представляет фигура Геракла, полная спокойной уверенности и тихого достоинства. Очень хороша и картина, изображающая падение Икара:[73] его бессильно распростертая фигура дана в смелом ракурсе; изумление тех, кто видит человека падающего с неба, выражено в красноречивых жестах; на заднем плане великолепно дан город, окруженный стеной с зубчатыми башнями и воротами, до странности напоминающий средневековый город. Дом был построен очень давно: еще в доримское время. Штукатурка в коридоре обвалилась, и под ней обнаружился слой старой, с остатками интересной фрески: с одной стороны два бьющихся пеших воина, а с другой — два всадника; один настигает противника и вонзает в него копье; настигнутый оборачивается назад и закрывается щитом, в котором теперь ему уже нет надобности. Над ним надпись оскскими буквами: «Спартак»; надпись над его противником разобрать нельзя: фреска изображала гибель знаменитого вождя рабов.