По тому, как он держал голову, она заметила, что плечи у него напряжены.

– Я буду стараться.

Он посмотрел на нее с сомнением.

– Посмотрим.

Это не была угроза. По крайней мере, не прямая. Однако Сара поняла, что последствия будут ужасны, если она не пройдет это испытание.

Хотя, какая ей разница? Она пробудет здесь максимум несколько недель. Максимум несколько недель ей осталось терпеть неприкрытую неприязнь Николаса. Потом она возьмет Вильяма и исчезнет. Найдет место, где сможет начать новую жизнь.

А до тех пор она как-нибудь справится. У нее нет выбора.

Глава шестая

Конечно, крестины Вильяма должны были стать первым таким испытанием. Стефан похоронен и оплакан; теперь нужно явить свету наследника Холлидеев.

Сара содрогалась от ужаса при мысли о необходимости представить Господу своего сына с просьбой о благословении. Какой удел ждет их после этого очередного ее прегрешения?

Когда звуки органной музыки разлились по Янгстаунской церкви, а воздух наполнился ароматами свечного воска и дорогих духов, Сара взяла себя в руки. Она заставила себя не думать о том, что ее ребенка крестят под чужим именем. И каждый раз, когда она готова была дрогнуть, она вспоминала о своем отце, молча проклиная Мориса Торнтона за его роль во всем этом фарсе.

Она дала себе обет, что Вильям никогда не получит такого жестокого урока. Она будет любить его независимо от его поступков. Она будет понимающей и прощающей матерью. Сара дала свою молчаливую клятву на пороге церкви и поспешила в дом проверять, как идут последние приготовления.

В обеденном зале устроили шведский стол. Николас наблюдал, чтобы, после того как слуга примет пальто каждого нового гостя и добавит подарки ко все увеличивающейся горе свертков, Сара приветствовала каждого персонально.

Она не была знакома с этими промышленниками и банкирами, но, когда Николас проходил мимо небольшой группы гостей, где она стояла, он услышал ее вопрос.

– Если идея канала так хороша, то почему проект был заморожен?

– Слишком дорого, – ответил Эдвард Каулин, отошедший от дел банкир. – А фабрики сейчас больше пользуются услугами железных дорог, чем реками.

– О канале говорят уже не меньше сотни лет, – заметил мэр Вейс. – Когда-нибудь кто-нибудь соберет достаточно денег и возьмется за этот проект.

Похоже, мэру Вейсу приглянулась Клэр. Николас заметил, как горбоносый вдовец хорохорился перед ней. Он наблюдал, как она перешла к другой группе гостей, каким-то образом умудрившись придать грациозность своим шагам на костылях.

– Что вы думаете о моей невестке? – спросил Николас, напоминая Филиппу Вейсу, что объект его интереса – одна из Холлидеев и находится под защитой Николаса.

– Потрясающая женщина. Как жаль вашего брата. Должно быть, они были очаровательной парой. Она молода и красива. Скоро она снова выйдет замуж.

Николас тут же перевел взгляд с мэра на Клэр. Снова выйдет замуж? Вообще-то, это совершенно естественно. Она молода. И она красива. И почему она должна довольствоваться одинокой жизнью богатой вдовы, когда может стать вдвойне богатой женой?

– Ты давно не был в театре, – сказал Николасу Эдвард. У них была ложа на балконе, куда Николаса обычно сопровождала Леда. – Почему бы тебе не прийти с Клэр в субботу вечером? Она могла бы познакомиться с моей женой.

Николас проследил за ней взглядом.

Клэр подошла к Милошу Швайцеру, одетому в аккуратно отутюженные черные брюки и серый пиджак. Он наклонился вперед, и прядь песочного цвета волос привычно упала на один висок. В его серых глазах появился неприкрытый интерес.

– В субботу вечером, договорились, Николас? – спросил Эдвард.

Клэр произнесла что-то, предназначенное лишь для ушей Милоша, тронув при этом его за рукав. Он улыбнулся и ответил ей. Николас не мог себе объяснить, почему их беседа ему неприятна.

– Да, – отозвался он. – Увидимся. – Продвигаясь по комнате, он встал возле своей невестки.

Милош взглянул на него.

– Клэр отлично поработала над меню. Ты пробовал гусиный паштет?

Николас пытался справиться с непонятным раздражением.

– Да, мама хороший учитель.

Клэр взглянула на него, и если бы он не знал ее лучше, то подумал бы, что прочитал боль в этом взгляде. Она может обмануть кого угодно, но только не его. Он не собирается поддаваться ее коварным чарам и мелодичному нью-йоркскому акценту.

– Как Томас себя чувствовал, когда ты заезжал к Крейнам? – поинтересовался Николас у своего помощника.

– Идет на поправку. Его больше всего волнует потеря работы. А миссис Крейн шлет тебе благодарность за провизию.

– Как думаешь, этого было достаточно?

– Там полвагона продуктов, Николас, – усмехнулся Милош.

– Твоя щедрость достойна восхищения, – заметила Клэр.

– Пусть этот жест не обманывает тебя, – возразил Милош. – Он очень расчетлив, в бизнесе не уступит ни пенни. Он будет торговаться о цене за каждый фунт стали, пока поставщикам не надоест и они не уступят.

– Мой отец начинал свой бизнес с кредита, взятого в «Каулинс Сейвингс и Траст», – ответил Николас. – Я был бы нищим, если бы в память о нем не преумножал капитал и не продолжал его работу.

– И ты преуспел в этом, Николас. Теперь тебе надо позаботиться о наследнике, который возьмет в свои руки бразды правления, чтобы ты мог спокойно наслаждаться старостью, – заметил подошедший к ним Самуэль Бреслоу, фабрикант.

Повисло молчание. Николас устоял и не взглянул на Клэр.

– Меня еще надолго хватит в «Холлидей Айрон», – заверил он Самуэля.

– Нисколько в этом не сомневаюсь, – усмехнулся тот. – Я привез тебе коробку сигар из Джорджтауна. Что, если мы пойдем попробуем их?

Николас слегка кивнул Клэр.

– Извини нас.

Сара кивнула, и мужчины ушли.

– Я легко могу себе представить его практичным бизнесменом, – сказала Сара Милошу. – Это его вторая сторона.

– Он лоялен к своим работникам, – заметил Милош.

– И к своей семье, – добавила она.

– И к своей семье, – согласился Милош.

– Вы давно его знаете?

– Очень давно. Когда-то мы были влюблены в одну юную леди.

Да?!

– Нам было по десять, – улыбнулся Милош. – Мы ненавидели друг друга почти целый месяц.

– И что случилось?

– Я сделал так, чтобы все подумали, что это он разлил чернила на стуле учителя, а он разбил мне нос. Затем Мэри Джой переехала в Чикаго, и мы забыли о ней.

Сара улыбнулась.

– Они со Стефаном были как вода и масло, – продолжил Милош. – Николас делал все, чтобы доставить удовольствие Темплтону.

– Их отцу? Он кивнул.

– А Стефан всегда нарушал правила и никогда не заботился о том, что все, в том числе его отец, о нем думают.

– Значит, их отец отдавал предпочтение Николасу?

– Как раз наоборот. Конечно, он старался не показывать этого, но его любимцем был Стефан. Ему сходили с рук самые ужасные проделки. В то время как Николас…

Да?

– Николас просто еще сильнее старался заслужить уважение отца. Теперь, задним числом, мне кажется, что таким образом он пытался сгладить то разочарование, которое приносил их родителям Стефан. – Неожиданно выражение его лица изменилось. – Простите меня.

– За что?

– Я не должен был говорить этого. Вы жена Стефана.

– Ну что вы. Я благодарна, что вы искренни со мной. Я многого не знаю и не понимаю в этой семье. Чем больше я узнаю, тем легче мне будет с ними жить.

Неожиданная мысль осенила ее.

– Вас не удивило, что Николас нанял детектива, чтобы расследовать мою подноготную?

– Правда? – искренне удивился Милош.

– Вы не знали?

Нет.

– Я подумала, что, возможно, он говорил вам.

– В принципе, это совершенно здравое решение. Любой человек его положения должен быть внимательным и защищать свою собственность. Естественно, избранница Стефана подверглась проверке. Не сомневаюсь, что, когда Николас соберется жениться, прежде чем произнести клятву перед алтарем, свою жену он тоже проверит.