Амундсену пришлось-таки тратить время на поиск складов. На обратном пути он не раз записывал: "Мы глядели, глядели и ничего не узнавали…", "Да, освещение производит громадные изменения, это мы теперь поняли…", "Я мог бы поклясться, что в глаза не видал этой местности…"

Но благодаря своей предусмотрительности Амундсен в худшем случае тратил на поиски складов десятки минут, англичане — часы и дни.

Здесь действительно важен психологический мотив. Поиск складов стал для англичан проклятием, боязнь не найти очередной — дамокловым мечом, призраком голодной смерти.

А сколько других подобных "мелочей", сколько потерянных часов, дней!

Несколько раз, например, Скотт отмечает в дневнике: "…мы долго провозились с обуванием", "обувание по утрам отбирает все больше и больше времени", "сколько уходит утром времени на обувание — ужас!" Все верно, в холодной палатке влажная обувь за ночь неминуемо смерзается. Надевать ее мучение, на это тратятся не минуты — часы. Кроме того, не до конца оттаявшая обувь — почти неизбежная причина обморожений. (Как это, наверное, и было у англичан.) Можно избежать бессмысленной потери времени, достаточно на ночь положить обувь в спальный мешок. Простой и надежный способ. Противно? Может быть. Но зато целесообразно.

Еще пример. Англичане раз за разом с удивлением и ужасом убеждались, что канистры с бензином, которые на пути к полюсу они оставляли в хранилищах, на обратном пути оказывались полупустыми.

"Как жаль, что у нас мало топлива", — записывал в дневнике Скотт. "Исчезновение топлива по-прежнему причиняет беспокойство", "топлива безумно мало", "положение критическое". Англичане страдали от недостатка воды, возможно, даже от обезвоживания организма.

"Мы все-таки справились бы, несмотря на непогоду, — писал Скотт в "Послании обществу", — если бы не болезнь второго нашего сотоварища… и не нехватка горючего на наших складах, причину которой я не могу понять".

Беда Скотта — в незнании полярной литературы. И Амундсен, и другие полярные путешественники еще раньше сталкивались с этим "непонятным" явлением. Дело в прокладках (не будем вдаваться в объяснения). Так или иначе, Амундсен постарался сделать все, чтобы предотвратить утечку. Одна из его канистр была найдена у 86-го градуса через полсотни лет. Ее содержимое полностью сохранилось!

Можно привести еще десятки примеров. Можно сопоставлять подготовленность людей, норвежцев и англичан, к полюсному маршруту, сравнивать продуманность планов, качество снаряжения…

И всегда такие сравнения будут не в пользу английской экспедиции.

Думается, ни при чем невезение, непогода… Причина трагедии в слепом повиновении традициям, в незнании полярной литературы. А в целом — в отсутствии полярного опыта.

Прав Амундсен: "Мужества, твердости, силы им было не занимать. Немного больше опыта — и их предприятие увенчалось бы успехом".

Прав и Роберт Скотт: "Я не оказался великим исследователем, но мы совершили величайший поход, когда-либо совершенный…"

Герои арктических рассказов Джека Лондона с детства входят в нашу жизнь. Но все они, красивые, мужественные, удачливые, только вымысел. А как много героических страниц в подлинных дневниках полярных путешественников!

Дневник Скотта не блещет изяществом стиля, да он и не предназначался для публики. Но в дневнике есть то, что важнее литературных красот, правда жизни. И еще — величие человека.

Когда умирал Эдгар Эванс, когда умирал Лоуренс Отс, никто не предложил использовать шанс простой и бесчестный: оставить больных, чтобы попытаться выжить.

"Некто Скотт" мог по праву гордиться: "Мы выполнили свое задание, достигнув полюса, и сделали все возможное вплоть до самопожертвования, чтобы спасти больных товарищей".

Перед смертью, уже потеряв надежду, трое еще остававшихся в живых писали письма родным, близким.

Уилсон жене: "Мы боролись до конца, и нам не о чем жалеть. Все хорошо".

Боуэрс матери: "Замечательно умереть с такими товарищами, как у меня… и ты должна знать, что конец был спокойным, все равно как сон на морозе".

Скотт жене: "Я полагаю, что шансов на спасение нет. Мы решили не убивать себя, но бороться до конца, пробиваясь к этому складу, но в борьбе этой наступил безболезненный конец… Заинтересуй мальчика естественной историей, если сможешь; это лучше, чем игры… Больше всего он должен остерегаться лености, и ты должна охранять его от нее. Сделай из него человека деятельного… Как много я мог бы рассказать тебе об этом путешествии! Насколько оно было лучше спокойного сидения дома в условиях всяческого комфорта! Сколько у тебя было бы рассказов для мальчика! Но какую приходится платить за это цену!.. Скажи сэру Маркхему, что я часто его вспоминал и ни разу не пожалел о том, что назначил он меня командовать "Дискавери"…"

Скотт соотечественникам: "Если бы мы остались в живых, то какую бы я поведал повесть о твердости, выносливости и отваге своих товарищей!

Мои неровные строки и наши мертвые тела должны поведать эту повесть…"

Восемь месяцев спустя специальная спасательная партия нашла полузасыпанную снегом палатку, нашла их тела.

"Мы отыскали все их снаряжение, — писал доктор Аткинсон, — и откопали из-под снега сани с поклажей. Среди вещей было 35 фунтов очень ценных геологических образцов, собранных на моренах ледника Бирдмора. По просьбе доктора Уилсона они не расставались с этой коллекцией до самого конца, даже когда гибель смотрела им в глаза, хотя знали, что эти образцы сильно увеличивают вес того груза, который им приходилось тащить за собой.

Когда все было собрано, мы покрыли тела наружным полотнищем палатки и прочли похоронную службу. Потом вплоть до следующего дня занимались постройкой над ними огромного гурия. Этот гурий был закончен на следующее утро, и на нем поставлен грубый крест, сделанный из двух лыж…

Одинокие в своем величии, они будут лежать, не подвергаясь телесному разложению, в самой подходящей для себя могиле на свете".

Теперь, конечно, и гурий, и крест давно уже ушли под снег. Их тела лежат в толще ледника Антарктиды.

А на мысе Хижины, на вершине Наблюдательного холма, установлен девятифутовый крест из австралийского красного дерева. На нем — пять фамилий, ниже, как эпитафия, — строка английского поэта. По-русски она звучит так: "Бороться и искать, найти и не сдаваться".

Теперь, десятилетия спустя, кажется надуманным ажиотаж гонок к полюсу. Не так уж важно, кто был первым. И норвежцы, и англичане одержали победу, только англичане заплатили за нее жизнью. И как признание их общей победы научно-исследовательская станция на Южном полюсе носит название "Амундсен — Скотт".

Десятки стран сотрудничают сегодня в исследовании Антарктиды континента без государственных границ, континента мира и дружбы.

Глава 11

Капитан "Геркулеса"

"Капитан стал у штурвала…"

Такой фразой можно было бы начать увлекательный морской роман, а у нас документальный рассказ. Место и время действия определены: Екатерининская гавань, Александровск, 1912 год, 26 июня по старому стилю, 9 часов вечера.

Но единственное сохранившееся описание отплытия "Геркулеса" действительно начинается именно так: "Капитан стал у штурвала…"

Был теплый летний вечер. Полный штиль. Незакатное солнце висело над горизонтом, словно прочерченным по линейке.

Никто не знал, что им не суждено вернуться.

"Прощайте! Счастливо!" — неслось со всех сторон. "Вперед!" скомандовал капитан…

Имя капитана — Александр Степанович Кучин. Родился в 1888 году, скончался в 1913 (?). Знак вопроса необходим — точная дата, место и обстоятельства гибели все еще не известны.

В 1912 году, когда ему еще не исполнилось двадцати четырех, стал Александр Кучин капитаном "Геркулеса". Многое ли можно успеть к этому возрасту? Оказывается, многое!

Два острова в Арктике названы именем Кучина, в Антарктиде — ледник и пик. Имя его носит учебное судно Архангельского мореходного училища.