Время формирования этой культуры на основании В-образных рифленых пряжек, пельтовидных подвесок стиля Сёсдал, туалетного пинцета и двухшипного наконечника дротика определяется V в. Обычай сооружать длинные курганы зародился в Псковско-Ильменском крае. Им предшествовали грунтовые могильники, которые в ряде мест функционировали и позднее, параллельно с длинными курганами. Такие могильники исследовались на озере Съезжем, в урочище Кобылья Голова в нижнем течении Меты, недалеко от Изборска при д. Лезги и в Удомельском Поозёрье.[617]

Остатки кремации на этих некрополях помещались в неглубоких ямках. Погребения обычно безынвентарные и безурновые, в редких могилах встречены единичные вещи, характерные для культуры псковских длинных курганов. Этап зарождения длинных курганов, по всей вероятности, отражают погребальные площадки, оконтуренные ровиками, с захоронениями, которые исследовались на юго-западном побережье Псковского озера, на озере Съезжее и в бассейне Чагодощи. Следует согласиться со схемой развития обрядности, предложенной Е. Н. Носовым: «Первоначально грунтовые захоронения совершались на естественных всхолмлениях, группируясь, скорее всего, в соответствии с определенными прижизненными отношениями умерших (в первую очередь родственными). В дальнейшем для грунтовых захоронений стали сооружать специально выделенные на местности погребальные площадки, окруженные ровиками. Земля из ровиков шла на выравнивание площадок… Затем площадки стали подсыпать, устраивая своеобразные платформы для совершения захоронений».[618] Так появились курганы. Впрочем, не исключено и иное развитие курганной обрядности. На первых порах население, пришедшее в Псковско-Ильменские земли, хоронило умерших по прежнему обряду в грунтовых могильниках, но устраивало их на невысоких природных всхолмлениях удлиненных очертаний. На Псковщине такие естественные валообразные возвышения с захоронениями известны в двух местах — Городище и Замошье. В равнинных местностях для подобных захоронений пришлось сооружать искусственные валообразные насыпи.[619]

Переселенцы из Средней Европы, пострадавшие от наводнений и переувлажненности почвы, в новых местах проживания избирали участки, не подверженные таким явлениям, — песчаные возвышенности в сухих боровых лесах. Все могильники с ранними длинными курганами фиксируются в возвышенных местностях (не менее 150 м над уровнем моря), все находки В-образных рифленых пряжек — индикаторов миграционных процессов из Средней Европы — обнаружены в таких же возвышенных местностях.[620]

Создателями культуры псковских длинных курганов, несомненно, были земледельцы. Ими были освоены прежде всего местности с дерново- и типично слабо- и среднеподзолистыми, а также с дерново-карбонатными и перегнойно-карбонатными почвами, которые наиболее пригодны для земледелия в Псковско-Ильменском крае.[621] Пришлому населению пришлось на первых порах освобождать от леса участки для сельскохозяйственной деятельности. Не располагая качественными орудиями для вырубки леса и обработки пахотных угодий, переселенцы вынуждены были заняться подсечно-огневым земледелием, которое на какое-то время стало главным агротехническим приемом для подготовки почвы к посевам. Подсечное земледелие, базирующееся на использовании огня и ручных орудий обработки земли, в сочетании с разведением скота, занятиями охотой, рыбной ловлей и лесными промыслами стало основой экономики носителей рассматриваемой культуры.

Появление в Псковско-Ильменском регионе значительных масс нового населения привело к некоторой перегруппировке прибалтийско-финских племен. Немалые группы его оставили места своего проживания и переселились в области, не затронутые миграцией среднеевропейцев. Это стало импульсом дифференциации прибалтийско-финской языковой общности — начался процесс становления раннесредневековых эстов, ливов, води, корелы, суми и еми.[622]

Натиск населения культуры псковских длинных курганов в западном направлении не стихал на протяжении всей третьей четверти I тыс. н. э. Для его сдерживания эстские племена на восточном пограничье соорудили цепь укрепленных пунктов.[623]

Прибалтийские финны называют славян венедами. Высказываемая исследователями мысль о заимствовании западными финнами этого этнонима от германцев с исторической точки зрения не находит оправдания. Вторжение в середине I тыс. н. э. в прибалтийско-финский ареал большой массы среднеевропейских переселенцев, вышедших из исторического венедского региона, склоняет к предположению, что это пришлое население именовалось венедами. Этот этноним для наименования славян был воспринят всем прибалтийско-финским миром.

О расселении среднеевропейского населения на Северо-Западе помимо данных археологии свидетельствуют материалы топонимики. 'Гак, картография гидронимов с основой тереб- (от глагола теребить «расчищать землю, готовить ее под пашню») показывает, что Псковско-Ильменский край составляет общий ареал с Повисленьем, Чехией и Словакией.[624] Р. А. Агеева на основе гидронимов, оформленных по праславянским моделям, выделила в Псковско-Ильменском крае регионы наиболее раннего оседания славян. Это бассейн р. Великой, земли к югу от озера Ильмень, а также области между Чудским и Псковским озерами, с одной стороны, и средним течением р. Луги — с другой.[625] Как раз в этих местностях наблюдается наибольшая концентрация длинных курганов псковского типа. В гидронимии бассейнов Псковского озера и Ильменя имеются и другие схождения с водными названиями современной Польши.[626] В лексических материалах проявляется некоторая близосгь псковских говоров со славянским миром Висленского бассейна.[627]

Детали взаимоотношения пришлого населения с местным прибалтийско-финским трудно поддаются изучению. Отмеченные выше элементы в строениях длинных курганов и сохранение пласта западнофинской гидронимии говорят о включении аборигенных жителей в общий этногенетический процесс. По-видимому, в разных регионах обширного ареала культуры псковских длинных курганов он протекал неоднозначно, но генеральным направлением стала постепенная ассимиляция местных финнов.

Культуру псковских длинных курганов можно рассматривать как славянскую, не исключая при этом в составе ее носителей и местных финнов, и балтов, находящихся на разных уровнях славянизации. В пользу этого говорит то, что она существеннейшим образом отличается от предшествующих древностей прибалтийских финнов, с одной стороны, и эволюционно связывается с достоверно славянскими материалами последующей поры — с другой. Сопоставительный анализ всех особенностей длинных курганов (и сопутствующих им круглых) с соответствующими показателями курганов IX–X вв. Псковской земли обнаруживает полнейшее единообразие.[628] Можно отметить ещё, что погребальный ритуал культуры псковских длинных курганов по всем параметрам сопоставим с достоверно славянской обрядностью ряда других территорий раннесредневекового славянства и существенно отличен от прибалтийско-финского и летто-литовского.

По реликтам псковских говоров и новгородским берестяным грамотам реконструируется диалект славян, расселившихся в Псковско-Ильменском крае. Ныне он именуется древненовгородским. А. А. Зализняк показал, что это был один из диалектов праславянского языка.[629] Отсутствие в нем элементов второй палатализации дает основание утверждать, что группировка славянского населения, осевшая в бассейнах озер Псковского и Ильменя, оторвалась от основного славянского массива не позднее середины I тыс. н. э. и какое-то время проживала изолированно. Это полностью согласуется с данными археологии.