— Ну и что все это значит? — выдержав длинную паузу, спросила она своим необычно красивым, переливающимся голосом.

— Ба, а ты почему дома? — удивился Стриж.

— Здравствуйте, — рассмеялась Лена, — совсем, бедный, счет времени потерял. Я что, по-твоему, и по выходным работать должна? Сегодня суббота!

— И Вера дома? — зачем-то спросил Анатолий.

— И не только Вера, сын твой у нас ночует, пришел, а отца нет. Черт-те где его носит.

— Андрюшка у нас? — вспыхнул радостью Стриж.

Оксана, первая его жена, редко отпускала сына к нему, чувствовалось, что она ревновала. Уж больно проявлялась любовь Андрея к внезапно появившемуся отцу.

— Иди, посмотри, как спят, — улыбнулась Лена.

Они потихоньку прошли в спальню. Дети лежали на одной кровати, обнявшись, почему-то одетые.

— Заигрались вчера, — шепнула, поясняя Лена, — так и уснули не раздевшись.

Стриж долго не мог налюбоваться спокойными лицами детей, потом со вздохом покинул спальню, прошел до софы, откинулся поперек нее на подушку.

— Ну ты мне хоть что-нибудь объяснишь? — насела на него Лена. — Прихожу домой, в квартире полный разгром. Муж заявляется только утром, весь грязный, усталый, голодный. По бабам что ли опять начал шляться?

Допытываясь, она сверлила его взглядом своих темных глаз. Стриж улыбнулся, настолько эта версия показалась ему забавной.

— У тебя одно на уме.

— Просто я тебя знаю, — сурово заявила Елена.

Стриж снова улыбнулся и неудержимая волна усталости обрушилась на него.

— Ну так где ты был? Милиция всю ночь одолевала, три раза приходили… Что опять натворил?

— Давай потом, — с трудом пробормотал Анатолий. — Я что-то устал.

Через секунду он уже спал. Лена вздохнула, закинула ноги Стрижа на софу, укрыла одеялом. Постояла рядом некоторое время, разглядывая спящего мужа, покачала головой и пошла на кухню. Первым делом она выглянула в окошко. Картина, открывшаяся ей за стеклом, показалась настолько безрадостной, что она сморщилась и, отвернувшись, принялась готовить завтрак. Но даже во время этого простого занятия мысль о блуднях Стрижа не оставляла ее.

— Черного кобеля не отмоешь добела, — пробормотала Лена и яростно принялась взбивать тесто на блины.

А за окном по-прежнему бушевал шторм, самый обычный в сезон штормов.

В это самое утро, в восемь пятнадцать местного времени, из столовой номер шесть вызвали милицию. Чем персоналу столовой не понравился преподаватель местного института Клищенко, поварихи объяснить толком не смогли, лишь твердили, что он похож на беглого преступника.

А человек с виду вроде бы тихий, интеллигентной внешности, к тому же язвенник. Как сам он заявил, в столовую ходит уже три года, потому как пребывает в холостом состоянии, да и живет неподалеку. На всякий случай его забрали, но в горотделе подозрения не подтвердились и доцента все-таки отпустили, даже слегка извинились перед ним.

Придя домой, Клищенко первым делом зачем-то сбрил свою аккуратную бородку клинышком. С тех пор он в столовую ни ногой. Странные там люди, мало ли что им еще взбредет в голову.

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

1

Этим июньским утром у Стрижа, известного большинству граждан как Анатолий Стрижов, было прекрасное настроение. Стриж возвращался на мотоцикле домой из спортлагеря, где провел весь предыдущий день, навещая сына. Дорога, извилистым серпантином петляющая по невысоким, но живописным горам, в этот ранний час была пустынна. Временами она вырывалась на побережье, и сразу синева моря и неба сливались с ошеломляющим ощущением бескрайнего простора. Лето в этом году как-то запоздало, долго стояла затянувшаяся, на удивление дождливая весна. Но потом южное солнце взяло свое, и только в эти утренние часы спасительная прохлада радовала душу и тело.

Спрессованный скоростью воздух обтекал тело бодрящей струей, Стриж даже снял шлем, и ветер беспощадно трепал его коротко остриженные по последней моде русые волосы. В эти короткие мгновения он чувствовал себя счастливым человеком.

На одном из поворотов он разминулся с изумрудного цвета машиной, мощным, стремительным «БМВ». Автомобиль промелькнул темно-зеленой тенью, звук мотора, ударив по барабанным перепонкам, затих позади, и Анатолий тут же забыл про случайную встречу. Он надел шлем — приближался город и не стоило зря волновать гаишников. Сзади прогудел клаксон. Стриж покосился в левое зеркало — похоже, что его догонял тот самый «БМВ». Он удивился. Спидометр мотоцикла устойчиво показывал скорость за сотню. И хотя дорога, спустившись с гор на равнинное побережье, перестала петлять и позволяла выжать из двигателя все спрятанные там лошадиные силы, все-таки они догнали его слишком быстро.

"Похоже, развернулись сразу за тем поворотом", — решил Стриж, пытаясь разглядеть в зеркало пассажиров «БМВ». Их в салоне машины было двое: один за рулем, другой на заднем сиденье, справа. Лиц не различил: лобовое стекло сверху было слегка затонировано, да и водитель кроме того опустил предохранительный щиток: низко стоящее утреннее солнце било ему прямо в глаза.

Когда впереди уже показались белоснежные корпуса новостроек на окраине города, машина пошла на обгон. Но поравнявшись с мотоциклистом, «БМВ» словно замер, не обгоняя и не отставая от него. Плавно опустилось затемненное стекло задней дверцы, показалась чья-то голова. Стриж удивленно обернулся, даже поднял затемненное солнцезащитное стекло шлема, стараясь разглядеть странных попутчиков. Это маленькое, словно застывшее в гримасе вечного смеха, лицо он видел впервые. Длинные до плеч волосы с подрезанной по самые брови челкой и какие-то странные, словно печальные, черные глаза. Анатолий увидел, как зашевелились губы неожиданного попутчика, — он сказал что-то, затем подмигнул и, чуть откинув голову назад, зашелся в беззвучном смехе. Возможно, Стриж еще долго недоумевал бы, по какому поводу такая большая радость, но патлатый, отсмеявшись, высунул из окна руку с пистолетом и стал неторопливо целиться в голову Анатолия.

Стриж раздумывал не дольше секунды. Тормозить на такой скорости было чистым безумием, и он просто повернул руль направо. В то же мгновение он почувствовал удар по шлему, голова мотнулась в сторону, но мотоцикл уже несся по нисходящей косой плоскости насыпи. Стриж поначалу смог удержать его, но потом под колесо попал большой валун, последовал сильный удар. Анатолия выбросило из седла, и последнее, что увидел он, — метнувшуюся навстречу с бешеной скоростью желтоватую поверхность песчаной земли.

2

Сознание возвращалось к Стрижу как-то по частям. Сначала он ощутил свет, именно ощутил, а не увидел. Какие-то цветные пятна плавали в пространстве его мозга, плавно перетекая из стороны в сторону, временами сливаясь друг с другом, или наоборот, дробясь на более мелкие. Затем он почувствовал запах, сильный, резкий, сладкий запах хороших французских духов. Стриж даже узнал, что это за духи. Его жена, Ленка, «Пуазона» не жалела.

И тут же он услышал ее голос, хрипловатое контральто со звенящими как у камертона подголосками. Она что-то спрашивала, требовала, сердилась. Анатолий, не понимая значения слов, с наслаждением вслушивался в саму интонацию столь характерного и любимого им голоса. Временами звучал еще чей-то голос, глуховатый, неприятный, явно мужской. Он даже понял — говорят о нем. Напрягся, стараясь понять, что именно, но цветные пятна вдруг забегали быстрей, и он испугался. Почему он не видит ничего, кроме этих дурацких пятен? Неужели он ослеп? Мысль эта показалась ему столь ужасной, что он застонал, дернулся и… открыл глаза. Яркий дневной свет, ослепив, заставил его снова зажмурить веки, но движение не осталось незамеченным.