— Это мгновенно, — ответил Астерион, покосившись на неё с любопытством. — Ты, я смотрю, опытная волшебница, если знаешь о таких вещах…Но точно я не могу тебе ответить. Возможно, у кого-то нет времени ждать, пока ты акклиматизируешься.

— Какли…что?

— Придёшь в себя после резкой смены Вселенной. Что требует не меньше часа. Или хотя бы получаса — если превратиться в местное живое существо…(Аксель вспомнил Штроя в обличии мексиканского кактуса после такого «трала», и понимающе кивнул). А может, вас просто хотят развлечь видами голубого космоса. Для смертных это редкое зрелище.

— Да, здесь потрясающе, — согласился Аксель, озираясь. Они как раз приближались к огромной спиралевидной галактике, которая встала перед ними косой стеной, медленно раскрывая мохнатые, мерцающие объятия. — Мы с Кри, хотя и летали к звёздам, но такого ещё не видели…Но почему этот космос голубой, а не чёрный? И почему он внутри нашей Земли? Космос…он же снаружи!

— Голубой, иначе говоря, волшебный космос, есть везде, — терпеливо объяснил Астерион, плавно поворачивая к центру галактики, где темнело неправильной формы пятно. — В нём нет ни «внутри», ни «снаружи», и попасть в любую его точку можно даже из вашей утренней тарелки с манной небесной кашей — это ведь любимая пища людей, не так ли? Думаю, люди, лишённые волшебной силы, могли бы если не проникнуть в голубой космос, то хотя бы видеть его истинный облик при условии…Хара, готовься, впереди Водоворот! — Галактика уже закрыла всё видимое пространство.

— Постойте! При каком условии? — жадно спросил Аксель, наклонившись к морде пса.

— На мой взгляд, ваш космос почернел от злости. Не своей, конечно, — человеческой… — вздохнул пёс и вскинул голову, блеснув короной. — Видел когда-нибудь сильно закопчённое стекло? Злые дела и мысли — тоже своего рода сажа, и ни одна частица её не пропадает с начала времён. Конечно, и волшебники иногда…

— Брось, Астерион! — вмешалась Хара, которая, несмотря на свой пол, была явно скупа на слова. — Голубой космос уже тоже не тот, что был. Хватит проповедовать, на обратном пути наговоришься…Приготовились!

Галактика «Водоворот» с чёрным пятном в центре стремительно летела им навстречу. Псы заметно напряглись, подобрались, на их прозрачных спинах вздулись бугры невидимых мускулов, а Кри с Акселем инстинктивно вцепились в невидимую шерсть на шеях животных.

— Держитесь! — успел ещё крикнуть Астерион — и чёрное пятно втянуло всех. Аксель, словно увлекаемый гигантской центрифугой, почувствовал, что теряет сознание. Огненная мозаика завертелась перед его глазами, он не чувствовал больше спины несущего его пса — был только чёрный бездонный водоворот, увлекающий его в ничто. В небытие без начала и конца…

И вдруг голубой космос снова вспыхнул вокруг, и Аксель, весь дрожащий и потный, сидит на спине шумно дышащего Астериона со съехавшей на покатый лоб короной, а рядом летит Хара, свесив язык и тоже явно приходя в себя, и на спине у неё, конечно же, Кри, бледная, с закатившимися глазами, но, к счастью, живая…

— Кри, как ты? — хрипло позвал Аксель. — У вас нет воды? — обратился он к Гончим Псам.

— Не волнуйся, она сейчас придёт в себя, — успокоила его Хара. — И вода скоро будет…Сколько угодно.

Аксель огляделся. Никакой галактики за спинами летящих всадников не оказалось, ближайшие созвездия светили гораздо ярче, а дальних почему-то не было видно совсем. Космос вокруг стал ещё голубее и прозрачнее, чем прежде, и само пространство словно бы искривилось. Похоже, Астерион и Хара мчались по дну гигантского полого шара, вращаясь вместе с ним, как белки в колесе.

И вдруг они резко замерли. В пустоте перед ними висело ещё одно пятно, диаметром всего лишь в человеческий рост. Точнее, не пятно, а окно. А ещё точнее — иллюминатор, закрытый не стеклом, а какой-то прозрачной преградой.

— Слезайте, приехали! — бросил Астерион.

Аксель и Кри неуверенно слезли со спин животных на невидимую твердь, запинаясь, поблагодарили псов и с любопытством приникли к иллюминатору. За ним простирался всё тот же голубой космос, но только мутноватый и размытый, словно…

— Акси! Это же океан! — вырвалось у Кри. — Так не бывает… — беспомощно обернулась она к животным.

— Вселенная, которой мы вас передаём, погружена в воду, — невозмутимо сказал Астерион, поправив лапой корону на темени. — Вернее, вода погружена во Вселенную. А вот и наша сменщица, — кивнул он на иллюминатор. — Когда она заслонит вход — но не раньше — тогда прыгайте ей в пасть.

После такого приглашения как было опять не кинуться к иллюминатору? То, что увидели в глубинах космического моря Аксель и Кри, могло свести с ума кого угодно. Рыба самого доисторического вида — и таких размеров, что созвездия казались рядом с ней жалкими пылинками — подплывала к ним. Её панцирь состоял из шипастых пластин, редкие плавники напоминали по форме штопоры, а в огромном лбу вместо глаза сияла одинокая голубая звезда, то почти гаснущая, то вспыхивающая, словно огонь маяка. Но вот рыба надвинулась на иллюминатор, и в нём воцарилась тьма. Надо было прыгать. Прямо в пасть…

«Возьми меня за руку, Кри», — хотел сказать Аксель, но ладошка Кри уже скользнула ему в пальцы. Ничто на свете не могло подбодрить его больше. И всё же он медлил.

— Не волнуйтесь, всё будет хорошо, — заверила Хара, легонько ткнувшись носом в локоть Кри, которая ей, видно, приглянулась. — Скоро мы вернёмся за вами…

Выхода не было. Акселю не хотелось дважды за эту ночь показывать свою слабость — пусть даже перед ним не лужа, а целый океан. Он стиснул пальцы зажмурившейся Кри и прыгнул вперёд, заставив себя усилием воли не закрывать глаза. В кромешной тьме что-то блеснуло, и…

Свет. Но не голубой и космический, а неровное пламя ярких бездымных факелов. Стены из полупрозрачного, голубоватого, слоистого материала, напоминающего рыбью чешую. Такие же плиты под ногами… И в центре каждой плиты пола — изображение тёмной рыбы с пульсирующей голубой звездой во лбу.

Аксель и Кри очутились в центре огромного подземного зала с высоким сводчатым куполом — выше, чем в любом кафедральном соборе. Зал был почти пуст, в нём не было никаких дверей и окон, виднелся лишь единственный небольшой иллюминатор на уровне акселевых глаз, за которым стояли всё те же подводные сумерки.

— Мы внутри этой рыбищи, — вздохнул мальчик. — То, что у неё внутри — целый дворец, меня не удивляет. Но почему никого нет?

— Придут, не бойся, — мрачно заверила Кри. — Давай-ка оглядимся повнимательней, может, кто уже и здесь… — Она первая принялась оглядывать бело-голубоватые стены зала, и первая вскрикнула:

— Акси, смотри!

Кри замерла у одной из стен. Перед ней возвышались две скульптуры на полупрозрачных пьедесталах, напоминающих глыбы льда и словно бы обозначающих границы невидимой двери. Это, без сомнения, были статуи духов, отлитые, казалось, из воронёной стали и сделанные куда тоньше, чем грубые идолы Потустороннего замка. Те же уши-рожки и крошечные злые глазки на стебельках, те же огромные до отвращения носы — но более округлые и не так сильно вытянутые вперёд, отчего в тупых мордах сквозило что-то рыбье. И ещё отличие: между двумя крючковатыми пальцами-когтями верхних и нижних лап поблёскивали слюдяные перепонки.

— Духи космических вод, — скривился Аксель. — Хрен редьки не слаще…Не прикасайся, Кри!

Но было уже поздно: любопытная девочка провела пальцем по верхней лапе одного из монстров. Раздался низкий мелодичный гул, словно проснулись невидимые гигантские мехи, и статуи разъехались в стороны, освобождая место чёрно-белой многоступенчатой лестнице, выдвинувшейся из стены. Дверь над ней, однако, не возникла — вместо неё появился лес тонких, покрытых искусной резьбой, полупрозрачных колонн, которые бежали к потолку ярусами наподобие пчелиных сот. Всё это смутно напоминало Акселю что-то…но что?

— Какая странная лестница…и такая широкая, — сказала Кри, нагнувшись к белоснежным ступеням с промежуточными чёрными блоками.