— И вообще, стоит ли таким юным существам, как вы, говорить об убийствах? — осклабилась Смерть. — Предоставьте это вашим взрослым…или мне, старухе. Когда настанет черёд, я сама приду за вами — если, конечно, вы предпочтёте встретить старость на юге. Так что давайте закончим наше маленькое приключение…Едва я тут всё локализовала и предотвратила возможное космическое бедствие, о масштабах которого вам лучше не знать, я прислала в номер к этим картёжницам бабочку-курьершу…

— «Мёртвая голова», — вставила Кри.

— Бабочка ввела их в курс дела и посоветовала не падать в обморок над твоим бездыханным телом, да заодно и при виде меня. А затем, по счёту «три», они оказались здесь. Мы с тобой в расчёте, Аксель Реннер!

— Спасибо, госпожа Смерть. Но…не сочтите меня неблагодарным… ведь я просил спасать не меня, а Кри!

— Считай, что я это сделала. Ибо, покончив с тобой, дурачок, Кья тут же добрался бы до неё…А потом, со времени нашей первой встречи я тебе ещё задолжала!

— То есть как? — удивился Аксель.

— Ты не дал ещё одному дурачку сесть на слишком умный для него камень. Больше вопросов нет?

— Ну…Если уж совсем начистоту…

— Со мной только так и нужно.

— Зачем вы вызвались следить за нами? — выпалил Аксель. И краем глаза заметил, что Кри и Дженни превратились в слух.

— А кто тебе сказал, что я вызвалась? Может, меня попросили?

— Я думаю, Штрой бы не посмел. Нет, если мне нельзя это знать…

— Наверное, можно… — неохотно сказала Смерть. — Я знаю твоего деда.

— Знаете…сейчас?

— Да. Мы иногда беседуем.

— И…обо мне? О нас с Кри?

— О разных вещах. И хватит об этом. Больше я не смогу вас выручать, вот что важно! Мне и так уже придётся многое объяснять своему начальству. Правда, под конец ты мне хоть чуточку помог…Но, как всегда, иначе, чем я хотела.

— Объясните, пожалуйста, — попросила Кри, так как Аксель уже не смел издать ни звука.

— И вы ещё спрашиваете?! — вновь рявкнула Смерть, мгновенно делаясь очень страшной, так, что дети невольно отъехали от неё вместе со стульями. — Кто тебя просил хватать мою косу? Я надеялась, что её стащит эта усатая мокрица, которая всегда мечтала о настоящей власти, но никогда её не видела. И, конечно, он не удержался, а тут, как назло, ты!

— А он всегда такой… — вздохнув, утешила её Кри.

— Но Кья…ударил бы вас! — робко напомнил Аксель.

— Это невозможно по такому количеству причин, что, мне казалось, даже человечек мог бы понять! А уж Кья не пошёл бы на это и под злейшей пыткой…Ему просто хотелось подержать в лапах то, чего никогда не касался ни один дух — особенно после очередного унижения. Но твоя вернувшаяся волшебная сила помешала ему. А жаль! Моя коса испепелила бы его на месте — и всё стало бы куда проще. Я была так поражена твоей дерзостью, что едва успела защитить тебя от той же участи. Ты, дружок, не только погиб бы сам — погибло бы всё живое на сотни миль вокруг. А отвечать мне!

— Простите… — в который раз опустил глаза мальчик.

— Ладно! — махнула пястью Смерть, вставая. — Что с вас возьмёшь? Возвращайтесь-ка поскорей домой, возьмитесь за магию всерьёз, раз уж взяли привычку соваться куда не надо, а главное — держитесь начеку…особенно если сделаете то, что собираетесь сделать. Штрой будет очень зол! Он не имел бы к вам ни малейших претензий из-за Кья, но это — новый удар по его самолюбию. Да и Меданарф — весьма неожиданный господин. Ну, мне пора!

— До свидания! — хором сказали все. А Аксель добавил:

— Передайте, пожалуйста, привет дедушке!

— Нет уж, не до свидания, а прощайте…Привет передам, хотя, думаю, ты с ним видишься чаще моего. Ох, я уже с вами совсем с ума сошла! — хлопнула она себя по лбу. — Мой олух просил передать тебе записку, — и Смерть сунула Акселю клочок пергамента. — Не читала его каракуль, — многозначительно добавила она, — но что бы ни стояло в бумажонке, я уверена, он вспомнил о ней в самый последний момент!

— Или совсем не вспомнил, — шепнул Аксель Кри.

— Он добрый! — улыбнулась та. Расслышала их Смерть или нет, осталось навсегда неизвестным. Она подхватила свою косу, запахнула плащ, шагнула в пролом и секунду казалась белой статуей на пьедестале из наваленных камней, чётко вырисовываясь на фоне голубого неба. И хотя глаза детей не отрывались от этой статуи — всё же не уловили секунды, когда она исчезла.

Аксель глубоко вздохнул, словно пробуждаясь от кошмарного сна, и повернулся к молча глядящим на него девочкам.

— Акси, как ты думаешь, — сказала Кри, — может, у нас теперь получится колдовать без всяких там заклинаний? Раз тут такое поле особенное? Ведь ты сумел без слов отобрать у Кья косу, правда?

— Что ж, давай попробуем, — согласился он, оттягивая решающий и очень уж волнительный момент. — Факелы, зажгитесь! — скомандовал мальчик, на всякий случай всё же щёлкнув пальцами.

Ничего. Только солнечный луч светит в пролом и слепит глаза.

— Хёллехелле! — повторил Аксель, снова прищёлкнув пальцами. И сейчас же комнату озарили четыре жарких факела, вспыхнувшие во всех углах. Бледный дымок над столом стал почти невидим, но его присутствие чувствовалось. (Кри явно старалась не смотреть в ту сторону).

— Нет, Кри, — покачал головой Аксель, — без заклинаний, как видишь, не выходит. Видимо, я просто очень напрягся в нужный момент. Но хорошо уже, что обошёлся без дедушки. Значит, я хоть чуть-чуть продвинулся вперёд после истории с космическим тралом…Ну, а теперь, — и он протянул сестре клочок пергамента, — давай, наконец, сделаем то, для чего нас позвали на этот остров!

— Ты хочешь, чтобы я?.. — прошептала она, взяв записку.

— Вспомни Титира, — ответил мальчик, ласково коснувшись её щеки. — Разве не тебе он желал особой удачи тогда, в начале нашей работы над Индексами? Я думаю, ты сразу догадалась.

— А ты…давно? — покраснела она.

— Сразу же, как только ты открыла секрет маргиналий.

— Я согласна с Акселем, — кивнула Дженни. — Сам-то загляни в пергамент!

— Мне не нужно. Помните, что ещё говорил Титир? Этого заклинания мы не можем не знать! Значит, с него всё всегда начинается, и без него никуда не попадёшь. К примеру, в Потусторонний замок….Первое, что мы услышали от Фибаха, я уверен.

Кри глянула в записку, улыбнулась и молча кивнула. Потом, чуть побледнев и кашлянув, она выпрямилась и, ухватившись на всякий случай за спинку своего стула, звонко сказала:

— ДЕНОТРЕФФ!

ГЛАВА ХХ. ПЕРСОНАЛЬНЫЙ ДЕНЬ ВСЕХ СВЯТЫХ, ИЛИ БЕЛАЯ МАСКА

Оказалось, что Кри поступила мудро, взявшись за стул: она всего лишь упала на колени, когда невидимая волна заклятия разметала по многострадальной комнате остальных. Над островом прокатился громовой раскат, отдавшийся эхом во всех его лесных уголках, бухтах и заливах. (Этот раскат чуть позже приписывали землятресению, хотя никаких подземных толчков не наблюдалось. Но попробуйте обойтись без землятресения, если надо объяснить…Впрочем, не будем забегать вперёд).

С трудом поднявшись на ноги, Аксель вдруг понял, что стоит в Галерее снов. Один! Без друзей и даже врагов. Ряды спящих духов глядели на него незрячими глазами. Волна ужаса накатила на мальчика, и тут же ближайшая к нему статуя шевельнулась, схватилась за голову ожившими уродливыми лапами и исчезла. Её пьедестал был пуст. Затем стал прозрачен, как стекло, и наконец растаял тоже. Вновь замерли недвижные ряды истуканов с зияющей среди них брешью…

— Кри! Дженни… — хрипло позвал Аксель. Галерея погрузилась во тьму. Но вот вспыхнул солнечный свет, заливая проклятую комнату. В проломе стены, сквозь который был виден сад, медленно оседала пыль, и где-то там, в глубине этого сада, оголтело кричали птицы. Факелы погасли, однако не исчезли совсем, невозмутимо напоминая своим видом, что стоит их зажечь — и жизнь продолжается. Мальчик помог лежащей рядом Дженни встать и отряхнуться, затем — уже по привычке — глянул на стол с одиноким стулом. Оба были вновь опрокинуты, но целы. Ни призрачных бумажек, ни дымка над спинкой стула больше не было.