– Я же уже говорил. У тебя два варианта. Первый ты не забыл. Второй – мое предложение.

– И насколько этот эксперимент опасен?

Александр Петрович задумался. Он не стал с ходу убеждать меня, что совершенно не опасен и тому подобное. Ясно же, что опасен, раз предлагают сироте в нем участвовать.

– Не опаснее твоей жизни на улице, – наконец честно признал он. – Тем более, мы основательно тебя подготовим, а значит, он будет даже безопаснее.

– И конечно, ответ вам нужен прямо сейчас? – ядовито поинтересовался я.

– Нет. Года через три.

Вот тут я удивился.

– Года через три?

– Говорю же, что прежде, чем проводить эксперимент – тебя надо хорошо подготовить. Полагаю, три года у нас будет. – Тут он внимательно оглядел меня, а потом загадочно добавил: – Или даже больше. Учитываю твою комплекцию. Собственно, из-за нее я и предлагаю тебе участие в этом эксперименте.

– А что не так с моей комплекцией? – возмущенно завопил я. Терпеть не могу, когда меня обзывают из-за моего роста малявкой, клопом, блохой или как-то похоже. Даже со Шкетом, как назвал меня Гвоздь, мирился с трудом.

– Все так. Говорю же, меня она вполне устраивает. Так вот. Если ты сейчас согласишься участвовать в эксперименте, то года через три у тебя снова будет два пути. Первый, ты подтверждаешь согласие и участвуешь в эксперименте. Второй путь… впрочем, не будем спешить. О второй пути ты сам поймешь.

– А что будет с остальными?

– Это с твоими друзьями? Устроим их в детдома… Хорошие детдома, – увидел мою реакцию Александр Петрович.

– Тогда я не согласен! – отрезал я и отвернулся к стене, давая понять, что разговор окончен.

– Почему? – удивился мой спаситель.

– Все равно все сбегут. И я сбегу. А я малявкам нужен. Они без меня пропадут. Старшие ведь должны будут добывать деньги на еду. Кто за ними проследит?

– Вот даже как… – Александр Петрович задумался. – А если я тебе пообещаю такой вариант, что твоим друзьям сбегать не захочется? Если они будут счастливы?

Я снова повернулся на кровати и глянул на мужчину.

– Если вы хорошо пристроите мальков, можете забирать меня хоть на органы.

– Хм… – Этот непонятный и загадочный взрослый задумчиво изучил меня. – Это тоже одна из причин, по которой я выбрал тебя, – опять непонятно заметил он. – Но чтобы все устроить, мне нужно время. Хотя бы три недели. Ты готов пообещать пробыть эти три недели в больнице? Уход врачей тебе не помешает точно.

– Обещаю, – буркнул я. Ага. Ищи дурака.

– Ради твоих мальков. Если ты в самом деле так о них заботишься.

Поймал. Я вздохнул.

– Никуда я не денусь, пока они тут.

– Тогда договорились.

– А я ведь так и не поверил вам в тот раз в больнице.

– Я знаю, – чуть улыбнулся куратор. – Плохой бы я был разведчик, если бы не понял этого. Потому и принял кое-какие меры. Слишком уж ты мне тогда понравился своей самоотверженностью. Мне не хотелось, чтобы ты снова оказался на улице. Потому и принял меры, чтобы ты не сбежал, пока я занимался устройством всей вашей компании.

– А какой, все-таки, у меня был второй путь? – поинтересовался мальчик, разглядывая что-то под ногами. – Куда бы вы меня, такого красивого и умного дели, если бы я отказался от участия в этом эксперименте?

– Ого, – удивился Александр Петрович. – Неужели слышу иронию? От тебя ее нечасто услышишь. Ну а сам-то, как думаешь?

– Продолжение учебы, а потом… вариантов несколько. Внешние операции… какие-нибудь подразделения типа «Альфа». Угадал?

– В целом да. А ты был бы против? Или ты полагаешь, что получив такую подготовку, как у тебя сейчас, ты бы смог зажить спокойной мирной жизнью? А в бандиты, извини, мы бы тебя не пустили.

– Я знаю, чем заканчивают авторитеты…

Александр Петрович отвернулся.

– Извини. Не хотел напоминать.

– Да ничего. Я уже смирился. – Володя резко поднялся и стал стаскивать с себя одежду. Стеснять было некого, потому не оставил даже трусов. Разбежался и сиганул в воду, вынырнул метрах в десяти от берега и быстрым кролем поплыл на другую сторону.

Вволю наплававшись, Володя выбрался на берег и поспешно натянул одежду прямо на мокрое тело – комары тут звери, голышом не очень-то побегаешь.

– Ты бы хотел встретиться со своими? – Вдруг спросил Александр Петрович.

Володя на миг замер, потом покачал головой.

– Нет. Пусть считают, что я умер. Или уехал куда. Прощаться всегда тяжело.

Александр Петрович снова появился в больнице через две недели. За это время Володю отмыли и откормили, хотя лечением как таковым не занимались. Держали как в санатории и все.

– Пойдем, – с порога пригласил он. – Удивленный таким приглашением, я поспешил за ним. Мой спаситель отвел меня в какой-то кабинет, раскрыл дверь и пригласил посмотреть. Я осторожно выглянул. В холле перед лестницей, нервно теребя платок, сидела какая-то женщина в бежевом брючном костюме. Рядом с ней стоял мужчина, одетый в пиджак и брюки от разных костюмов. Он пытался как-то успокоить женщину, но сам нервничал не меньше. Рядом с ними стоял еще один мужчина. Он был гораздо спокойнее этой парочки, словно со стороны за ними наблюдал. Тут в коридоре показалась медсестра, ведущая за руку Милку, та, в свою очередь, тащила на буксире Короля. За эти две недели они не расставались ни на минуту. Если где-то Милка – там и Король. Исключение было только если либо девчушка, либо малец мотались со мной, когда я гулял по больнице, либо по территории.

Медсестра вывела детей в холл и тут же ушла, повинуясь жесту спокойного мужчина. Женщина же, при виде ребят, вскрикнула и кинулась к Милке. Опустилась перед ней на колени, вглядываясь в ее лицо. Милка испуганно спряталась за Короля, который выступил вперед, загораживая подругу. Я чуть улыбнулся.

– Леночка, – прошептала женщина. – Ты не помнишь меня? – Она вдруг опустилась на пол и разрыдалась. Мужчина, не обращая внимания на грязный пол, сел рядом. – Прости меня! Прости! – Она подалась вперед и сгребла девочку в охапку. – Я твоя мама, Лена.

Я вопросительно глянул на Александра Петровича.

– Тяжело пришлось, – вздохнул он. – Отпечатки рассылали во все города. В конце концов, вышли на случай годовой давности. На вокзале потерялась девочка четырех лет, следов отыскать не удалось. Проверили, вроде все совпадало, эти вот олухи и правда год назад приезжали сюда. Мать на две минуты оставила дочь без присмотра, повернулась, ее нет. То ли сама ушла, глупая ведь, то ли кто увел, но почему-то бросил. Сейчас уже не узнаешь. Наш сотрудник на всякий случай еще побывал там, посмотрел на фотографии, снял в доме отпечатки пальцев – родители в комнате не убирались, до конца надеялись, что дочь найдется. Потом сравнили с отпечатками девочки.

Милка… нет, теперь уже Лена, плакала на плече у матери, при этом не отпуская руки Короля, который неловко топтался рядом, не зная, что делать. Ленку же словно прорвало, он, захлебываясь, принялась рассказывать о своей жизни, как ее нашел Гвоздь, как рассказывал сказки, как они удирали от милиции и как попрошайничали. Улыбка женщины в этот момент превратилось в жалкую гримасу. Она всхлипнула, но каким-то образом сдержала себя и не заревела.

– Теперь все хорошо, доченька. Теперь все будет хорошо. Мы заберем тебя домой.

Милка… Ленка отстранилась.

– Нет. Я без Короля не пойду! И Шкета! Он защищал меня!

– Короля? – Женщина беспомощно взглянула на мужчину.

– Вот он. – Ленка вытолкала вперед друга. – А Шкет в палате лежит. Я сейчас…

– Похоже, мне надо будет вмешаться, – поднялся Александр Петрович. – Или хочешь к ним в семью?

На миг у меня захватило дух. До слез захотелось, чтобы меня снова обняла мама, чтобы, если я заболею, она сидела у моей постели и поила горячим молоком с маслом. Огромным усилием воли я мотнул головой.