Лестницу захламляли битый кирпич, осколки стекла, обломки штукатурки. Приходилось тщательно выбирать место, чтобы поставить ногу и не пропороть ботинки. Скудный свет проникал сквозь запыленные окна. По стенам шли неприличные надписи и рисунки. Ощутимо пахло кошками и сыростью.

На площадке первого этажа находилось три пустые квартиры. Двери отсутствовали, прихожие и коридоры так же грязны и замусорены, и Ерикку не стал проходить в комнаты, дабы осмотреть их тщательнее.

Квартира Бананы располагалась на втором этаже. Она единственная имела стальную дверь, но при этом не была заперта, так что ключ, который Ерикку взял из личного ящика бывшей напарницы, ему не понадобился. Дверь оказалась очень тяжелой, но петли были хорошо смазаны, и она распахнулась почти беззвучно.

Маленькая прихожая, кухня, зал, туалет. Чистота и почти полное отсутствие мебели. Застеленный матрас на полу в зале, большая картонная коробка из под телевизора, в которой лежали вещи, на кухне - табурет и газовая плита с автономным баллоном, в туалете - унитаз и крошечный душ. Все.

Ерикку растерянно осмотрелся в поисках какого-нибудь столика, кресла, и в конце концов свалил бумаги на подоконник. Стекла в окнах были целыми, но настолько грязными, что свет почти не проникал в квартиру. Электричество в доме отсутствовало.

- И как ты здесь жила, Банана? - спросил растерянно Ерикку. Голос в пустой квартире приобретал особую гулкость. - И почему ты жила именно здесь?

Образ молодой девушки не вязался с аскетичной обстановкой, больше подходящей ему, Ерикку. Да и то, пожалуй, даже он, Ерикку, не смог бы обходиться без некоторых благ цивилизации. Света, например. Или соседей. Все таки это опасно - жить в таком месте совершенно одной.

Ерикку попытался вспомнить - упоминала ли Банана что-то о том, как и где она жила, приглашала ли его в гости, или он пытался напроситься к ней, но ничего подобного в памяти не сохранилось. Обычная работа, бесконечные дежурства, в общем - пребывание в непрерывно отупляющем состоянии, когда не разбираешь - день сейчас или уже ночь, когда нет никакого желания не то что лезть кому-то в душу, но и вообще разговаривать, когда возвращаешься домой лишь для того, чтобы упасть лицом в подушку, провалиться в темноту, а затем под настойчивый вой будильника из этой темноты вынырнуть...

"И только не говорите мне, Ерикку, что такова жизнь, - сказала Банана. - Разве то, что происходит с нами, не есть следствие того, что мы есть сами по себе?"

Ерикку стал выкладывать вещи из коробки, тщательно их осматривая. Там оказались перемешаны белье, чулки, юбки, кофточки, по углам коробки были всунуты несколько пар легких ботинок на плоской подошве, свечи, фонарик и упаковка батареек. Ничего необычного, если не считать то, что как правило девушки хранят вещи в шкафах, комодах, чемоданах, вешают их на плечики, на спинки стульев и все такое прочее, но только не сваливают беспорядочной грудой в картонную коробку!

"Какое твое дело, Ерикку, - прошептала Банана. - И что ты можешь знать о девушках, старый холостяк?"

- Твоя правда, Банана, - процедил сквозь зубы Ерикку. - Я ни черта не понимаю в девушках, но только потому, что они ведут себя как девушки, а не как нищие и брошенные старухи. Если бы кто-то другой привел меня сюда и сказал, что здесь и жила Банана, то я бы счел это дурной шуткой.

Так-то лучше. Лучше разговаривать вслух. Заклясть липкую тишину своим сиплым бормотанием.

Разбор корреспонденции тоже ничего не дал. Обычные рекламные проспекты с обещанием скидок, сообщения об умопомрачительных выигрышах на толстых конвертах с надписями "Строго конфиденциально!", каталоги мебели и одежды. Хлам. Ненужный хлам, который Банана не удосуживалась вытаскивать из ящика. И правильно делала.

Ерикку поискал в карманах ароматические палочки, выбрал одну наугад из пачки и зажег ее. Дым от тлеющего кончика поднимался вертикально вверх, как будто оранжевая река струилась по беспредельной равнине, освещенной заходящим солнцем. Ерикку сел на подоконник и достал завернутый в бумагу куб.

Вот еще одна проблема, вот еще одна загадка - что это такое? Он развернул бумагу и подставил странный предмет под пробивающиеся сквозь слой пыли на окне солнечные лучи. Закругленные грани, множество хаотично проделанных отверстий, а если расположить куб под определенным углом к свету, то можно заметить пересечение тонких линий, словно у дешевой пластмассовой головоломки, какие продают в любом магазине игрушек, и нужно только отыскать особую точку, от нажатия на которую штуковина развалиться на множество крохотных деталей, собрать которые воедино еще труднее, чем разобрать.

Зажав ароматическую палочку в зубах, Ерикку вертел и ощупывал куб. Почему-то у него была совершенно идиотская уверенность, что только здесь, в квартире Бананы, он сможет разгадать головоломку, и что она действительно связана с его бывшей напарницей, которая выглядела, как самая обычная молодая девушка, пришедшая после училища служить в полицию, но на самом деле...

"Что - на самом деле, Ерикку?" - засмеялась Банана.

Но на самом деле вряд ли была той, за которую себя выдавала. Слишком уж не вязались, не совпадали два образа - Банана-на-работе и Банана-в-домашней-обстановке.

"Ты еще не знаешь всех моих тайн, Ерикку!" - сказала Банана.

Узнаю, пообещал Ерикку, обязательно узнаю. Потому что я из тех старых ищеек, которые идут по следу до самого конца, и в своей охоте не боятся зайти слишком далеко, ведь истина - еще дальше.

5

- Привет, Сэцуке! Привет, Агатами! - перед ними стояли все так же сладко улыбающаяся Фумико, смущенная Дора-Листик и презрительно выпятившая нижнюю губу Иту - вся сто пятая комната в полном комплекте.

- Привет, - сказала Сэцуке и покосилась на Агатами. Та продолжала мрачно разглядывать книгу и на приветствие девочек никак не отреагировала.

- А ты очень миленькая, Сэцуке, - сказала Фумико. - Мы хотели предложить, что если тебе не с кем будет провести свободное время, то ты всегда можешь заглянуть к нам. Правда, Дора? Правда, Иту?

Дора виновата улыбнулась. Ее косички продолжали торчали в разные стороны, а мятая длинная юбка перекосилась на один бок. Листик прижимала к груди книги, а очки с толстыми стеклами сползли на самый кончик носа.

Иту меланхолично жевала резинку и пыталась ее надуть, так что между влажных губ показывался розовый язычок, выдавливающий тонкую пленку жвачки. Как у змеи, подумала Сэцуке.

Несмотря на откровенное неприятие этой компании со стороны Агатами, сама Сэцуке не видела в девочках ничего отталкивающего. Обычные девчонки, каких сейчас много гуляло по парку школы, благо что денек выдался солнечный и теплый. То, что Фумико верховодила и откровенно понукала слабой Дорой, тоже ничего плохого не значило. В любой компании всегда так. Вот разве Агатами не верховодит в их компании?

- Я обязательно зайду к вам, - сказала Сэцуке. - Я еще мало кого знаю в школе.

Фумико наклонилась к Сэцуке, приложила ко рту ладонь и демонстративным шепотом сказала:

- С такой соседкой, как у тебя, Сэцуке, ты еще не скоро со всеми познакомишься.

Иту наконец-то выдула большой зеленоватый пузырь. Пузырь лопнул и прилип к ее губам и подбородку противной липкой пленкой.

- Точно, - сказала Иту. - Большей зануды, чем Агатами, в "Клампе" не найти.

Листик вздохнула и перехватила поудобнее сползающие вниз книжки.

Сэцуке несколько опасливо оглянулась на Агатами. Но та мрачно-невозмутимо листала учебник.

- Она хорошая подруга, уверяю вас, - заступилась за Агатами Сэцуке. - Всем надо дружить. Зачем ссориться?

Иту отодрала резинку от подбородка, скатала из нее шарик и бросила в урну.

- А мы никогда и не ссоримся, Сэцуке. Мы просто придерживаемся правил нашего клуба, - сказала Иту.

- Какого клуба? - спросила Сэцуке.

- Нашего, - развела руками Фумико. - Мы все члены клуба "Веселые девчонки". Мы всегда держимся вместе, защищаем друг дружку, меняемся интересными вещичками. Ходим на танцы, и все такое прочее. Хочешь к нам присоединиться?