Посему каждый должен с верою и любовью совершать поклонение пред святыми иконами, и в особенности пред иконою — в честь и славу ипостаси Божественной, соделавшейся Богочеловеком, Господом нашим Иисусом Христом, Емуже с Богом Отцом и Святым Духом должно воздавать поклонение во веки веков. Аминь.
Воспоминание Седьмого вселенского собора
Одиннадцатого октября св. Православная Церковь творит воспоминание о святых отцах седьмого Вселенского Собора. Поводом к созванию его благочестивою царицею Ириною и Константинопольским патриархом Тарасием была, так называемая, ересь иконоборцев.
Начало ереси сей восходит ко временам императора Льва Исаврянина, издавшего указ, предписывавший выносить святые иконы из церквей и домов и сожигать их на площадях, а равно и уничтожать изображения Спасителя, Божией Матери и святых угодников, поставленных в городах на открытых местах или находящихся на стенах храмов. Когда народ стал препятствовать исполнению сего указа, тогда к гонимым им святыням Лев присоединил и их ревностных почитателей. Тотчас же было издано повеление, убивать всех, составлявших толпу. И много — в особенности женщин — пало в тот день от мечей иконоборцев за свою любовь и ревность к святым иконам. Затем император приказал закрыть высшую богословскую школу Константинополя и тем лишить православных того победоносного оружия в борьбе с иконоборцами, какое они умели извлекать из основательного богословского образования. Некоторые из Византийских историков говорят даже, будто он в тех же целях сжег и богатую, имевшуюся при ней, библиотеку. Но гонитель отовсюду встречал резкое противоречие своим распоряжениям. Из Сирии, из Дамаска, против них писал святой Иоанн Дамаскин [1]. Из Рима, по смерти Григория II-го [2] продолжал писать преемник его, папа Григорий III-й. А из других мест отвечали на них даже открытыми восстаниями.
Сын и преемник Льва Константин Копроним [3], не отступая от направления, принятого его отцом в отношении к вопросу о почитании св. икон, решился воздействовать главным образом на духовенство, потому что деятельными противниками иконоборцев были повсюду преимущественно епископы и иноки.
Для сей цели он постарался созвать собор [4], на котором было осуждено иконопочитание. Ближайшим следствием лжевселенского собора было то, что иконы были выброшены из церквей и большей частью сожжены, живописные и мозаичные священные изображения на стенах храмов затерты известью. Не избег такой участи даже великолепный Влахернский храм Богоматери на стенах которого лучшими художниками была изображена вся земная жизнь Богочеловека, все Его чудеса, все события Евангельской истории, оканчивая сошествием Св. Духа на Апостолов. От гонения на иконы Копроним перешел к гонению на святые мощи; их велено было выбрасывать. Так поступлено было, например, с св. мощами великомученицы Евфимии [5]: мощи ее вместе с гробницею были выброшены из храма и ввержены в море, а великолепный Халкидонский храм, посвященный ее имени, обращен в казармы. Считая иноков главными поборниками иконопочитания, Копроним решился закрыть все монастыри. Многие монастыри Константинополя, начиная с знаменитого Далматского, были обращены в казармы или разрушены. Много иноков было замучено. При сем обыкновенно разбивали головы иноков на тех самых иконах, в защиту коих они выступали.
В царствование преемника Копронима, Льва IV-го [6], иконопочитатели могли вздохнуть несколько свободнее. Но полное торжество иконопочитания совершилось лишь при императрице Ирине [7], занявшей за малолетством сына своего Константина престол своего супруга Льва IV-го после его смерти. Заняв престол, она прежде всего возвратила из ссылки всех иноков, сосланных за иконопочитание, а большинство епископских кафедр предоставила ревностным иконопочитателям. Затем возвратила св. мощам все почести, которые были отняты от них иконоборцами. Но императрица сознавала, что всего этого еще мало для полного восстановления иконопочитания. Необходимо было созвать вселенский собор, который бы осудив недавний собор, созванный Копронимом, восстановил истину иконопочитания. На этом особенно настаивал при своем избрании на патриарший престол Тарасий [8].
— Если императрице действительно угодно, — заявил он, — чтобы Тарасий принял бремя патриаршего правления, то он согласен, но не иначе, как только под условием созвания вселенского собора.
Выслушав это объяснение Тарасия, императрица вывела его к сенаторам и духовенству, собравшимся в Матаврском дворце для избрания патриарха. В сильной и выразительной речи Тарасий пред лицом этого собрания заявил, что если желают, чтобы он принял патриаршество, то пусть созовут Вселенский Собор для утверждения иконопочитания. Большинство собравшихся признало требование Тарасия справедливым, и Тарасий был посвящен в патриархи в праздник Рождества Христова в 784-м году. Вскоре от лица императрицы Ирины и сына ее Константина, за малолетством коего она управляла государством, было отправлено послание к Римскому папе Адриану с приглашением на собор. К этому посланию присоединил и от себя лично приглашение патриарх Тарасий. Папа отказался от чести присутствовать лично на соборе. Он прислал от себя двух легатов: Петра, протопресвитера церкви святого Апостола Петра в Риме, и Петра, игумена обители св. Саввы в Риме же. Прибыли в Константинополь и представители от патриархов Александрийского и Антиохийского. Это были старшие синкеллы [9] их: пресвитеры Иоанн и Фома. Помимо полномочий от своих патриархов они привезли еще послание и от иерусалимского патриарха, в котором последний выражал свое согласие на утверждение иконопочитания. Созваны были в столицу и епископы Константинопольского патриархата. В начале предполагалось собор открыть летом 786-го года в Константинопольском храме св. Апостолов. Все уже было приготовлено к открытию соборных заседаний, как вдруг накануне самого открытия их в Константинополе вспыхнул бунт среди войска, который и помешал состояться собору. Собор открылся лишь осенью следующего года (24-го сентября) и уже не в Константинополе, а в близкой к нему Никее, где происходил и первый Вселенский Собор, в храме св. Софии. Число членов собора в точности не установлено. Во всяком случае их было более трехсот, потому что под соборными актами имеется подпись 307 епископов. Собор начался речью патриарха Тарасия, после которой была прочитана императорская грамота к собору. По прочтении ее было приступлено к разбору виновности епископов, замешанных в иконоборстве.
После сего императорский секретарь Леонтий напомнил собору о необходимости выслушать послание о св. иконах папы Адриана к императору и патриарху. Эти послания открывают пред нами завесу самой глубокой апостольской древности и выясняют, как смотрела на иконы в то время св. Церковь [10]. По прочтении обоих этих посланий представители папы пожелали знать: согласны ли с ними патриарх и все члены собора?
Тарасий отвечал, что он приемлет все, что написано папою.
— Этому надобно следовать, — сказал он, — противоречить ему значит поступать неразумно. И сами мы, на основании Писаний, умозаключений и доказательств исследовав истину и познав ее на основании учения отцов, твердо и непреложно исповедали и будем исповедовать, согласно древнему преданию св. отец, живописные иконы, поклоняясь им с горячею любовью, так как они во имя Господа Бога и непорочной Владычицы нашей Святой Богородицы, св. Апостолов и всех святых, но поклонение и веру будем относить к Единому Истинному Богу.