Услышав это, инокини монастыря Вриенны пришли к ней и сказали:

— Госпожа мать наша, что нам делать? Вот приближаются к городу звери лютые — нечестивые мучители, и все верные христиане бежали, боясь мук.

Вриенна со своей стороны спросила их:

— Что же вы думаете и что хотите делать?

Они отвечали:

— Повели, о мать наша, и нам укрыться, чтобы спасти души наши.

На это Вриенна заметила:

— Еще борьбы не видели, а думаете о бегстве, не настал еще час подвига, а вы уж хотите быть побежденными; нет, дети, молю вас, не делайте этого; лучше здесь останемся, претерпим мучения, и умрем за Христа, умершего за нас, чтобы нам жить с Ним во веки.

Услышав эти слова, сестры умолкли. Но на следующий день одна сестра, по имени Еферия, сказала прочим:

— Знаю я, что из-за Февронии не пускает нас мать игумения скрыться, — она хочет, думаю, из-за нее одной погубить нас всех; но пойдем к ней снова, и я за всех скажу ей, что следует.

Услышав это, некоторые инокини согласились с Еферией, другие же стали возражать ей, но наконец, все сговорились и пошли к игумении. Вриенна, уразумев, зачем они пришли, спросила Еферию:

— Что хочешь, сестра?

Она же отвечала:

— Молим тебя, мать наша, позволь нам убежать от грозящих бед, ибо и епископ, и весь клир удалились. Вспомни, о мать наша, что есть среди нас юные отроковицы, за которых нужно бояться, чтобы они, схваченные нечестивыми воинами, не лишились девства и не потеряли своей награды от Бога. Еще же нужно бояться и того, что мы не перенесем мучений и, отрекшись Христа, погубим души наши. Повели также взять нам с собою и сестру нашу, больную Февронию, чтобы скрыть и ее отсюда.

Услышав это, Феврония сказала:

— Жив Христос мой, Которого невестой я себя считаю и Которому отдаю душу свою, — не отойду от этого места, но здесь умру и похоронюсь.

Тогда Вриенна, обращаясь к Еферии, сказала:

— Смотри, что ты делаешь, смущая сестер, — ты видишь, — я неповинна в том, что ты обо мне думаешь.

Потом, обратившись к прочим, сказала:

— Пусть каждая из вас решит так, как ей покажется полезнее.

Тогда все сестры, боясь предстоящих мучений, простились с игуменией и Февронией и, с плачем и рыданием, бия себя в грудь, удалились из монастыря. Прокла же, сверстница и соученица Февронии, обнявши и целуя ее, плакала и говорила:

— Помолись за меня, госпожа и сестра моя.

Феврония, удерживая ее за руку и не пуская, уговаривала:

— Побойся Бога, сестра моя Прокла, не оставляй нас. Ты видишь — я больна и скоро умру. Мать наша Вриенна не может похоронить меня одна, — останься же и помоги ей погребсти меня.

Тогда Прокла ответила:

— Хорошо, сестра моя, я останусь здесь до тех пор, как велишь мне.

Когда же настал вечер, Прокла не сдержала слова своего и тайно убежала из монастыря. С Февронией остались только Вриенна и Фомаида.

Игумения Вриенна, видя опустевший монастырь, с печалью вошла в церковь, упала на землю и горько зарыдала.

Фомаида, успокаивая ее, говорила:

— Перестань госпожа и мать моя. Ибо Бог силен в скорби и напасти сотворить и облегчение (1 Кор.10:13). Он поможет нам перенести находящие на нас бедствия (Сир.2:10). Вспомни, разве был кто, верующий и Бога, посрамлен, и пребывающий в страхе Божием оставлен без Его помощи?

Вриенна ответила:

— Да, госпожа моя Фомаида, всё так; но что мне делать с Февронией? Куда ее скрыть и сохранить? Какими глазами я буду смотреть, когда варвары поведут ее, как пленницу?

Тогда Фомаида сказала:

— Воскрешающий мертвых, Господь может и Февронию подкрепить и сохранить от варваров невредимой; молю тебя, госпожа и мать моя, перестань огорчаться и плакать; лучше пойдем к больной Февронии, — утешим ее и подкрепим.

Когда они пришли к Февронии, Вриенна опять горько зарыдала. Феврония же, посмотрев на Фомаиду, спросила:

— Что означают слёзы нашей матери Вриенны?

Обернувшись к ней Фомаида отвечала:

— Из-за тебя эти материнские слезы, так как ты молода и красива. Вот придут к нам жестокие мучители, чтобы причинить нам великие скорби: нас, старых женщин, они тотчас же убьют, тебя же, молодую и красивую лицом девицу, они сохранят, чтобы прельстить соблазнами мира, — и мы боимся, что льстивыми словами и насилием они погубят девство твое и лишат тебя чертога, уготованного твоим Небесным Женихом.

Тогда Феврония сказала:

— Молю вас, помолитесь обо мне ко Господу, чтобы Он призрел на смирение мое — укрепил мою немощь и подал мне терпение, как подает Он всем рабам Своим, возлюбившим Его от всего сердца.

На это Фомаида ответила:

— Дитя мое, Феврония! Наступает время подвига. Если нечестивые мучители будут соблазнять тебя льстивыми словами, золотом, серебром и многоценными одеяниями, или какими-либо суетными прелестями мира сего, — будь осторожна и внимательна к себе, — не слушайся их увещаний, чтобы тебе не потерять награды от Господа за прежние труды свои. Смотри, чтобы не сделаться тебе посмешищем диавола и игралищем идолов. Помни, что нет ничего славнее девства, и велика награда, ожидающая девственниц. Ибо жених девственниц бессмертен, и всем любящим Его подает бессмертие. Итак, госпожа моя, потщись достигнуть того, чему ты посвятила всю жизнь свою. Блюди себя, дочь моя, чтобы тебе не лишиться залогов твоего блаженства — т. е. благодати крещения и иноческого пострига. Ибо страшен будет Господь, когда сядет на престоле славы Своей судить всех и воздать каждому по делам его.

Внимая этим словам, Феврония укреплялась духом м мужественно готовилась вступить в доблестную брань с диаволом. Потом она сказала Фомаиде:

— Хорошо сделала ты, госпожа моя, утвердив рабу твою в вере и соделав душу мою готовою к доблестному подвигу. Да будет же тебе известно, что если бы я не имела желания умереть за Жениха моего, то бежала бы, вместе с другими сестрами, чтобы укрыться от страшного страдальческого подвига. Но так как я от всего сердца люблю небесного Жениха моего, Которому я обручилась душою и Которому посвятила тело мое, то дерзаю пойти к Нему стезею мученичества, если Он удостоит меня пострадать и умереть за имя Его.

Вриенна, выслушав такие речи Февронии, сказала ей:

— Дочь моя, Феврония! вспомни мои труди и заботы о тебе, вспомни, что с двух лет я приняла тебя на попечение из рук кормилицы твоей, — и что до настоящего дня никто из мирян даже не видал лица твоего. До нынешнего дня я блюла тебя, как зеницу ока. А что теперь мне делать с тобою и как блюсти тебя, я уже не знаю. Блюди себя сама, чтобы не опечалить старости моей, не уничтожить трудов, какие я, духовная мать твоя, приложила к твоему воспитанию. Поминай страстотерпцев, которые прежде тебя мужественно и доблестно страдали за Христа и получили теперь венец от Него, среди коих были не только мужи, но также женщины и дети. Вспомни Ливию и Леониду — этих славных сестер, которые мужественно положили за Христа души свои. Ибо Ливия и Леонида, одна будучи усечена мечем, а другая — ввержена в огонь, обе вместе пошли в чертог своего Небесного Жениха. Помина двенадцатилетнюю отроковицу Евтропию, которая была замучена вместе с матерью. Не всегда ли удивлялась ты послушанию и терпению ее? Ты знаешь, как судья, разрешив ее от уз, хотел ее устрашить стрелами, думая, что она побежит от них. Но вот она услышала голос матери своей, говорящий ей: «дитя мое, Евтропия, остановись», — и отроковица мужественно стала как столб недвижимый, пока не была вся изранена стрелами: тут она пала на землю, предавши дух свой Господу. Отроковица эта была проста и неучена; а ты сама хорошо изучила Божественные книги и была доброю учительницей многих. Итак помысли, сколь мужественно тебе подобает стать за Господа твоего.

Это и многое другое говорили они друг с другом, пока не прошла ночь и не наступил день.

Когда воссияло солнце, в городе поднялось великое смятение. Это вошли в город Селин и Лисимах, воины которых начали уже хватать многих христиан и бросать их в темницу. Некоторые эллины сказали Селину о находившемся в городе женском монастыре. Селин тотчас же послал воинов взять всех инокинь. Воины, придя к монастырю, окружили его со всех сторон и, секирами разрубивши двери, вошли внутрь его, как дикие звери. Схватив Вриенну, они хотели мечом убить старицу. Но Феврония, видя опасность, упала к ногам воинов и начала громко взывать: