— Мириам послала меня найти тебя. Амэнда, я хочу забрать тебя домой. — Он полностью отдавал себе отчет в сказанном.

Амэнда. Ее горло сдавил спазм. Она улыбнулась. Еще одна тяжелая ноша рухнула, и она была благодарна за это, но все не так–то просто. Она не может позволить себе вернуться так легко.

— Я не могу вернуться, Павел. Никогда.

— Но почему?

Сколько ему надо всего узнать, чтобы понять это и стать ее союзником?

— Ты не знаешь обо мне очень многого.

— Тогда расскажи мне.

Она задумалась. Что ему рассказать и сколько?

— Меня продали в проституцию, когда мне было восемь лет, — медленно заговорила она, глядя в пустоту. — Я не знала, что существует другая жизнь, пока Михаил не женился на мне. — Она посмотрела на него. — И я не могла его понять — так, как он этого хотел. Я не могла изменить свое прошлое и себя.

Павел наклонился к ней. — Ты все еще не понимаешь, Амэнда. Было что–то, чего я не мог принять до сегодняшнего дня, потому что я был упрямым, ревнивым и гордым… Михаил избрал тебя. Со всем твоим прошлым, со всеми твоими слабостями, со всем, что с тобой было. С самого начала он знал, откуда ты пришла, и для него это ничего не меняло. Вокруг него всегда крутилось очень много женщин, которые с радостью вышли бы за него замуж. Милые, благоразумные девушки из богобоязненных семей. Он ни одну из них не смог полюбить. Но стоило ему только раз взглянуть на тебя, и он знал. С самого начала. Ты. И никто другой. Он говорил мне об этом, но я подумал, что он не смог противостоять сексуальному искушению. Теперь я знаю, что это не так. Это было что–то еще.

— Нелепая случайность…

— Я думаю, он знал, как сильно ты нуждаешься в нем. Она тряхнула головой, не желая этого слушать, но Павел был настроен решительно.

— Амэнда, он выкупил тебя собственным потом и кровью, и ты знаешь это. Не говори мне теперь, что ты не можешь вернуться к нему.

Ей стало больно, потому что она по–прежнему очень любила его и нуждалась в нем. Иногда ей казалось, что она умрет, если не услышит его голос. Она закрывала глаза и видела его лицо, представляла, как он идет навстречу и улыбается ей. Он научил ее петь и радоваться. Научил ее тому, чего она не знала. Прелесть этих воспоминаний была болезненной, а расстояние — невыносимым.

Иногда она пыталась забыться и не думать о нем, потому что это было слишком больно. Тягостное желание увидеть его… Но в душе она всегда хранила благодарность ему. Ведь он смог целиком отдать себя, чтобы Христос через него действовал в ее жизни. Через него Христос смог наполнить ее до избытка. Михаил всегда говорил, что это был Бог; и теперь она знала, что это правда.

Теперь она понимала, что он был мостиком между ней и ее Спасителем. Поэтому теперь ее тянуло к Михаилу еще больше.

Но она не могла позволить себе думать об этом. Ей нужно думать о том, что лучше для него, и забыть о том, чего хочется ей. А теперь в ее жизни была цель и смысл. Ее не мучили ночные кошмары и сомнения. Во всяком случае, до сегодняшнего дня. И ей нужно рассказать Павлу всю правду, чтобы он мог ее понять.

— Я не могу иметь детей, Павел. Никогда. В ранней юности со мной что–то сделали — специально, чтобы у меня никогда не было детей. — Она отвернулась и немного помолчала, потом продолжила: — Михаил очень хочет детей, ты знаешь это. Это его мечта. — Она заглянула в его глаза. — Можешь ты понять теперь, почему я не могу вернуться? Я знаю, что он примет меня. Я знаю, что я буду его женой. Но это несправедливо, понимаешь? Для такого человека, как он.

Она попыталась сдержать слезы — уже не первый раз за время их разговора. Она не расплачется. Не должна. Стоит расплакаться, и она не сможет остановиться.

Павел не знал, что сказать.

— Пожалуйста, — заговорила она. — Когда ты вернешься, не говори Мириам, что видел меня. Придумай что–нибудь. Скажи, что я уехала из страны. Что я умерла. — Он внутренне содрогнулся, услышав свои же мысли.

— Пожалуйста, Павел. Если ты скажешь Мириам, она обязательно скажет Михаилу, и он решит, что ему нужно ехать и забрать меня. Пожалуйста, постарайся сделать все, чтобы он не узнал, где я.

— Тебе не стоит этого бояться. Он сказал Мириам, что не поедет за тобой на этот раз. Он сказал, что ты должна принять решение и вернуться сама, потому что иначе ты не сможешь понять, что ты свободна. — Больше всего на свете ему хотелось сейчас убедить ее вернуться домой. — Ты говорила ему, что не можешь иметь детей?

— Да, — тихо ответила она.

— И что он сказал?

Она тряхнула головой. — Ты же знаешь Михаила. Совершенно верно, он знает Михаила. Он встал и положил руки на стол.

— Он женился на тебе, Амэнда. Что бы ни было, до конца своих дней. И это значит, что он будет ждать тебя до конца своих дней и дольше, если придется, насколько я знаю Михаила. Если бы ты только могла понять, как он мучается.

— Не…

— Ты ведь знаешь его. Разве он когда–нибудь переставал ждать тебя? Он не перестанет и сейчас. Он всегда будет ждать тебя.

Она вздрогнула, бледная и обескураженная. — Я не могу вернуться.

Павел выпрямился. Он не знал, дал он ей пищу для размышлений или только разбередил ее раны.

— Я сказал все, что мог. Теперь твоя очередь, Амэнда. Только постарайся не слишком долго думать. Я скучаю по моей жене. — Он записал название и адрес гостиницы, где остановился прошлым вечером. — Я собираюсь уехать завтра в девять. Сообщи мне, что ты решишь.

Он поднял свой дорожный мешок и надел на плечи.

— Кстати, что в этом здании? Пансион?

Она подняла взгляд на него, отрываясь от своих размышлений. — Своего рода. Это дом для падших женщин, таких, как я, которые хотят изменить свою жизнь. Нам очень повезло. Несколько богатых горожан помогают с финансами.

«Тот мужчина у банка, — подумал Павел. — Боже, прости меня. Какой же я глупец».

— Это ты начала это дело?

— Не только я. У меня было много помощников на пути.

— Чему ты учишь их здесь? — Он кивнул на большую комнату, в которой они встретились.

— Чтению, письму, счету; готовить, шить, как начать свой небольшой бизнес. Как только они достаточно подготовлены, мы их устраиваем на работу. Нам помогают несколько разных церквей.

К ней теперь часто приходил отец Патрик. Некоторые католические священники напоминали ей Михаила. Такие же посвященные, смиренные, терпеливые и любящие.

Она колебалась. — О «Магдалине» мне тоже придется думать, Павел. Я нужна здесь.

— Какой бы ни была причина, но сейчас это только оправдание. Передай это кому–то другому. Та высокая девушка, кажется, вполне могла бы справиться с этим одна. — Он направился к двери. — Твоя первая и самая важная обязанность — Михаил. — Он сказал все, что мог. — Завтра я буду ждать самое позднее до полудня, а потом поеду домой.

Проводив его, Ангелочек еще долго сидела в раздумьях. Уже зашло солнце, но она не зажигала свет. Она вспомнила, как они сидели на холме, в миле от их фермы, и слова Михаила, которые он сказал ей тогда: «Это жизнь, которую я хочу подарить тебе». Он сделал для этого все, что только мог.

Знает ли он, что он сделал для нее? Знает ли, что ее жизнь стала новой только потому, что он показал ей путь?

Павел был уверен, что она вернулась в проституцию. А что, если Михаил думает так же? Если он так думает, она этого не вынесет. В этом случае все, что он сделал для нее, окажется бессмысленным, а ведь это значило все.

«Боже, разве я не правильно поступила? Я должна вернуться домой? Как я смогу смотреть ему в глаза после стольких лет? Как я смогу опять уйти, если увижу его? Что Ты хочешь от меня? Я знаю, что я хочу. О, Боже, я знаю. Но что Ты хочешь от меня?»

Она обняла себя руками и сидела так, покачиваясь, закусив губу и борясь с печалью. «И как я могу не поблагодарить его? Я ведь никогда не говорила ему, что он сделал для меня. И что я дала ему взамен, кроме мучений?» Теперь она знает, что подарить ему. Она не испугалась Хозяина. Она шла той дорогой, которую Михаил показал ей. Благодаря этому люди доверяли ей и помогли создать «Дом Магдалины». Благодаря ему, есть польза от ее жизни. «Ищите и найдете…», — читал он ей когда–то, и она нашла. Если бы она могла все это рассказать ему, это наполнило бы его миром.