Первыми из европейцев гору Килиманджаро открыли в 1848 году путешественники — миссионеры Крапф и Ребман. Но лишь спустя почти сорок лет, 5 октября 1889 года, Ганс Майер и Людвиг Пуртшелер поднялись на вершину Кибо. Мавензи покорилась восходителям только в 1912 году. Местные племена горцы-чага, живущие на склонах Килиманджаро и занимающиеся земледелием, никогда не поднимались на вершину сверкающей горы, опасаясь злых духов.
Килиманджаро является естественным препятствием для влажных ветров, дующих со стороны Индийского океана, поэтому на ее склонах зимой и летом идет активное образование облаков, выпадают дожди или снег. Это объясняет особый характер растительности, покрывающей ее. У подошвы горы, лежащей на высоте около восьмисот метров, лежат обширные саванны. Сразу вверх по склонам идут обширные плантации, на которых местные племена выращивают кофе и бананы. На высотах от 2 000 до 3 000 метров склоны вулкана покрыты густыми чащами зеленых тропических лесов, с могучими лианами и экзотическими растениями. Здесь растут гигантские деревья и травы, в непроходимых зарослях которых обитают самые разнообразные животные и птицы. С высоты 3 000 до 4 000 метров лежат высокогорные луга, покрытые ковром прекрасных цветов и редких трав. Далее, до высоты 5 000 метров, восходители смогут увидеть только мхи и лишайники, ну а еще выше — лежит царство голого камня и льдов.
Одной из причин того, что люди долго не могли покорить вершину Килиманджаро, является то, что склоны ее довольно круты и набор высоты при подъеме идет довольно быстро. Это вызывает у восходителя довольно раннее появление признаков горной болезни. Штурмующему гору человеку не требуется альпинистского снаряжения и специальной техники, поэтому очень многие люди, имеющие хорошую физическую форму, рассчитывают быстро одолеть гору.
Но уже на высоте около 3 000 метров их может остановить «горняшка». Поэтому-то местные туристические фирмы, предоставляющие путешественникам проводников и носильщиков, дают на подъем с акклиматизацией четыре дня и на спуск с горы — еще три. Именно в такие сроки планируют подняться на Килиманджаро молодожены-американцы. После окончания нашего маршрута в Кении они вернутся в Моши и полезут на эту гору. Все мы искренне желаем им победы как над вершиной, так и над собой. Самим же нам остается только посмотреть на подошву самой высокой горы Африки и помечтать о будущих походах.
От Килиманджаро дорога резко поворачивает на восток, по направлению к городу Аруша. Как и во всех пересеченных нами странах, по обочинам движется очень много пешеходов. Они проходят десятки километров по каким-то своим делам, неся на себе довольно тяжелую поклажу: мужчины — за спиной, а женщины на голове. При этом пеших женщин во много раз больше, так как мужчины предпочитают ездить на велосипедах. Между деревнями через буш пробиты тропинки. Их направление не меняется десятилетиями, поэтому они настолько утрамбованы босыми ногами, что даже углублены ниже уровня почвы, напоминая глинистые канавы. Характерно, что они никогда не идут по прямой, то есть по кратчайшему расстоянию между пунктами назначения, а петляют самым непонятным образом на, казалось бы, ровном месте. То ли ходоки не любят спешить, предпочитая погулять и подумать о чем-либо, то ли они хотят осмотреть как можно больше территорий в надежде что-то найти, то ли это проявление высочайшей мудрости в понимании смысла жизни… Так или иначе, африканцы очень много ходят пешком, а потому все мужчины сухопары, а женщины стройны и гибки. Думаю, здесь нет проблем с заболеваниями сердца, сосудов, позвоночника, желудочно-кишечного тракта и легких. Ведь местные жители мало едят и много двигаются.
На окраинах небольших деревень, попадающихся вдоль дороги, в ветвях больших деревьев мы вдруг стали замечать большие, круглые и длинные деревянные ящики, подвешенные на веревках. Они напомнили нам гробы, которые мы видели укрепленными на деревьях в некоторых районах Якутии. Так там хоронят вождей некоторых племен либо шаманов. Трупы их простых сородичей просто развешивают вокруг на ветках. Нам приходилось читать, что до сих пор в определенных районах африканской глубинки мертвые тела также подвешивают в циновках к ветвям высоких деревьев. Правда, подобное кладбище делается в отдалении от деревни, из-за ужасного запаха и диких зверей, привлекаемых им. Коли речь зашла о похоронных обрядах, практикуемых у различных народов и племен Африки, следует сказать, что они основаны на невообразимой смеси их представлений о вариaнтаx загробной жизни. Подавляющее большинство населения верит в существование какого-то высшего существа, верит в жизнь после смерти, где они обязательно встретятся со своих предками, но не верят в наказания, которые их могут ожидать в загробной жизни. Образно говоря, простые люди берут от всех окружающих религий те положения, которые им приятны и отбрасывают неуютные варианты. К тому же, в Африке, до сих пор очень многие продолжают придерживаться языческих и анимистских верований и соответствующих обрядов. В связи с вышеизложенным, вариантов погребений умершего настолько много, что я перечислю лишь самые гуманные из них, когда тело все-таки закапывают.
Так некоторые племена считают, что мертвых надо «прятать» от живых, как можно дальше и лучше. Они никак не обозначает могилу и никогда не посещают ее. Тем не менее, чтобы не забывать об умершем, родственники делают себе амулеты из частей его тела, которые и носят постоянно на себе. В горных районах принято хоронить почетных покойников на перевалах, сооружая над их телами пирамиды из камней. Проходящие мимо путники обычно с уважением «здороваются» с лежащим вождем или шаманом и передают ему приветы от односельчан.
В иных деревнях тело умершего хоронят в могиле сидя, со скрещенными на груди руками. Сверху на землю кладут разнообразную домашнюю утварь, посуду или нехитрые инструменты. Все это обязательно ломается, как свидетельство того, что мертвому уже ничего не понадобится. В некоторых деревнях имеются отдельные кладбища, сооружаемые на склонах холмов или в рощицах тенистых деревьев. Здесь могилы украшают, зачастую принося на них очень ценные вещи, которые еще долго служили бы живым. По ним можно судить не только о половой принадлежности покойного, но и о его любимых занятиях в прошедшей жизни. Могильные холмики располагают с севера на юг, кладя умершего головой на север. В таких «цивилизованных» деревнях покойник оплакивается женщинами один-два дня. Из его дома, в порыве горя, выбрасывается посуда, еда, выливается на землю пиво, как бы подчеркивая глубину постигшей семью утраты. Родственники плетут из растений траурные венки и носят их на шее, запястьях, лодыжках до тех пор, пока те не истлеют и не отвалятся.
Кочевые племена масаев закапывают умершего в неглубокую яму и заваливают ее сверху камнями, чтобы труп не был вырыт и съеден гиенами.
Безусловно, обычай предавать тело умершего земле был привнесен в Африку мировыми религиями: христианством и исламом и утвердился здесь не так давно, да и не везде. До сих пор в некоторых местах принято бросать покойника в реку, на съедение крокодилам, в других — подвешивать в циновках на ветки баобаба, а кое-где тело умершего просто выносится за деревню, где его в первую же ночь без остатка съедают хищные животные.
В наш спор о том, что из себя представляют большие деревянные ящики, подвешенные на деревьях в окрестностях Аруши, вмешался Брендон и сказал, что мы второй раз за день «прокололись». Эти длинные долбленые бревна являются не гробами, а пчелиными ульями…
Несмотря на все наши уговоры, водитель не остановился и не дал возможности осмотреть эти, по его мнению, пасеки. Мы уважали африканские познания Брендона, но никогда не слышали, что на этом материке люди занимаются пчеловодством. Вариант с гробами казался нам более предпочтительным, хотя и не исключено, что мы увидели один из вариантов местного бортничества. Я уже рассказывал вам, как во время сплава по реке Замбези нас угощали медом диких пчел в одной из деревень. Тот мед был кисловатым на вкус, но имел очень душистый запах. Давали его пчелы-моанди, которые жили в дупле большого старого дерева, куда вела длинная трубочка-ход, слепленная ими из воска. Эти пчелы не имели жала и были безопасны для окружающих, подобно мухам. Не мудрено, что в деревне имелось немало желающих втихаря стащить мед из дупла. Поэтому местный шаман изготовил несколько защитных амулетов и развесил их на стволе дерева и его ветках. Каждому, кто осмелился бы без разрешения старосты деревни полезть за медом, грозили тяжкие болезни и ужасная смерть. Шаману все верили, и у них со старостой всегда был мед, который и мы попробовали. Прочим жителям деревни приходилось промышлять дикий мед в ближайших и отдаленных окрестностях. Делали они это весьма оригинальным способом. Человек просто бродил по редколесью буша без всякого направления и внимательно слушал. Нет, он не пытался услышать жужжание пчелиного роя, он ждал голоса птички, называемой медовой кукушкой… Эту маленькую птичку с успехом можно было бы назвать медовым поводырем. Она почему-то знает, что люди очень любят мед и знает, где этот мед есть в наличии. Поэтому как только она увидит человека, так тут же начинает звать его за собой, предлагая провести к улью диких пчел. Медовая кукушка настойчиво зовет путника, перелетая с дерева на дерево в нужном направлении, пока не приведет его к нужному дереву. То ли она так любит людей, то ли рассчитывает сама поживиться остатками меда, упавшими на землю, это никому неизвестно. Но деревенские жители, отправляясь в буш, всегда очень надеются на встречу с медовой кукушкой, ведь в их нелегкой жизни не так уж много сладких минут. Но это, так сказать, примитивный способ бортничества. Не исключено, что люди приспособились приманивать диких пчел, развешивая вблизи деревень самодельные дупла, принятые нами за гробы.