Глава 5. Испуг.

Дети терпели. А у терпения, как известно, нет ни пространства, ни границ; оно дольше всего на свете.

Фильм, в котором принимали участие Тури и малыши, шёл теперь по всей Италии. У входов в кинотеатры яркие афиши привлекали внимание зрителей: на переднем плане изображались Джанджи, Том и Мантеллина, а на втором - Тури, дирижировавший маленьким оркестром.

Фильм пользовался огромным успехом. В газетах то и дело печатались восторженные рецензии, и огромные прибыли наполняли карманы предпринимателей.

Тури тоже получал деньги, но эти деньги он и дети зарабатывали с невероятным трудом.

Они снимались ещё в двух фильмах, часто выступали по телевидению. Джанджи, Том и Мантеллина позировали для несметного количества рекламных фотографий.

Перед демонстрацией третьего фильма предприниматели решили провести широкую рекламную кампанию. Джанджи, Мантеллину и Тома, вымытого и украшенного бантами - теперь бедный пёс большую часть времени проводил у собачьих парикмахеров, - стали возить на машине.

Машину невозможно было разглядеть: на радиаторе, спереди, сзади и на дверцах висели афиши нового фильма, в котором принимали участие знаменитые сицилийские дети - Джанджи и Аугусто - И их верный друг пудель Том.

Машина появлялась в городах в самое людное время дня и проезжал а по центральным улицам и площадям. Согласно договору, Джанджи и Мантеллина должны были ехать, стоя на сиденьях, в открытой машине и привлекать внимание граждан.

Всегда и везде машину замечали, а нередко даже останавливали. Толпа прохожих собиралась вокруг детей и собаки. Все просили у малышей фотографии и автографы.

Предприниматели наняли специальных уполномоченных, которые разъезжали в той же машине с громадными чемоданами, набитыми фотографиями, и раздавали их всем желающим, в то время как Джанджи и Мантеллина, высунув язык, с большим трудом подписывали их.

- Смотрите, какой маленький, а уже умеет писать! Вот молодец!

- Взгляните-ка на собаку, до чего умная у неё морда!

- Ах, какие прелестные дети! - раздавались восторженные возгласы.

Прохожие рассказывали о маленьких актёрах своим друзьям и знакомым, и те бежали посмотреть на любопытное зрелище и тоже просили у ребят фотографий и автографов.

Никто не замечал, что дети устали от всего этого гама, от поездок, волнений. Им хотелось одного - лечь в постель и хорошенько выспаться.

Но где там! Вечером детям приходилось идти в центральный кинотеатр города и присутствовать на демонстрации фильма. После окончания сеанса Джанджи и Мантеллина вставали на стулья, и публика им аплодировала. Дети размахивали над головой руками и посылали воздушные поцелуи.

Щёлкали затворы фотоаппаратов, газеты публиковали подробные отчёты о рекламном турне. Толпа вокруг маленьких актёров непрерывно увеличивалась, люди старались получше разглядеть малышей и даже потрогать их.

Однажды, в небольшом провинциальном городке, вокруг Джанджи и Мантеллины собралась громадная толпа народу, которая чуть не перевернула машину. Наконец Аугусто, которого начали тащить к себе десятки исступлённых людей, пошатнулся. Мальчик ударился о ветровое стекло и упал без сознания, а его куртка была изодрана в клочья. Джанджи с трудом удалось спасти от неистовства любопытных прохожих, которые во что бы то ни стало хотели его потрогать. К счастью, Тури находился здесь же; он оттащил ребёнка в глубь машины и загородил его собой.

Вмешалась полиция и стала разгонять толпу, но люди не расходились, и полицейским пришлось стрелять в воздух.

От этих выстрелов Джанджи так испугался, что стал кричать и исступлённо, судорожно плакать. Малыш вспомнил другие выстрелы, прозвучавшие в его ушах много лет тому назад, во время войны. Тогда тоже не то отец, не то мать загородили его собой.

Тури каждым своим нервом почувствовал ужас, охвативший ребёнка, и он дал себе слово на этом поставить точку.

Теперь Джанджи и Мантеллина не могли спокойно видеть даже небольшого скопления народа. Детям не удавалось преодолеть охватывавший их страх, а при виде фотографов дрожь проходила у них по всему телу.

Рекламное турне, на которое Тури заключил контракт, закончилось плачем и судорогами Джанджи и Мантеллины, и молодой человек сказал: хватит!

Настало время вернуть малышам то, что по праву принадлежало им - детство.

Заключение

Тури получил письмо: ему предлагали стать руководителем оркестра в местечке, расположенном по соседству с Мардзамеми.

Трудного конкурса и всевозможных лишений оказалось недостаточно для того, чтобы получить работу, о которой он мечтал больше всего на свете; для этого потребовалась реклама.

Но ведь Тури прекрасно дирижировал оркестром и до того, как он появился на экранах телевидения и кино. Мечта молодого человека всё-таки сбылась. Но какой ценой?!

На заработанные деньги Антонио купил у старика Ансельмо его маленькую мастерскую на берегу озера.

Когда Антонио приехал туда, Мария была уже почти барышней, а он мужчиной. Бывают ведь мужчины и в шестнадцать лет!

Они только сказали друг другу «здравствуй», И на душе у Антонио, как всегда, стало легко. Ему показалось, будто он расстался с Марией вчера. А может быть, они и вовсе не расставались? ..

Землемер Джузеппанджело Кастронуово спросил у Джузеппанджело Барони, по прозвищу Карчофо, хочет ли он переехать жить к нему в Палермо навсегда. Карчофо с таким восторгом крикнул «да», что Кастронуово чуть не заплакал от умиления.

- Что ты собираешься делать дальше? - спросил крёстный; он усыновил Карчофо и очень заботился о его дальнейшей судьбе.

- Я хотел бы учиться и стать инженером!- ответил Джузеппанджело.

- Карчофо-шалун будет инженером! - восклицал время от времени папаша Барони со слезами на глазах: он не мог удержаться от слёз, особенно при виде смешных гримас, которые строил Карчофо, стараясь рассмешить братьев, когда приезжал к ним в гости вместе с крёстным.

Розалия вернулась к синьоре Пьерине в дом № 15. Привратница положила в сберегательную кассу все деньги, которые причитались девочке, и сказала тоном, не допускающим возражений:

- Эти деньги трогать нельзя! Они пойдут тебе на приданое!

Мать Розалии умерла, когда девочка была совсем ещё маленькой, и теперь Розалия не сомневалась в том, что у её матери было такое же лицо, как у синьоры Пьерины.

Девочка очень любила шить, и тётушка Пьерина определила её в первоклассную школу кройки и шитья, своими деньгами уплатив за обучение, ибо сбережений, отложенных на приданое, трогать было нельзя.

- Не обижай никого, и тебя не обидят! - внушала привратница Розалии.

Тури с Джанджи, Аугусто и Томом уехали в Мардзамеми.

Настоящее море, ракушки, солнце - всё было на своём месте. И к тому же - настоящий оркестр.