А перед финалом я сам ребят немножко завел. Когда нас привезли в Лужники на предыгровую тренировку, почему-то нам не дали основное поле. И мы тренировались на каком-то непонятном, запасном, которое даже футбольным полем назвать было нельзя. И я сказал тогда: «Ребята, имейте в виду — нас боятся!»
Панов:
— С нами перед тем финалом такую политическую работу провели! Приезжала масса людей из «Газпрома», губернатор Яковлев. Я у него автобус еще попросил. А что? Все сидят, молчат, а он спрашивает: «У кого-нибудь есть вопросы?» А мы ездили черт знает на чем. Я и попросил. Он посмотрел на меня и спрашивает, кто я такой. Я ответил, что Панов. Яковлев пообещал сделать. И через некоторое время нам прислали хороший автобус, вся команда была очень довольна. Еще Боярский с Мигицко приходили, положительной энергией нас заряжали.
Да мы ведь вообще не должны были в том розыгрыше Кубка до весны дойти! Боролись за четвертое место, а на кубковый матч в Саратове, честно говоря, не настраивались — не слишком хотели ехать в Сочи после того, как чемпионат закончится. Не то чтобы «сливали» откровенно, но и выигрывать особо не рвались. В перерыве, проигрывая, сидели в раздевалке и размышляли: отпуск из-за игры с «Жемчужиной» оттянется… Решили: будь как будет.
И вдруг в конце, при счете 0:2, Саша Бабий и Рома Максимюк сравнивают счет, и мы выигрываем по пенальти. После этого сели и решили, что раз нам так поперло, раз мы вытащили мертвый матч, значит, это какой-то знак свыше. Поехали в Сочи, разгромили там «Жемчужину» — 4:1, и закончили сезон на хорошей ноте.
А перед финалом меня поразило то, что условия нам были созданы просто идеальные. Поселили «Зенит» в газпромовской гостинице. Мне сняли огромный одноместный номер — сроду в таких не жил. Может, это тоже поспособствовало тому, что два гола забил.
На предматчевой тренировке нас на какой-то «кочкодром» определили. У меня тогда, помню, еще колено заболело, перед игрой пришлось укол делать. В первом тайме мы очень плохо играли. Пока только вникали, куда попали, Писарев забил нам гол, и на перерыв мы уходили полностью потухшие. Видели бы нас со стороны — сидят 20 человек, и у всех головы вниз, суслики какие-то.
Ну, я на правах одного из лидеров говорю: «Чего вы тут носы повесили, создавайте моменты, и мы сейчас забьем!» И как-то так все изменилось за 15 минут, что на второй тайм выходили с настроем: «Сейчас пор-р-рвем это "Динамо"!»
Первый гол красивый получился. Бабий забрасывает мяч на Поповича, я начинаю рывок. Гена, как всегда, скидывает головой дальше. Но как-то так, что принять мяч я не могу, он мне за спину улетает. И я первым касанием перекидываю мяч себе через голову правой ногой — и сразу бью с левой. Даже сам не ожидал, что все так классно получится! Этот гол «Динамо» и надломил. Вскоре Березовский выбил мяч от ворот, Попович опять поборолся, мяч полетел на меня, я вышел один на один — и там уже надо было только попасть в ворота.
Что творилось в раздевалке? Радовались, конечно. Но, честно сказать, я был в этот момент уже больше настроен на финал Лиги чемпионов «МЮ»— «Бавария», который проходил тем же вечером. Безумно хотел успеть его посмотреть. Очень боялся за «Манчестер», за который болел. И только когда, проигрывая 0:1, Шерингем и Сульшер в последние минуты забили два гола, и «МЮ» выиграл, у меня появилась настоящая радость! Какая-то общая — от того, что и мы выиграли, и «Манчестер»!
Это признание Панова для сегодняшних игроков и болельщиков звучит почти невероятно. Оно ведь тоже — символ времени. До какой же степени все мы тогда боготворили европейский футбол, а собственный считали каким-то другим видом спорта, что даже за своим триумфом, первым в истории клуба, его главный герой больше думал о финале Лиги чемпионов! И в полной мере почувствовал вкус победы «Зенита» только после того, как выиграл еще и «Манчестер»!
Представить бы тогда тому же Панову, что девять лет спустя «Зенит» обыграет «МЮ» в матче за Суперкубок Европы…
Интересный момент финала вспомнил вице-премьер Сергей Иванов:
— Я тогда уже работал в Москве и финал смотрел в Лужниках. И как сейчас помню эпизод. Счет — 3:1, пошло добавленное время. «Динамо» всеми силами бросается в атаку — но получает контрвыпад, и Кобелев «вываливается» из центрального круга один на один с вратарем. Мы в восторге вскакиваем со своих мест, но Кобелеву, игроку возрастному, при всем к нему уважении сделать рывок на такое расстояние в конце игры было уже непросто. И вот он бежит, а защитник Точилин пытается его догнать.
Но не успевает — и перед самой штрафной летит Кобелеву в кость! Тут восторг от предвкушения четвертого гола резко сменяется ужасом: он же его сломал! Точилина удалили, серьезной травмы у Кобелева, к счастью, не было. Но жалко его было страшно. Как и то, что счет не удалось сделать крупным. Вот видите: десять лет с того времени прошло — а эпизод в память врезался. Не ключевой, заметьте, эпизод. При том, что уже ясно было: Кубок — наш!
А потом началась «раздача слонов».
Многие зенитовцы по сей день вспоминают о первом в российской истории общегородском футбольном ликовании. И мало кто уже помнит, что состоялось оно не сразу, а лишь спустя несколько дней.
Панов:
— Из Москвы почему-то поехали не домой, а в Нижний Новгород — на следующий матч чемпионата, который состоялся через три дня. Эмоций после Кубка не осталось никаких, все было выплеснуто без остатка. Проиграли — 0:1. Настроение было не ахти, и, когда мы летели в Питер, нам даже в голову не могло прийти, какой прием нас ждет!
Сначала — огромная толпа болельщиков в аэропорту. Затем — сплошной рев клаксонов и приветствия на всем пути из Пулкова в центр города. А там по задумке Мутко мы переселив открытые автомобили и отправились в поездку по Невскому. От Московского вокзала до Дворцовой.
Лимузинов, кажется, было пять. Я ехал вместе с двумя руководителями — Мутко и Родионовым, а также с Березовским, Кондрашовым и Поповичем. Служба безопасности сделала все, чтобы обошлось без эксцессов — что при таком столпотворении было непросто. Ехали аккуратненько, Кубок держали, шарфы растянули. Красивое было шествие!
Наверное, первый раз со времен Октябрьской революции, когда по Дворцовой площади бегали матросы, она была полностью забита — там стояло около ста тысяч человек. Для нас специальную трибуну сделали. Мы от всего этого просто ошалели — такого же в России никогда не было! 55 лет со времени завоевания предыдущего Кубка, конец века — все сошлось, и нам решили подарить такой праздник.
Ну и на подарки клуб не поскупился. Двоим — Горшкову и мне — «Зенит» выделил две бесплатные квартиры, как бонус от «Газпрома». Мне досталось не абы что, а четырехкомнатная квартира в очень «крутом» районе на Крестовском острове. Клуб повел себя очень достойно, и когда вскоре Олег Романцев начал звать меня в «Спартак», о переходе даже и речи быть не могло. Да, выигрывал бы там чемпионаты, играл бы в Лиге чемпионов. Но, во-первых, эмблема «Зенита» и понятие клубного патриотизма для меня не были пустым звуком, а перейти из Питера именно в «Спартак» значило бы сильно обидеть болельщиков. А во-вторых, после того, как я получил эту квартиру, у меня уже не было морального права переходить в другой российский клуб. В этом случае меня посчитали бы рвачом.
Давыдов:
— До сих пор не могу забыть, как болельщики сломя голову бежали за нами по всему Невскому. А рядом бежали охранники — и аккуратно, чтобы болельщиков не обидеть, раздвигали их в стороны, чтобы под колеса лимузинов не попали. Мы не нервничали, поскольку чувствовали, что нас оберегают. Так и доехали до забитой до последнего метра Дворцовой.
О том, что будет эта поездка по Невскому, мы и узнали-то, только когда вышли из автобуса около Московского вокзала. Такой сюрприз был! Вынырнули из какой-то улочки, взглянули на Невский — и оторопели. Ради таких моментов стоит приходить в футбол…