А Мутко в телеинтервью с явным недовольством заметил:

«Сыграло роль, что очень много разговоров вокруг главного тренера. Все же это слышат, все это видят. И у Анатолия Федоровича определенные мысли. Бесконечные встречи, звонки — все это отвлекает от работы».

Из этих слов стало ясно, что президент клуба на совмещение постов пошел с неохотой. И его мрачные ожидания подтвердились. Вскоре начался обвал: в августе из пяти встреч «Зенит» не выиграл ни одной. Следующая победа будет одержана через два месяца. При другом тренере.

После того, как «Зенит» был разбит «Локомотивом» — 1:3, Бышовцу пришлось весьма нелицеприятно пообщаться с Мутко и Сердюковым, которые специально для этого нанесли визит в Москву. В те же дни Анатолий Федорович дал интервью «СЭ», где по привычке объяснил случившийся кризис интригами: «Чтобы бороться за высшие места, нужно, чтобы все структуры клуба работали в единстве. В "Зените" после того, как я стал главным тренером сборной, в этом смысле произошли большие изменения. Утрачено главное — рабочая атмосфера. После моего назначения в Питере создалась благодатная почва для того, чтобы разыгрывать разнообразные сценарии».

Возможно, назначение Мутко президентом РФС, а может, какие-то другие причины побудили Анатолия Федоровича со временем изменить свою точку зрения. От него крайне редко можно услышать признание собственной ошибки, но в книге «Не упасть за финишем» оно, по сути дела, прозвучало:

«Мы подошли к теме моего ухода из "Зенита", о чем я периодически очень крепко жалею. С Мутко у меня в целом были хорошие отношения, хотя и острые углы периодически появлялись…

Уходил я тяжело. На первых порах, когда было совсем трудно, Мутко великолепно держал удар. Он доверял мне, не позволял себе вмешиваться в дела команды, пусть иногда что-то и комментировал. Все изменилось, когда я начал работать со сборной России. Нам стало трудно уживаться, особенно когда страсти вовсю подогревались в прессе».

Панов:

— Возглавив сборную, Бышовец стал намного меньше времени находиться с нами. И команда без тренера сразу распустилась. Анатолий Федорович поступил с нами неправильно, считаю, он не должен был этого делать. Вот если бы мы уже завоевали медали — другое дело. Но мы были только на подступах к этому. В итоге же он прогадал и там, и здесь. А мы ни чемпионами не стали, ни даже в тройку не попали.

Иногда Бышовец приезжал, проводил тренировки, но обстановка на них была уже совсем другая, напряженная. У него были очень серьезные разминки, которые всех доканывали. Нужно было носить партнера на себе, ноги непонятно куда забрасывать… Когда он работал каждый день, мы терпели. Во время его частых отлучек в сборную уже начали от них отвыкать — а когда он с ними же возвращался, стало возникать недовольство. Для нас он уже не был главным тренером. И когда он уходил, мы сказали ему, что жалеем о том, что мы вместе не довели дело до конца. Но, как говорится, рыба ищет где глубже, человек — где лучше.

До того, как уйти в сборную, Бышовец для нас был беспрекословным авторитетом. Мы его слушали, уважали и без обсуждений выполняли все указания. Но потом увидели, что главное для него — уже другое. И отношение изменилось.

А насчет внутренних течений (я процитировал Панову выдержку из интервью Бышовца в 98-м году. — Прим. И. Р.) …Анатолию Федоровичу вечно заговоры мерещатся. Просто ему трудно признать, что он тогда сделал ошибку. Если бы он это понял, то разобрался бы, в чем причина неудач «Зенита» той осенью.

Как видим из книги, которая вышла уже после разговора с форвардом — похоже, разобрался. Хотя напрямую об ошибке так и не сказал.

Единственный успех до ухода Бышовца пришел к «Зениту» в выездном кубковом матче с саратовским «Соколом». Причем за три минуты до конца основного времени питерцы проигрывали — 0:2. Удары Бабия и Максимюка чудом перевели игру в овертайм, а в серии пенальти удар Кулькова вывел «Зенит» в следующий раунд. В мае 99-го, когда Питер впервые за 55 лет будет праздновать победу в Кубке, мало кто вспомнит о том, самом тяжелом шаге к трофею.

Остальное же было — мрачнее некуда. Мрачнел и Мутко. После домашней ничьей с «Динамо», одним из аутсайдеров, когда у «Зенита» вновь было шесть защитников, президент разразился критической тирадой: «Дома надо играть в атакующий футбол! Пусть даже проиграть. Я бы меньше огорчился, если бы мы весь матч так играли — и проиграли 1:2».

Перед матчем с «Жемчужиной» Бышовец не мог находиться с командой в процессе подготовки. Генусов это прокомментировал так: «Игроки осознали: интересы сборной для Анатолия Федоровича выше». «Жемчужина» выиграла — 2:1, что означало: менее чем за два месяца «Зенит» с тренером-совместителем опустился со второго места на седьмое.

Этого руководители и акционеры клуба вынести уже не смогли. Мутко, Сердюков и генеральный директор Петербургской телефонной сети Валерий Яшин объявили игрокам: в оставшихся матчах сезона руководить командой будет Давыдов. При этом главным тренером формально остался Бышовец. Но все уже понимали, что де-факто он и «Зенит» пошли разными дорогами.

Панов:

— Мы уже и не думали, что Бышовец останется в команде. Видя, что он уделяет нам все меньше и меньше внимания, переключились на Давыдова. Мутко и сам не скрывал своего недовольства таким поворотом событий. Мне кажется, он имел основания обидеться на Бышовца. Считаю, что в той ситуации решение поменять тренера было правильным.

С совмещением постов на этом было покончено. Сосредоточение Бышовца на сборной не сильно ему помогло — если во время совмещения он проиграл отборочный матч Euro-2000 Украине, то, оставаясь в «Зените» лишь формально, потерпел еще два поражения — от Франции и Исландии. А в декабре, после разгрома в товарищеском матче от Бразилии — 1:5, был уволен и оттуда.

Бышовцу по сей день хочется представить ситуацию в благородном для него свете. Он пишет:

«Уходя в национальную команду, я фактически пожертвовал контрактом с "Зенитом" еще на два года, который, по сути, был уже подготовлен. Как-то Мутко меня спросил: "Почему вы его не подписали?" "Потому что это было нечестно", — ответил я. Как можно было, зная, что ты собираешься в сборную, подписывать контракт с "Зенитом"?

Наверное, я все-таки поступил неправильно, не согласившись на совмещение. Но мое решение рискнуть со сборной подпитывалось сразу несколькими факторами. Во-первых, накаленной, пропитанной духом патриотизма атмосферой вокруг национальной команды. Во-вторых, верой в то, что мне все-таки разрешат совмещение. В том, что этого не случилось, думаю, сыграла свою роль фигура Колоскова, его, так скажем, обмен мнениями с Мутко. И это в тот момент, когда" Зенит" шел на первом месте, ситуация была безоблачной, Питер мог занять одно из призовых мест.

И здесь принято решение — не совмещать! Формально я был в команде, но это было уже не то. В конце концов, Мутко — политик, и он просчитывал ситуацию на несколько ходов вперед. Он как будто чувствовал, что в любом случае создан задел, и, если помните, на следующий год не имеющий опыта работы Давыдов выиграл Кубок. Общение с Колосковым принесло плоды — вскоре Мутко стал президентом премьер-лиги. Затем пошел еще выше. Сейчас вспоминаю, что уже тогда ловил себя на мысли: уж если кто и будет преемником Колоскова, так это Виталий Леонтьевич».

Если переводить эзопов язык Бышовца на общедоступный, то выходит, что Мутко «разменял» его, ненавистного Колоскову, на перспективы карьерного роста.

Но обнаруживается в этом фрагменте нестыковка. Тезис первый: «Наверное, я все-таки поступил неправильно, не согласившись на совмещение». Тезис второй: «…вера в то, что мне все-таки разрешат совмещение. В том, что этого не случилось, думаю, сыграла свою роль фигура Колоскова».

Так кто все-таки не согласился на совмещение постов — сам Бышовец или те, кто его на эти посты нанимал, то есть Колосков и Мутко? Во втором своем тезисе, мне кажется, тренер проговорился. И красивая версия номер один как-то сразу поблекла.