Однако численность кулаков, зарегистрированных по месту ссылки, существенно уступает, количеству отправленных в ссылку. Вот данные, приведенные в докладной записке Ягоды Сталину от 4 января 1932 г.

Как мы видим из таблицы, общее количество кулаков в местах расселения составило на конец 1931 г. 1 421 380 человек, а выслано было, как мы помним, 1 803 392. Куда делась разница в 382 012 человек?

Документальных данных на этот счёт найти пока не удалось. Однако совершенно неверно полагать, что все эти люди умерли. Во-первых, многие из них бежали из мест поселения. Как мы увидим ниже, до 1937 года включительно число бежавших постоянно превышало число умерших в ссылке, причем намного превышало. Резонно предположить, что если в 1932 году бежало в два с лишним раза больше кулаков, чем умерло, то такая же картина наблюдалась и в 1930–1931 гг.

Более того, побеги в начальный период ссылки облегчались тем обстоятельством, что до июля 1931 г. расселением, трудоустройством и другими вопросами, связанными со спецпереселенцами, ведали краевые и областные исполкомы. И лишь постановлением СНК СССР от 1 июля 1931 г. «Об устройстве спецпереселенцев» их административное управление, хозяйственное устройство и использование были поручены ОПТУ. Специальные (трудовые) поселения ГУЛАГа для высланного кулачества были организованы согласно постановлениям СНК СССР от 16 августа 1931 г. № 174с, от20 апреля 1933 г. № 775/146с и от 21 августа 1933 г. № 1796/393с. По этим постановлениям на ГУЛАГ была возложена ответственность за надзор, устройство, хозяйственно-бытовое обслуживание и трудоиспользование выселенных кулаков.[45]

Но даже после этого активного розыска беглецов обычно не велось. Например, в Архангельской области коменданты трудпосёлков объявляли их розыск только в том случае, если им случайно удавалось узнать, где проживают бежавшие.[46] Как отмечало руководство Отдела трудовых поселений ГУЛАГа НКВД СССР в феврале 1939 года в докладной записке в ЦК ВКП(б):

По циркуляру ГУЛАГа ОГПУ от 22 мая 1932 г. имущество бежавшего спецпереселенца поступало в полное распоряжение членов его семьи, проживавших в местах высылки. Имущество же бежавших одиночек, т. е. не имевших семьи, сохранялось в течение шести месяцев, после чего подвергалось конфискации.[48]

Ещё одна причина расхождения численности высланных и фактически находившихся на учете состоит в том, что в момент прибытия на спецпоселение сотрудники органов ОПТУ-НКВД нередко производили сортировку выселенных кулаков. Одни из них освобождались, другие направлялись в лагеря ГУЛАГа, но большинство оставалось на спецпоселении. Так, в рапорте от 20 мая 1933 г. М. Берман докладывал заместителям председателя ОПТУ Агранову и Прокофьеву:

Тем не менее, смертность спецпереселенцев во время транспортировки и в первые годы жизни все-таки была достаточно высока. Однако причиной этого был не какой-то специально организованный «геноцид», а столь часто встречающееся в нашей стране разгильдяйство и безответственность, прямое невыполнение на местах отданных сверху приказов. Вот что писал в мае 1933 г. начальник ГУЛАГа ОПТУ М. Берман в рапорте на имя зам. председателя ОПТУ Г. Г. Ягоды:

20 мая 1931 г. Г. Ягода указывал председателю ГПУ Белорусской ССР Реденсу:

Однако на практике такие указания сплошь и рядом не выполнялись. В рапорте зам. начальника ГУЛАГа Плинера от 26 июля 1933 г. на имя Г. Ягоды отмечалось: