Сражение продолжалось. Воздух вибрировал от грохота танковых пушек. Каждый выбирал противника себе сам. «Тигры» Витгманна и танки Pz-IV из 5-й роты столкнулись с танками 4-й канадской танковой дивизии. Вскоре уже повсюду дымились подбитые танки. Штурмман СС Гельмут Визе, водитель танка Pz-IV из 5-й роты, оставил описание немецкой атаки: «Командир танка, унтершарфюрер Отто Кноф, стоит в люке… "Гельмут, марш-марш!" Я переключаю скорости и даю полный газ. За высотой я различаю опушку леса и выхожу по направлению к ее левому флангу. Мы хотели обойти его, чтобы иметь возможность обзора за ним. В этот момент я слышу интенсивную "барабанную дробь" по наружным стенкам корпуса машины, звуки пулеметных очередей, выстрелы из личного оружия пехоты, наш башенный пулемет также открывает огонь. Я вижу вражеский пулемет, пульсирующее пламя на его стволе, каски, напоминающие по форме тарелки. Целеуказание пулеметчику в башне, огонь — все происходит с сумасшедшей быстротой». Через несколько минут после вступления в бой танк Кнофа был подбит из противотанкового орудия союзников, двое танкистов погибли, а раненый Гельмут Визе был захвачен в плен[141].

По немецким данным, на подступах к Кинту было подбито минимум 14 «Шерманов». Несмотря на колоссальное превосходство союзников в силах, эсэсовцы быстро вернули свои прежние позиции в районе Кинту, потерянные накануне. Здесь немцы остановились для перегруппировки. Канадские танкисты перешли в контратаку, но фланговый огонь дальнобойных орудий «Тигров» Витгманна помогал удерживать канадские «Шерманы» на расстоянии и не давал им близко подойти к Кинту. Историк Т. Рипли назвал эту импровизированную оборону «Стоп-линией Мейера»[142].

В направлении Бретвиль-сюр-Рабе союзным танкам и пехоте продвинуться не удалось. В довершение всего, канадцы действовали крайне нерешительно: они не провели против немцев ни одной массированной сосредоточенной атаки. Атакуй они так, и исход сражения был бы предрешен, ибо массированного танкового удара немецкая оборона бы не выдержала. Впрочем, их тотальное численное превосходство все же дало о себе знать — немецкие «Тигры» постепенно выходили из строя один за другим. В бою у деревушки Гаумеснил пал знаменитый танковый ас гауптштурмфюрер СС Михаэль Витгманн[143]. Здесь немецкие танки, четыре или пять «Тигров», попали под обстрел артиллерии союзников; по некоторым данным, они все были подбиты, в том числе и «Тигр» Витгманна[144]. По данным Т. Рипли, в своем последнем бою эти «Тигры» подбили минимум 20 «Шерманов»[145]. Вечером врач 101 — го тяжелого танкового батальона СС гауптштурмфюрер СС доктор Вольфганг Рабе доложил о произошедшем в штабе I танкового корпуса СС. Фриц Кремер, начальник штаба корпуса, приказал ему, как старшему по званию офицеру, увести назад весь уцелевший личный состав батальона и перейти в подчинение 12-му танковому полку СС. Этой же ночью командир полка Макс Вюнше отправил специальные поисковые партии на поиски Михаэля Витгманна, однако все они вернулись ни с чем. Также нерешительно в своем первом бою действовала и 1-я польская бронетанковая дивизия. Перейдя в атаку в 13:35, поляки наступали, не торопя события. Уже в 15:20 они нарвались на Pz-IV и «Ягдпанцеры» дивизии СС «Гитлерюгенд». В завязавшемся бою поляки быстро потеряли более двух десятков «Шерманов». В панических донесениях «наверх» поляки доносили о двух десятках «Тигров», держащих под огнем весь сектор их атаки, очевидно, приняв за «Тигры» Pz-IV Принца. В любом случае, их наступательный порыв быстро сошел на нет. Затем дивизионная рота сопровождения вышла в район Сен-Сильвена, где столкнулась с передовым отрядом польских танкистов, уничтожила несколько их бронемашин и загнала поляков в леса у Гарселя, откуда они некоторое время предпочли не высовываться. Вспоминая об этих боях, унтершарфюрер СС Лео Фройнд из дивизионной роты сопровождения рассказал, как ему вместе с его товарищем Куртом Брайтмозером пришлось без подготовки переквалифицироваться в артиллеристы и встать к лафету 75-мм противотанкового орудия Рак-40. Когда расчет этого противотанкового орудия был выбит шрапнелью, оба гренадера проявили инициативу и открыли огонь из орудия, которое, к счастью, оказалось неповрежденным. Сначала им повезло — едва ли не с первого выстрела был подбит польский «Шерман». Однако на этом везение закончилось — после второго выстрела противник накрыл огнем их позицию: Брайтмозер был контужен, а Фройнд — легко ранен осколками. Фройнд, не теряя времени, добрался до ближайшего перевязочного пункта, где его раны были обработаны и перевязаны. Учитывая, что раны были легкими, его не отправили в госпиталь. Сопровождаемый двумя носильщиками Фройнд вернулся к орудию (Брайтмозер к этому моменту тоже пришел в себя), и солдаты вновь встали к орудию[146].

Тем не менее 4-я канадская бронетанковая дивизия генерал-майора Китчинга где-то к 16:00 с огромным трудом захватила крошечную деревушку на подступах к Кинту, взяв в ней 40 пленных и одно 88-мм орудие. Но дальше продвинуться они не смогли, увязнув в боях на подступах к Кинту. Сражение к северу и востоку от Кинту продолжалось до ночи. В самом Кинту дюжина гренадер сдерживала натиск частей 4-й бронетанковой дивизии. В сумерках канадские танки действовали еще менее активно, чем днем. Однако вечером немецкий фронт дал первую серьезную трещину — части соседней 89-й пехотной дивизии, не имевшие ни противотанковых средств, ни артиллерии, были выбиты из городка Бретвиль-сюр-Лез. Тем самым канадцы обошли Кинту и группу Вальдмюллера с фланга и вклинились в немецкую оборону. Подкрепления Мейеру было ждать неоткуда, разве что от слабой боевой группы Бернгарда Краузе, прибывшей из состава группы Вюнше, которую Мейер выдвинул для организации обороны на подступах к Потиньи. После этого Курт Мейер приказал оставить Кингу; нерешительные действия противника позволили эсэсовцам спокойно выйти из боя, и в 18:00 части 4-й бронетанковой дивизии канадцев заняли деревню.

Прикрывать отвод группы Вальдмюллер поручил своему адъютанту унтерштурмфюреру СС Вилли Кляйну. Кляйн имел в своем распоряжении части штабной роты 25-го полка СС и несколько десятков солдат 89-й пехотной дивизии. Этими силами он окопался в карьерах вдоль Национального шоссе (которое ведет к Фалезу) и преградил путь противнику.

В боях 8 августа отличилась 3-я батарея 12-го минометного дивизиона СС, которой командовал оберштурмфюрер СС Адольф Бей. Она дислоцировалась в двух километрах западнее позиции Кляйна и целый день поддерживала огнем части дивизии. Как вспоминал ветеран дивизиона Вильгельм Фехт, после каждого залпа минометчики должны были быстро менять позицию, чтобы не попасть под удар авиации или артиллерии противника[147]. Сам Бей был тяжело ранен, но оставался со своими солдатами. Батарею вывели из боя только ночью.

К концу дня 8 августа канадцы силами 40–50 танков продвинулись по Национальному шоссе, потеснив группу Кляйна. Перед рассветом Кляйн отступил к селению Хаутмесниль. Около 03:00 танки вышли в район севернее Лангонери, где были развернуты 88-мм орудия 12-го зенитного дивизиона СС. Дальше все пошло по накатанному сценарию — зенитки открыли сильный и точный огонь, после чего канадские танкисты предпочли прекратить атаку. Тем не менее вражеский клин остановился глубоко во фланге боевой группы Вальдмюллера. После этого части «Гитлерюгенд» начали отходить к реке Лезон, чтобы закрепиться на новом рубеже и держаться до прибытия частей 85-й пехотной дивизии, которое ожидалось к утру 9 августа. За день боя немцы потеряли 178 человек, пять «Тигров» и шесть Pz-IV. Погибло шесть офицеров (из них троих потеряла 3-я рота танкового полка, входившая в боевую группу Вюнше). По немецким данным, 1-я польская бронетанковая дивизия потеряла 8 августа 90 танков (!)[148]