Она в отличие от многих экономистов говорила о вещах вполне понятных — о косметике, бытовой химии и прочих не слишком важных вроде бы бытовых мелочах, без которых, однако, повседневная жизнь современного человека оказывается невозможной. Никто из собравшихся в зале не признался, что пользуется дешевой отечественной продукцией: патриотизм патриотизмом, а престиж следовало блюсти, — но судя по тому, что «Берегиня» выстояла в кризисные годы, на отсутствие спроса предприятия госпожи Амелиной пожаловаться не могли. Кроме того, «Берегиня» не перебегала дорогу действительно крупным хищникам и не совалась в серьезные и опасные сферы, что очень мило, женственно и не вызывает раздражения ни у журналистов, ни у читателей и зрителей.

— …устойчивый спрос на продукцию «Берегини», — продолжала Елизавета, — не позволил производству простаивать, а следовательно, не последовало и увольнений и сокращения рабочих вакансий. За это, в первую очередь, следует благодарить наших сограждан. Именно они, а не пресловутые эффективные менеджеры и системные аналитики, способны спасти нашу экономику, и я горжусь, что сумела оправдать их надежды и чаяния, о чем свидетельствует данная премия…

Мэр пару раз хлопнул пухлыми ладошками, его примеру последовали другие представители администрации. До сих пор Амелина ничего хвалебного не сказала в адрес местных властей. Они, правда, не поддерживали «Берегиню» на плаву, но все равного было невежливо. Власти надо уважать. Но, слава Богу, она не забыла упомянуть премию.

— Более того, — госпожа Амелина сделала паузу для пущего эффекта, — в настоящее время группа компаний «Берегиня» планирует расширить ассортимент выпускаемых товаров. А это означает расширение производства и, разумеется, увеличение числа рабочих мест, так необходимых нашей области.

Она не сказала ничего конкретного о покупке и реструктуризации «Мира кожи», а ее об этом не спросили, хотя, разумеется, слухи в городе уже ходили. Но так не делается в приличном обществе. Если сделка еще не свершилась, не следует слишком громко о ней заявлять.

Кто-то из чиновников пробубнил ответную речь о «положительной динамике в экономических процессах в нашем городе», дама из главного областного издания прочувствованно произнесла нечто о символичности названия «Берегиня» — в честь исконно славянского божества, призванного беречь и охранять домашний очаг, что так пристало женщине, и не случайно женщина возглавляет это предприятие (ясно было, что на аудитории отрабатывается текст завтрашней статьи). Прочими журналистами был задан ряд вопросов — как ни странно, не совсем глупых, о пресловутым ассортименте товаров — Елизавета Никитична дала понять, что речь идет об обуви и верхней одежде, и мероприятие тихо подошло к концу. Не те времена, когда вручение подобной премии оборачивалось непременным фуршетом. Собравшиеся знали, что халявы не будет, и потому расточились в положенные регламентом сроки. И только тогда Елизавета получила возможность подкрепиться. Она вовсе не была склонна к посещению пафосных заведений, обедала на европейский манер — после завершения рабочего дня, но не совсем по-европейски — дома, а днем, если была не в офисе, заезжала в «Декамерон». Игривое название объяснялось тем, что первоначально этот небольшой ресторанчик практиковал средиземноморскую кухню, но когда выяснилось, что она кассы не делает, добавил в меню также блюда русские и японские, что нынче модно. Тоже расширил ассортимент, да.

Туда Елизавета и велела ехать Косте, который, пока хозяйка витийствовала перед журналистами, успел пообедать в ближайшей блинной.

Уже в машине вспомнила, что собиралась позвонить Маше — распорядиться о встрече с представителем «Селки». Взялась за мобильник, который в здании думы отключала. Но прежде чем звонить, из какого-то дурного любопытства просмотрела поступившие сообщения.

Она прекрасно знала, что там увидит. И не ошиблась. «Хрен тебе в зубы, а не „Мир кожи“, сука. Селки поддержат своих. А ты только подделка, фальшивка, зомби ходячая».

Неходячий зомби — это просто мертвец, Роза. Впрочем, логикой ты никогда не блистала.

Но вслух Елизавета этого не сказала. Она думала — Розалия хочет получить поддержку «Селки» любой ценой и ради этого будет жать на солидарность. Перенос переговоров — кажется, следствие ее действий. Что ж, надо проиграть любые варианты.

Она также ничего не сказала на брифинге о возможных инвестициях. И правильно сделала. Тем более что ничего еще не было по-настоящему решено.

С Ричардом Мерманом она все же встретилась. Но, учитывая его недавний маневр, решила перенести встречу на нейтральную территорию. В тот же «Декамерон». Маша ненавязчиво намекала, что хотела бы сопровождать хозяйку, хотя знала — в переводчике с английского Елизавета Никитична не нуждается. Прежде Елизавета иногда брала Машу на подобные встречи — пусть опыта набирается. Но тут был не тот случай.

Они сидели за столом, отгороженным от общего зала перегородкой. Не отдельный кабинет, что намекало бы на совершенно излишний интим, но все-таки беседе обеспечена определенная степень приватности.

Мерман читал меню. И от усмешки вокруг глаз резче обозначились морщинки. Вероятно, его веселил уровень английского местных рестораторов. Вообще же его внешность отличала та типичная для иностранцев моложавость, из-за которой большинство из них кажутся жителям России слегка подмороженными подростками. Взлохмаченные русые волосы, здоровый румянец, веснушки, простодушная улыбка. Елизавета знала, что ни в коем случае не стоит доверять этому простодушию. «Селки» могут действовать крайне жестко, не зря же они захватили западноевропейский и североамериканский сектор рынка. Сделав заказ, Мерман сказал:

— Вчера я виделся с госпожой Пак.

Очевидно, он склонен был сразу обозначить свои претензии.

— Я поняла. — Елизавета едва заметно улыбнулась.

Но Мерман был серьезен.

— Как вам известно, в настоящее время политика «Селки инкорпорейтед» включает поддержку представителей водного народа в разных странах мира. Но госпожа Пак утверждает, что вы не принадлежите к водным девам и по большому счету являетесь зомби.

— По большому счету, — ответила Елизавета, — селки тоже могут проходить по разряду оборотней. Ведь вы меняете облик с тюленьего на человеческий.

— Да, — в голосе Мермана послышалось некое самодовольство. — Мы были первыми из водного народа, кто научился выходить на сушу. Еще до того, как это стало насущной необходимостью.

«И это тоже одна из причин, по которой корпорация „Селки“ получила приоритет в Европе».

— И вам прекрасно известно, что водный народ, как и род человеческий, включает разные племена.

— Вы имеете в виду разделение на морских и речных?

— И это тоже, но не только. Я не знаю, насколько вы в курсе, господин Мерман, но славянские водные девы все могут проходить по разряду «зомби». Ни одна из нас не рождается русалкой. Мы все — утопленницы.

— Да, я знаю, это отражено у наиболее авторитетных авторов, писавших о русских русалках…

— Кстати, термин «русалка» довольно позднего происхождения. Он пришел сюда с Запада, из тех краев, где чувствовалось влияние католицизма. Когда посвященные водным девам обряды искусственно прикрепили к розалиям, или в русском произношении русалиям. А ранее использовались другие. Среди них наиболее известным был «фараонка». Знаете, откуда он взялся?

— Увы, нет.

— Считалось, что фараон и его воинство, утонувшие в Красном море, превратились в mermen. — Елизавета вновь улыбнулась, на сей раз над человеческим невежеством, а Мерман несколько оживился.

— О, мне известна другая история, связанная с этим инцидентом. Якобы часть фараонова воинства отказалась последовать за ним и избежала утопления, но отправилась в изгнание. От них произошли нынешние ирландцы. Не уверен, что превращение в ирландцев лучше, чем в русалок, но такая версия есть.