(25) При всех удобствах и приятности этого места, ему не хватает фонтанов. Есть колодцы, вернее родники; они на поверхности. Природа этого побережья вообще удивительна: где ни копнешь, сразу же выступает вода, причем чистая, ничуть не отдающая ни вкусом, ни запахом морской воды. (26) В лесах поблизости дров сколько угодно; все припасы привозят из Остии, но человеку неприхотливому не надо ходить дальше деревни; она находится от меня через одну усадьбу. Там есть три платных бани: это большое удобство, если дома топить баню не стоит: или неожиданно приехал, или недолго пробудешь.
(27) Берег очень красят своим разнообразием усадьбы, которые идут то сплошь, то с промежутками; если смотреть на них с моря или с берега, то кажется, перед тобой ряд городов. Если море долго было спокойным, то песок на побережье становится рыхлым; чаще, однако, он отвердевает от постоянного злого прибоя. (28) Дорогих рыб в море нет; есть, однако, превосходная камбала и креветки. Нашей вилле припасы, молоко в первую очередь, доставляет и суша; сюда с пастбищ, в поисках воды и тени, собирается скот.
(29) Достаточно у меня, по-твоему, причин стремиться сюда, жить в этом месте, любить его258? Ты раб города, если тебе не захочется приехать. Если бы захотелось! Твое пребывание будет больше всего рекомендовать мою маленькую виллу и ее достоинства. Будь здоров.
18
Плиний Маврику259 привет.
Найти учителя детям260 твоего брата? Мог ли ты дать мне поручение более приятное? Благодаря тебе я возвращаюсь в школу: я словно опять переживаю те чудесные годы; сижу, как бывало, среди юношей и проверяю, каким авторитетом пользуюсь у них за свои занятия. (2) Недавно в многолюдной аудитории в присутствии многих людей нашего сословия молодежь расшалилась и раскричалась вовсю; я вошел — все замолчали. Я не упоминал бы об этом, не будь это больше к их чести, чем к моей, и не желай я тебя обнадежить: сыновья твоего брата смогут получить хорошее образование. (3) Остается мне переслушать всех учителей и написать тебе, что я думаю о каждом261. Я постараюсь (насколько это достижимо в письме), чтобы тебе представилось, будто ты сам их всех слушаешь. (4) Мой долг перед тобой, перед памятью твоего брата выполнить дело — тем более такое — совестливо и усердно. Не важнее ли всего для вас, чтобы дети (я сказал бы «твои», но ты ведь теперь любишь их больше своих собственных) оказались достойны такого отца и тебя, их дяди? (5) Если бы ты не поручил мне эти хлопоты, я бы сам взялся за них. (6) Я знаю, что, выбирая учителя, навлечешь на себя много обид262, но ради детей твоего брата мне следует переносить не только обиды, но и вражду так же спокойно, как переносят их родители ради своих детей. Будь здоров.
19
Плиний Цериалу263 привет.
Ты уговариваешь меня прочесть мою речь перед многочисленным дружеским собранием. Я послушаюсь твоих уговоров, хотя сомнения у меня сильные. (2) Я хорошо знаю, что судебные речи в чтении почти не заслуживают имени речей, потому что теряют свою пламенную напористую убедительность, которая их и рекомендует. Оратора воодушевляют и собрание судей, и знаменитые адвокаты, и ожидание исхода, и славное имя не одного актера, и участье слушателей в судьбе разных сторон. Прибавь жесты говорящего, его манеру войти, ходить взад и вперед — эту живость движений, соответствующую каждому волнению души. (3) Поэтому те, кто говорит сидя264, делают уже тем, что они сидят, свою речь слабее и незначительнее, хотя повторяют большую часть того, что говорили стоя. (4) Глаза и руки, так помогающие оратору, читающему не окажут никакой помощи. Неудивительно, если слушатели, не прельщаемые ничем внешним и ничем не уязвленные, засыпают.
(5) Добавь, что речь, о которой я говорю, полна боевого задора265. Природой уже так устроено: мы думаем, что написанное с трудом, с трудом и слушается. (6) И найдется ли такой понимающий слушатель, который не предпочтет приятную звучную речь строгой и сжатой266? Этот спор вообще нелеп, однако, как это обычно и случается, слушатели требуют одного, а судьи другого, хотя, казалось бы, на слушателя должно оказывать особенное впечатление то, что больше всего взволновало бы его, будь он судьей. (7) Возможно, впрочем, что и в этих затруднительных обстоятельствах книга эта привлечет своей новизной — новизной для нас: у греков есть нечто, хотя и другое, но вообще сходное. (8) У них было в обычае упреки новым законам за их предпочтение старым опровергать сравнением с другими законами267. И мне пришлось, доказывая, что мои требования основаны на законе о вымогательстве, сопоставлять их и с этим законом и с другими. Уши невежд ничто не ласкало, но речь понравилась людям сведущим тем больше, чем меньше удовольствия доставила несведущим. (9) А я, если решусь цитировать, приглашу цвет учености.
Стоит ли мне читать? Обдумай еще хорошенько. Взвесь все мои доводы «за» и «против» и выбери решение разумное. В ответе будешь ты: меня извинят за любезное приглашение. Будь здоров.
20
Плиний Кальвизию268 привет.
Приготовь асс и выслушай прелестную историю, вернее истории: новая напомнила мне о старых, а с какой я начну, это неважно.
(2) Тяжело хворала Верания, жена Пизона, того самого, которого усыновил Гальба. Приходит к ней Регул. Во-первых, что за бесстыдство придти к больной, которая его ненавидела и мужу которой он был заклятым врагом269. (3) Хорошо, если бы только пришел! Он усаживается у самой постели и начинает расспрашивать, в какой день и какой час она родилась. Узнав, нахмурился, уставился в одну точку; шевелит губами, играет пальцами: что-то высчитывает. Долго мучил он ожиданием несчастную; наконец заговорил: «ты переживаешь критическое время, но выживешь. (4) Чтобы тебе это стало понятнее, я поговорю с гаруспиком; я часто с ним советовался»270. (5) Тут же приносит жертву и заявляет, что внутренности подтверждают указания светил. Она, доверчивая, как и естественно для опасно больной, требует таблички и отписывает Регулу легат. Скоро ей стало хуже; умирая, она воскликнула «негодяй! вероломный клятвопреступник, нет, больше, чем клятвопреступник!» — он клялся ей жизнью сына271. (6) Для Регула это преступление частое: он привык призывать гнев богов (которых ежедневно обманывает) на голову несчастного мальчика.
(7) Веллей Блез, богатый консуляр, находясь уже при смерти, пожелал изменить завещание. Регул надеялся что-нибудь по этим новым табличкам получить: с недавних пор он принялся обхаживать старика. И вот он уговаривает, умоляет врачей каким угодно способом продлить жизнь Блеза. (8) Когда завещание было подписано, он снял маску и с теми же врачами заговорил по-другому: «до каких пор вы будете мучить несчастного? вы не можете продлить ему жизнь; почему не даете умереть спокойно?». Блез умирает, и будто он все это слышал, не оставив ему ни асса272.
(9), Хватит двух историй, но ты, по школьным правилам273, требуешь третьей. Есть и третья. (10) Аврелия, женщина почтенная, собираясь составить завещание, надела очень красивые туники274, Регул пришел подписать завещание; «завещай мне, пожалуйста, эти туники». (11) Аврелия подумала, что он шутит; нет, он настаивал всерьез. Одним словом, он заставил ее открыть таблички и завещать ему туники, на ней надетые; следил за пишущей, проверил, написала ли. Аврелия жива, а он принуждал ее, словно она уже умирала. И этот человек получает наследства и легаты, словно он их стоил.
258
Достаточно у меня, по-твоему, причин стремиться сюда, жить в этом месте, любить его? — Такого подробного описания виллы в латинской литературе до Плиния не было. У Цицерона, Горация, Сенеки, Марциала встречаются отдельные, иногда очень характерные и живописные, подробности, но цельной картины нет. Есть ли она у Плиния? При всей подробности его рассказа, при его неутомимом внимании к мелким подробностям, начертить план его Лаврентинума не удалось, хотя это старались сделать, начиная с XVII в. и продолжая в XX в. Около двадцати планов, неизменно один от другого отличающихся, наилучшее доказательство того, как безнадежна попытка составить план на основании только литературного источника. (Tanzer H. The villas of Plyny the Younger. N. Y., 1924). Примерный набросок, облегчающий понимание текста, сделан Виннефельдом (Winnifeld H. Tusci und Laurentinum des Jüngeren Plinius Jahrb. des Deutschen Archeologischen Instituts, 1891, t. VI, S. 201—217). Планировки усадьбы описание Плиния не дает, но оно знакомит со вкусами и потребностями самого Плиния, а через него до некоторой степени со вкусами его современников в кругу, к которому он принадлежал.
Его замечания (§ 5, 12, 20, 21), сопоставленные с помпейскими пейзажными фресками (Rostovtzeff M. Pompeianische bandschaften und römischen Villen. Jahrb. a. Deutschen Archeolegischen Instituts, 1904, t. XIX, S. 1.16), свидетельствуют о любви к широким просторам, включающим разнообразные элементы. Плинию мало одного моря: он хочет видеть и леса, и все побережье, и виллы; глаз охватывает то, что видит вдали и вблизи, и соединяет все это разнообразие в единую цельную картину. Вилла поставлена так, что дальние горы и леса видны через ряд комнат, они как бы «вставлены в раму», которая, ограничивая некую часть пространства, делает ее выразительнее, сосредоточивая на ней глаз.
Солнца на вилле много: римляне строили всегда с таким расчетом, чтобы его попадало как можно больше в комнаты, ибо оно главным образом их и обогревало (ср. Кол. I,6,1—2). Плиний очень ценил солнечное тепло (§§ 7, 12, 17), но солнце любил помимо всяких практических соображений и не мог на него нарадоваться: он следит, как оно, совершая свой путь, заглядывает последовательно в одно окно за другим (8); отмечает разницу утреннего и послеполуденного освещения (23), говорит о комнате, где оно появляется только утром и вечером (6), и о той, где оно стоит круглый день (13).
При этой любви к солнцу и свету совершенное равнодушие к цвету, к краскам; во всем письме ни одного прилагательного, обозначающего цвет.
Радуясь свету и солнцу, Плиний защищается от звуков: он не слышит ни ропота и плеска спокойного «многошумящего моря» Одиссеи, ни птичьего гомона; соседний лес и его собственный сад немы. А от грохота разбушевавшегося моря, от шума бури, от громких голосов своих домочадцев ему необходимо надежно укрыться (§§ 13 и 22). Не одни виды с далекой перспективой привлекали Плиния; из столовой, удаленной от моря, он любуется садом, вид которого не уступает виду моря (15); сказался хороший хозяин. У него внимательный хозяйский глаз: он отмечает хороший вид пасущихся стад (3); знает, что его земля хороша для шелковиц и фиг и не годится для других деревьев (15). 6 числе преимуществ своего Лаврентинума он не забыл указать на то, как хорошо оно снабжается всем необходимым: дрова есть в соседнем лесу, съестные припасы привозят из Остии и можно доставать их в соседней деревне; в море водится хорошая рыба и креветки; молоко принесут. Если скот с пастбища собирался в поисках воды и тени у его виллы, то не принадлежал ли он самому хозяину Лаврентинума? Между прочим слова «о тени и воде» дополняют описание усадьбы:
она находилась среди тенистых деревьев и около нее стояло очень большое корыто (может быть, и не одно) с водой для скота.
260
...детям твоего брата? — Один из этих мальчиков, Кв. Юний Рустик, консул 133 г., обратил Марка Аврелия к занятиям философией. Ко времени, к которому относится это письмо, мальчикам было лет 13—14; они закончили школу грамматики, и дядя просил Плиния подыскать для них хорошего учителя риторики.
261
Остается мне переслушать всех учителей... — В помещение школы мог зайти и послушать любой прохожий. Послушать декламацию (о ней см. 230) своего сына отец мог пригласить родственников и знакомых. Поэтому Плиний и застал в школе «многих людей нашего сословия», т. е. сенаторов.
262
...выбирая учителя, навлечешь на себя много обид...— Веспасиан учредил в Риме две государственных риторических школы, греческую и латинскую, и назначил годовую плату учителям этих школ в 100000 сестерций. Первым учителем латинской школы был Квинтилиан. Наряду с этими государственными школами были частные, и между учителями этих школ шло, конечно, соревнование. Предпочтение одной школе могло ощущаться другой как обида.
263
Туллий Цериал — старый консуляр, выступавший в деле Приска (II.11.9).
264
...те, кто говорит сидя...— Речь читали обычно сидя.
265
...речь... полна боевого задора...— Это была, вероятно, речь, в которой Плиний обвинял Приска (II.11.14—15).
266
...предпочтет приятную звучную речь строгой и сжатой? — Плиний имеет в виду аттицизм и азианизм и спор этих двух направлений, ср. I.20.
267
...сравнением с другими законами. — Афинский закон γραφη παρανόμων.
269
...мужу которой он был заклятым врагом. — О трагической судьбе Л. Кальпурния Пизона Фруги Лициниана, которого император Гальба усыновил, намечая его в наследники, и которого через несколько дней убили преторианцы, рассказал Тацит («История» I,14—19 и 34—44). Жена его Верания, дочь Кв. Верания, наместника Британии при Нероне, похоронила мужа, найдя его тело на Форуме.— О Регуле см. I.5 и прим.
270
«...я поговорю с гаруспиком, я часто с ним советовался».— Регул ведет себя так, словно хочет составить гороскоп Верании. Астрология и совещания с астрологам· были строго запрещены императорами. Искоренить, однако, веру в значение, которое имеет для человека положение светил в час его рождения, и во влияние звезд на его жизнь, не удалось. С этой верой был связан и страх перед определенными «критическими годами» жизни, когда человек был особенно подвержен всяким опасностям; тут большую роль играли «священные числа»: 3, 7, 9 и производные от них.— Регул побоялся, что его смогут заподозрить в сношениях с астрологами: он посоветуется с гаруспиками, официально признанными гадателями по внутренностям жертв. Император Клавдий учредил коллегию из 60 гаруспиков.
271
...он клялся ей жизнью сына. — Клятва Регула звучала примерно так: «Да погибнет мой сын, если я лгу». — «Легат» — некая сумма или какой-то предмет, добавочно упомянутый в завещании.
272
Веллей Блез — ближе не известен. Об ухаживании за бездетными стариками и старухами в надежде получить от них наследство рассказывают и Гораций (Сатиры 2,5), и Ювенал (3 и 12), и Марциал (ряд эпиграмм). Постоянным вниманием и заботами об одиноком беспомощном старике «ловец наследства» (captator) заслуживал имя «друга», и обычай требовал, чтобы в завещании были упомянуты и одарены хотя бы небольшим легатом все, кто слыл друзьями завещателя. Пропустить кого-то значило нанести обиду. Поведение Блеза было расценено как неблагодарность.
273
...по школьным правилам...— Учитель обычно объяснял правила на трех примерах.
274
...очень красивые туники...— В обычае было по торжественным случаям одеваться в лучшие одежды. Кто была эта Аврелия, установить нельзя.