одеяло Сциллой, та, в свою очередь, с интересом смотрела на биолога. Я молча

сдирал плотную шкуру. Немая сцена как в лучших театральных постановках.

— Ух!

Я поднял глаза на Дока, изумленно смотрящего поверх очков на кошку. Биолог

просто был не в себе, он не отрывал от Сциллы больших глаз, а сам в это время

лихорадочно копался в своей брезентовой сумке, вытаскивая сначала тетрадь, затем

химический карандаш. Док раскрыл свои записи, и, перестав следить за костром,

стал быстро писать, ежесекундно вскидывая восторженный взгляд на Сциллу. Тут я

перевел на нее взгляд и весело хмыкнул, на синем одеяле шерстка Сциллы изменила

цвет, и ее было довольно трудно различить, лишь зеленые глаза сверкали. Не

обращая внимания на новый вид, научное открытие, бормотание о каких-то процессах

в ДНК цепочках, мгновенной мимикрии и прочной научной чуши которую бормотал Док,

я стал нанизывать мясо на палочки и укладывать его на уже появившиеся угли.

— Интересный у Вас зверек, сначала я подумал, что это обычная кошка. — Сказал

ученый и зарыл тетрадку, заложив ее пальцем.

— Зверек? Кошка? — Сцилла была оскорблена в лучших чувствах.

— Помолчи. — Оборвал я ее возлияния.

— Вы понимаете, какое это открытие?! Вы понимаете, что теория о происхождении и

выживании новых видов при оставшейся цельной генной решетке перестала быть

ТЕОРИЕЙ!!!! — Док радовался как ребенок, еще чуть-чуть и он отправится в пляс. —

Мой оппонент Гейльмер будет посрамлен на века! Это же революция во всей биологии!

Такого рывка не было со времен Дарвина! Где вы ее нашли?

— В пустыне, где же еще?

— Да! Точно! Еще одно доказательство! Если бы сейчас существовал Нобелевский

комитет!!!! Вот досада! А можно мне ее погладить? — Док действительно

превратился в маленького ребенка.

— Я ему поглажу, я ему так поглажу!

— Да, помолчи ты.

— Я и так молчу, может он меня еще мышей заставит ловить в целях Э К С П Е Р Е М

Е Н ТА? — Она с трудом вывела в голове это слово.

— Да на здоровье, только она вам в руки не дастся. Дикая.

— Сам ты….. — Кошка демонстративно зевнула.

— Горит. — Завопил Док.

— Что горит? — Не понял я резкой смены темы разговора.

— Наш ужин горит! — Закричал ученый, бросаясь к костру и роняя тетрадь.

* * *

После вкусного, хоть немного и подгоревшего ужина, у нас с Доком началась долгая

беседа. Мы перескакивали с темы на тему. Я рассказывал о своем странствии,

Калифорнии, людях которых встречал, особенно Дока интересовали животные. Он, в

свою очередь рассказывал о жизни в Студенческом Городе, о кафедре, где

преподавал, о местах лежащих к югу от сюда. Так мне и запомнилась та ночь. Я

лежал на одеяле, наблюдал за роящимися между темными силуэтами деревьев

светлячками и слушал Дока, который расположился в спальном мешке по другую

сторону догорающего костерка. Рядом с ним дремала разом подобревшая Сцилла, Док

отдавал ей свои лучшие кусочки, и контакт с этой ненасытной утробой был прочно

установлен.

— Ну, например Деаткло. Да, они умны, но зарождение настоящего разума у животных

это абсурд. Такое просто невозможно. Где доказательства? Я лично, не разу не

слышал говорящих браминов. — Голос Дока выдернул меня из своих мыслей. Любил

профессор поспорить.

— Ну не обязательно, может, его голосовые связки просто не разработаны и он не

может говорить, но вполне разумен.

— Чушь! Полная чушь! Невозможно по той же самой теории эволюции. — Док был

разгорячен.

— А телепатия?

— Где факты? Пока я не увижу, точнее не услышу факты, все это не больше чем

детская теория! Начитались старых научных романов. — Он презрительно фыркнул,

показывая свое отношение к подобной литературе. Ладно, он сам напросился.

— А вот если эта кошка сейчас скажет…

— БУ! — подыграла мне Сцилла.

Док от неожиданности подскочил на месте и, вывалившись из спального мешка, стал

отчаянно вращать головой, ища неизвестный источник звука.

— Вы слышали? — Шепотом спросил он. В стеклах очков отражалось догорающее пламя.

— Слышал что? — Я решил прикинуться дурачком.

— Неужели не слышали? Кто-то только что сказал…

— БУ! — весело перебила его кошка. Зеленые глаза восторженно искрились.

— Вот! Опять! Ведь не сошел же я с ума! Должен был кто-то сказать…

— БУ!

— Опять! Эй! Вам нехорошо?

Я катался по одеялу в приступе гомерического хохота. Док недоумевающим взором

смотрел на меня.

— Да это я, я сказала БУ! — Промурлыкала Сцилла, трясь о ноги ученого.

— Поздравляю вас Док, — сквозь смех, утирая выступившие на глаза слезы, произнес

я. — Факты только что заговорили.

— Боже! Кто ты?

— Я это Я!

Кажется, это где-то уже было.

* * *

Ночь яркими искрами рассыпала по темному небу звезды. Медленное мерцание далеких

светил успокаивало и расслабляло. Тоненькая линия протянулась с неба и скрылась

за горизонтом, метеорит или выработавший свой ресурс спутник. Они иногда падают

нам на головы. В глубокой, необъятной тишине звездной ночи тихо тлели угольки

костра, и слышалось сонное дыхание Сциллы. Прохладный после Пустыни ветерок,

трепал ее желтую шерстку и шевелил кроны сосен. Глубокая всеобъемлющая тишина

уснувшего старого мира и степенный полет светлячков над пожухлой травой, были

нарушены треснувшем в очаге угольком. Сцилла вскинула уши, но спустя миг снова

провалилась в свой чуткий кошачий сон. Звездный купол был готов перевернуться и

засосать меня в свои необъятные загадки и глубины.

— Алекс, вы не спите? — Док приподнял голову, щурясь на меня близорукими глазами.

После почти часовых восторгов, радостных воплей и танца аборигена вокруг костра

по поводу очередного научного открытия, он снова превратился в степенного декана

кафедры биологии.

— Нет.

— Видите воон ту звезду. — Длинная рука вытянулась в сторону висящего на

горизонте голубоватого шара, намного превышающего размером другие звезды.

— Вы про звезду Мир? По ней, как и по Полярной очень хорошо ориентироваться. Она

никогда не смещается. Указывает четко на восток.

Тихий и грустный смешок Дока.

— Мир? Звезда? До чего же мы упали. — Он с вздохом лег на свою постель. — Все,

все постепенно теряется, все забывается. Скоро даже те крохи знания, которые мы

имеем, уничтожит песок, радиация и варварство прямоходящих приматов. Еще лет

двести и мы забудем свою историю, и племена дикарей будут называть Ядерную бомбу

богиней смерти, а автомобиль колесницей богов. Грустно.

Он помолчал, думая о чем-то своем. Я не сбивал его с мыслей, просто лежал и

смотрел на голубой шар звезды Мир.

— Вы не совсем правы. Это "МИР-2", самая большая космическая станция в истории

человечества находящаяся на стационарной орбите. — Он поднял руку, чертя в

ночном небе невидимые мне узоры. — Никакая не звезда. Просто последняя попытка

людей договориться о мире, сделав что-то сообща. Двадцать пять километров

металла, керамики и пластмассы. Тысячи человек экипажа, десятки посадочных

шлюзов, ядерный реактор, только что разработанная система искусственной

гравитации. Из этого так ничего и не вышло. Я читал книги. Война вспыхнула с

новой внезапной силой и о "Мире", как-то забыли. Кому было вспоминать о экипаже

в консервной банке, когда на планете разгорелся такой пожар? Теперь до окончания

веков она будет сиять на небосводе, а наши потомки будут называть ее звездой Мир,

или придумают еще какое-нибудь название. Грустно. Все теряется, все забывается.

Варвары жгут даже книги, а их осталось так мало.

— Человечество не все дерьмо и звери. Встречаются и порядочные люди.

— Да, но их так мало, намного меньшего того дерьма, которое готово вспороть