В канцелярии Высшего Маг появился, как и было предписано, ровно в полдень. Секретарша, ленивая и полусонная, поставила на предъявленной повестке маловразумительный крестик, нацарапала время прибытия и в тот же момент про посетителя начисто забыла.

– И что? – поинтересовался Элрой после пятиминутного ожидания.

– К Высшему, – без всякого выражения буркнула бесцветная девица, – там же ясно написано.

Элрой недоуменно уставился на повестку, он готов был присягнуть, что там нет ни слова о Высшем. Но в его бумажке уже не было ни крестика, ни каракулей секретарши. Четким, каллиграфическим почерком там значилось: «12/15. Высший. Личный прием». Маг крякнул и направился к лифтам. Высший принимал почти в поднебесье.

Наверху было куда демократичней. Весело переговаривающийся народ заполнял длинные коридоры. Большая половина дверей была настежь открыта, и жизнь ведомства была видна, как на ладони. Элрой, ни разу в своей жизни не поднимавшийся так высоко, несколько растерялся. Магическая этика, коею он представлял сейчас здесь, жила по совершенно иным законам. Может, и по старинке существовала, зато никого к своим секретам на пушечный выстрел не подпускала, а уж чтоб все двери нараспашку… такого и в страшном сне не увидишь. Маг неодобрительно покосился на происходящее и, наплевав на приличия, ухватил за пуговицу пиджака первого встречного.

– Где принимает Высший?

– У себя, – недоуменно ответил молодой человек, здорово смахивающий на рубенсовского сатира, – как обычно.

Элрой снова растерялся и пуговицу из пальцев выпустил. Его собеседник немедленно помчался дальше, щелкнув каблуками, как копытами. Маг потоптался у лифтов и, чертыхаясь про себя, пошел вперед. Публика в коридо – рах власти ошивалась самая разношерстная. «Вот он где, конец света, – с тоской подумал Элрой, – ангел и бес в одной упряжке. А я еще Локи критикую. Да он просто невинный младенец по сравнению со всем этим. Подумаешь, куда-то когда-то заступил! Зато хоть Хартию Магов помнит и даже иногда придерживается». Маг еще немного побродил по этажу, понял, что время поджимает, и попытался навести справки у миловидных молодых женщин, болтавших у подоконника.

– Высший? – нахмурила одна из них хорошенькие бровки. – Разве он сегодня работает с народом?

– Пятница, – вспомнила вторая, – день претензий.

– Точно, значит, принимает, – согласилась первая. Они снова защебетали о своем, о женском, будто Элроя и не было вовсе.

Маг постоял немного, рассчитывая, что про него все-таки вспомнят, не дождался и хмуро уточнил:

– Кто к кому претензии имеет: народ к Высшему, или Высший к народу?

– Ну, кто имеет, тот и высказывает, – дамы отмахнулись от Элроя, как от назойливой мухи, – с претензиями прямо по коридору.

– И на том спасибо, – буркнул Маг и двинулся дальше. Коридор привел его в большой, вытянутой формы зал, где вдоль стен скучало не меньше двух десятков посетителей. «Очередь, – догадался Маг, – многовато, однако, у народа претензий».

– Мне назначено на четверть первого, – на всякий случай сообщил он с порога.

– А мне на вчерашний день, – огрызнулся кто-то из последних, – живая очередь.

Элрой озверел окончательно.

– Какая еще очередь? – взревел он, наплевав на приличия. – Мне назначено! – он демонстративно посмотрел на часы и, убедившись, что назначенное время пришло, не обращая внимания на толпящийся в зале народ, пошел к дверям Высшего.

– Всем назначено, – возразил кто-то из посетителей, но стремительному продвижению Мага воспротивиться не рискнул.

Элрой чувствовал на себе ненавидящие взгляды, но шаг не убавил. «Критикую Локи, а сам действую его же методами, – мелькнуло в голове Мага, – но если по закону и вежливо, я здесь неделю проторчу». Он вошел в следующий зал. Никого. Тишина, полумрак, круг света на полу и тонкий луч с потолка. Элрой помедлил и шагнул в освещенное пространство.

– Господин Элрой? – немедленно откликнулась пустота.

– Да.

– Вы пунктуальны, как король. Я вызывал Вас по поводу обвинения, выдвинутого Вами против господина Локи.

– Обвинение снято, – без колебаний ответил Маг, – он просто свидетель.

– Что-то изменилось?

– Нет, просто выяснилось имевшее место недоразумение.

– А в деле Белеса недоразумений не ожидается?

– Белее арестован по факту совершенного преступления, а не по подозрению, – подумав, ответил Элрой. «Настучал Великолепный через Гектора во все инстанции, – с досадой подумал Маг, – интересно, кому я обязан этим визитом? Локи, Велесу или обоим сразу?»

– Зато он не предпринимал никаких попыток повлиять на битву в Запределье.

– Запределье и его битвы вне компетенции комиссии по магической этике.

– Тогда по какому поводу Вы выдвинули обвинение против Локи?

– Локи был обвинен в сознательном неоказании необходимой помощи, – медленно, тщательно подбирая слова, ответил Элрой. – Когда выяснилось, что его позиция невмешательства вполне справедлива, так как любое постороннее действие могло оказать влияние на исход битвы в Запределье, обвинение было снято.

– Вы и сейчас считаете его невиновным?

– В чем? – осторожно уточнил Элрой.

– Вам ведь известно, что Локи, нарушив обязательство свидетеля, покинул пределы Города и отправился в Альвар.

– Во-первых, Локи больше не интересует меня как свидетель, во-вторых, срок его явки в комиссию еще не истек. В третьих, я не припомню закона, по которому граждане Эйра не имеют права на свободное посещение Запределья, если, конечно, их визит не связан с контрабандой оружия и наркотиков. Это наша территория. Даже виза не требуется.

– Я понял. Вернемся к Велесу. Вы уверены, что принятые против него меры своей строгостью соответствуют тяжести совершенного им проступка?

– Нет, – вздохнул Элрой, подумав про себя: «Не могу же я его повесить, хотя стоило бы». – Но я уверен, они не дадут ему возможности совершить более серьезные проступки в самое ближайшее время.

– Это входит в круг Ваших должностных обязанностей, господин Элрой?

– Что именно?

– Профилактическая работа по предупреждению преступности в среде Магов? – Высший не скрывал иронии.

– Нет.

– Тогда, может быть, Вы все-таки предоставите господину Велесу его право на будущие ошибки и выпустите его под залог?

– Никто не имеет права на нарушение закона, – проворчал Элрой.

– Но ведь и осудить за еще не совершенное преступление тоже сложновато. Подождите свершившегося факта и творите правосудие.

«Как всегда, для наведения порядка требуется гора трупов», – подумал Элрой, но свое мнение благоразумно оставил при себе.

Глава 22

– Скажите мне, советник, – Магистр взглянул на Ар-си, – Вы ничего не меняли в наших законах в мое отсутствие?

– Нет, – честно сказала Варвара, в глаза не видевшая законов Запредельной империи и, тем более, ничего в них не менявшая.

– Тогда, могу я узнать, почему Вы кормите наших хищников молодыми девицами? Или у нас завелись двуглавые грифоны, питающиеся только юными девственницами?

– Это… не сказать чтоб девица, господин, – промямлил Арси, – это дочка Локи, будь он трижды неладен, та, что крутилась с Посланником.

– Родство с Локи и приятельские отношения с посланцем с ее стороны не предполагают нарушения закона с твоей стороны, – Таур, не терпевший самоуправства, недовольно покосился на советника.

– Да, господин, – немедленно согласился Арси, окончательно перестав ориентироваться в разговоре.

– Ладно, о девицах потом, что с Посланником?

– Сначала он почти умер, господин, – тема Инсилая была Варваре несколько яснее, чем законы Запределья, но в ней тоже было много информационных провалов. – Потом кое-что удалось исправить.

– Как это почти? – удивился Магистр. – Что ты несешь? Говори толком, он живой или мертвый?

– На данный момент, раз Вы смогли вернуться в Аль-вар, надо полагать, живой, господин.

Магистр остановился и внимательно посмотрел на советника. То, что с Арси что-то происходит, было очевидно. «Или он на мое появление не рассчитывал, или уже успел примерить мою корону, или стакнулся с посланцем, – подумал Таур, – но мне он явно не рад. И за что я должен сражаться, если даже соратники готовы в любой момент переметнуться куда попало?»