— Что-то случилось? — мягко спросил кто-то совсем рядом.

Девушка обернулась и почти уткнулась в высокого подростка с бирюзовыми глазами… Бирюзовыми?! Откуда она… Она — рось? Нет! Она — ки'конка. Это точно! Она родилась и выросла на Ки'ко! А это… Что это?!?!?!

— Лиалин, — нерешительно обратилась она к подростку.

— Да? — точно — он! Получается, что они знакомы с самого детства? Но он же — рось! Так кто же тогда она?..

— Ты чем-то встревожена? — рось поднес к губам её озябшие ладони, стараясь своим дыханием согреть их. — Какая же ты у меня худая. Совсем Лед тебя загонял. Надо будет Ютре сказать…

— Не вздумай! — Эшора и сама не понимала, что говорит, но была так уверена в своих словах, что решила себе не возражать. — Перун дал понять, что мы поженимся только после того, как один из нас выйдет на Арену…

Поженимся?! Она, что, была его невестой?!..Она готовилась к бою с ки'конами?!?!

— Тогда пусть это буду я, не-то ты там камня на камне не оставишь, — засмеялся рось.

Сколько же ему лет? Он ведь Аяса младше….

С севера, срывая с деревьев желто-красную листву, подул пронизывающий ветер. Эшора затаила дыхание. Листопад… Как давно она не видела листопада… Ах, осень! Как она любила осень…

Кружась и подрагивая, золотисто-багряный лист слетел с ветки и запутался в белых кудрях рося. Девушка привычным движением скинула лист, словно делала это много раз. Паренёк взглянул на неё и улыбнулся, как улыбаются только от тихого и полного счастья.

— Я тебя люблю, — полушепотом произнесла она. Слова превратились в белые облачка и поплыли, растворяясь в холодном кристально-прозрачном осеннем воздухе… Зачем она это сказала?.. Разве это правда? Правда? Да! Она его любит… любила… Потому что она-рось. Рось — не ки'конка! И детство её прошло совсем не на Ки'ко, а в Березани! И дралась она не за свой народ, а против него, против Лиалина… С Лиалином! Со своим Лиалином! О, Небо!!!

Слёзы сами потекли из глаз… Ладонь, сжимавшую опавший лист, нестерпимо жгло. Девушка с трудом разогнула пальцы… Рана затянулась окончательно, даже шрама не осталось. Эшора медленно опустила с плеча ладонь и машинально прикрыла его разорванным лоскутом туники.

— Как же, — тихо и недоверчиво пошептал он, протягивая к ней руку, будто желая разогнать видение. — Лееса?…

Эшора торопливо вытирала слёзы. Душа звенела тревожно и радостно и хотелось вздохнуть полной грудью, словно она очнулась от долгого сна, словно все встало на свои места… Но что-то не давало ей покоя… что-то очень важное… что-то…

— Я так долго тебя искал! Везде! — Лиалин уткнулся ей в грудь и, словно после долгого тяжелого дня, устало закрыл глаза. — Лееса…. - его руки крепко обняли её плечи, — Мы немедленно пойдем к кайсару! Надо всем сообщить о твоем возвращении!

Ее рука непроизвольно потянулась к белой пряди, так знакомо упавшей на глаза… Но… Его слова словно ушат ледяной воды вернули ее в реальность. Эшора посмотрела на Лина своими огромными черными глазами.

— Я не Лееса! Меня теперь зовут Эшора! — она резко отстранилась от Хранителя. — Я не знаю, что произошло, но теперь у меня другая жизнь! В ней нет тебя! В ней нет Леесы! Зря я пришла! Пусти!

Хранитель медленно разжал пальцы, выпуская девушку из дрожащих рук. Как же ей хотелось прикоснуться к его повзрослевшему лицу, к необычным даже для росей снежно-белым волосам. Она имела на это полное право. Но вместо этого девушка рывком поднялась на ноги, почувствовав, как в кармане шевельнулся медальон Олэсь:

— Все было ошибкой. Мне пора, — подобрав валявшуюся в углу сумку, она, путаясь ногами в рваном подоле платья, выбежала из палаты.

Мутное сиреневое облачко охватило Эшору за талию и вспыхнуло. Когда дымка рассеялась, оказалось, что она стоит в домике Олэсь. При виде её старушка встала с кресла и сделала шаг навстречу.

— Ах ты — старая дрянь!!!! — выхватив кинжал, девушка бросилась к старушке. — Ты все знала! Про меня и про него! И все равно позволила мне идти! Как ты могла!

— Ты для чего пришла ко мне? — старуха перехватила руку с кинжалом и сжала её с неестественной для столь преклонного возраста силой, — Тебя привел сюда не страх за свой народ и друзей, а интерес. С того поединка ты потеряла покой! Ведь так? Он снился тебе каждую ночь! Ведь так? При каждом воспоминании о вашем мимолетном прикосновении тебя пробивала дрожь, а из груди рвалось сердце. Ведь так?! — Ее голос звучал все выше и выше, и Эшоре, казалось, что этот голос звучит всюду. — Разве я не дала тебе ответ на твои вопросы? Разве я не указала тебе верную дорогу?

— Ты дала мне яд для него! — Эшора высвободила руку и стала незаметно пятиться к двери.

— Я дала тебе и противоядие! У всякого есть два пути! У всякого есть выбор! Какой сделала ты?

— Я доверилась тебе! Я едва не убила его! Понимаешь?! Я! ЕДВА! НЕ! УБИЛА! ЕГО!!!

Старуха опасно сузила глаза. Дверь стремительно захлопнулась. Щелкнул замок. Эшора изо всей силы дернула за кольцо.

— Но очевидно не убила.

Очертания двери поплыли, словно смытая краска, растворяясь и исчезая у самого пола. Девушка в ужасе отпрянула от двери и резко обернулась.

— Выпусти меня немедленно!

— Это всё — что ты хочешь? Уйти? У тебя ведь так много вопросов! Не так ли? Иначе ты не бросила бы его там! Помоги мне! И я помогу тебе!

Их лица были так близко, что они чувствовали дыхание друг друга. Эшора в ярости сжимала и разжимала кулаки. Все, каждое слово, слетевшее с языка этой старухи, только разжигало в ней ярость. И всё же что-то в ее голосе заставляло девушку удерживать себя в руках.

— Какая помощь тебе нужна, ведьма? — Эшора забрала протягиваемый старухой «жало».

— Всему свое время. — Олэсь полезла в карман передника. — Твоя подруга уже ушла домой. Не стоит этому удивляться. Я умею просить. Пока тебе надо просто успокоиться.

Опять тот же красный порошок и невнятное бормотание…

Девушка набрала полную грудь воздуха, но так и не чихнула, испуганно оглядываясь по сторонам. Она в своей комнате?! Эшора еще повернулась вокруг своей оси. Точно. Девушка поспешно закрыла дверь на замок. На негнущихся ногах она добралась до кровати, раздеваясь как во сне. Непослушные пальцы почти не держали платье, зацеплявшиеся то за руки, то за плечи, то за волосы. Наконец, назойливая тряпка была снята и брошена на металлическую спинку стула. Тихо брякнув, на пол, устланный только тонким блеклым половиком, упал медальон старушки. Эшора задумчиво взглянула на непростое украшение… На ощупь она вытащила из-под подушки прямую короткую ночнушку. Теперь она отлично вспомнила кто такая эта Олэсь… Не торопясь, девушка подняла медальон и немного подумав, повесила его обратно на шею. Кое-как засунув свинцовое тело в легкую ночную сорочку, она забралась под тонкое теплое одеяло и включила триас. В комнате вспыхнула малиновая вечерняя заря, зашумела полными водами третья по величине река на планете. Изредка то там то здесь кричали горластые птицы… Как все не случайно… Теперь Эшора вспомнила и свое детство и свою юность, словно этого провала в памяти никогда и не было. Стало отчетливо ясно, отчего она никак не могла найти взаимопонимания со своими «родителями». Фальшивые воспоминания были так реальны… Казалось почти невозможным отличить их от настоящих. И все случившиеся сегодня превратилось бы мираж, если б не Лиалин. Должны быть причины. Объяснение, соответствующие логике событий… Девушка затянула волосы узлом на затылке и беззвучно всхлипнула. Он был так близко, такой потерянный и такой родной. Как же ей хотелось прикоснуться к его повзрослевшему лицу. Стоит только сжать медальон и мысленно вызвать велина! Она имела на это полное право. Но… Лед часто говорил ей во время учений: «Непонимание — путь во тьму! Идти по нему без факела — гибель верная!» Эшора не чувствовала, знала, что поступила правильно. В памяти очень ясно встал тот день. Их последний день с Лиалином. Эшоре на миг даже показалось, что она слышит шум леса и реки… и его голос. Они играли в прятки. Нет. Не вдвоем. Их было много, человек десять. Были каникулы. Их последние каникулы перед выпускными экзаменами из Академии. Но внезапно все исчезли, и стало тихо. Будто лес застыл. И в этой тишине прозвучал ЕГО голос. Он звал ее, просил раскрыться, говорил, что с Лином беда… Она была слишком молода, чтобы почуять подвох. Сбросив маску невидимости, она выбежала к реке. Там, в зарослях осоки с разбитой головой лежал ее Лин. Эшора хорошо запомнила тот ужас, что охватил ее при виде его крови. Такое могли сделать только сайрийцы… Она накрыла себя и его защитным куполом, но в этот момент появился ОН! Она почти дотащила бесчувственного Лина до берега, когда ОН протянул руки, словно желая помочь. Она инстинктивно сняла защитное поле и…