Русская императорская власть, оглядываясь на год упорной работы, могла с гордостью убедиться в том, как много переменилось за пятнадцать месяцев. Не только не было уступлено лишней пяди русской земли, но, наоборот, у врага удалось отвоевать широкую полосу территории на Волыни, в Галиции и Буковине (площадью около 30 000 кв. верст). На Кавказе русская армия глубоко проникла в пределы Турции, на Анатолийское плоскогорье. Почти вся Армения была в русских руках. Было захвачено около миллиона пленных, преимущественно австрийцев (общее число приблизилось к двум миллионам). 244

Уже во время кампании 1916 г. армия была снабжена удовлетворительно. К концу 1916 г. производство военного снабжения увеличилось в огромных, поразительных размерах. Производство ружей - удвоилось против 1914 г. (110 000 в месяц против 55 тысяч); производство пулеметов возросло в шесть раз (900 в месяц против 160 в 1914 г.); для легких орудий отмечалось увеличение в девять раз (665 вместо 70); для 3-дюймовых снарядов - в шестнадцать раз (1 600 000 в месяц вместо 100 000). В четыре раза возросло производство тяжелых орудий, утроилось число аэропланов (716 против 263) и т.д…245

И это было еще не все. С конца 1915 г. Россия начала получать в возрастающих размерах военное снабжение из-за границы: так, пулеметов получено было в 1915 - 1057, в 1916 г. - уже 9428; 3-дюймовых снарядов в 1915 г. - около миллиона, в 1916 г. - восемь миллионов; 4-6-дюймовых - 129 000 и 1 692 000. В 1916 г. было также ввезено 446 тяжелых (осадных) орудия и 46 000 снарядов к ним.

«Мало эпизодов Великой Войны, - писал В. Черчилль, - более поразительных, нежели воскрешение, перевооружение и возобновленное гигантское усилие России в 1916 г. Это был последний славный вклад Царя и русского народа в дело победы… К лету 1916 г. Россия, которая 18 месяцев перед тем была почти безоружной, которая в течение 1915г. пережила непрерывный ряд страшных поражений, действительно сумела, собственными усилиями и путем использования средств союзников, выставить в поле - организовать, вооружить, снабдить - 60 армейских корпусов вместо тех 35, с которыми она начала войну…»

Для обеспечения возможности обильного ввоза иностранного снабжения и оборудования была проделана огромная работа в отношении путей сообщения. К началу войны было начато строительство около 16 000 км железных дорог. Из них было достроено к концу 1917 г. около 12 000 км. Кроме того, на театре военных действий были созданы совершенно новые стратегические ж. д. ветки, позволявшие быстро перебрасывать войска с одного участка фронта на другой.

Для сношений с внешним миром России оставались Владивосток и Архангельск. Была начата укладка второй колеи на Сибирской дороге. За время войны была закончена постройка Амурской дороги. Узкая колея пути Вологда-Архангельск была заменена более широкой, допускавшей сквозное движение. Но Архангельский порт замерзал почти на полгода. Чтобы восполнить этот пробел, была построена начатая только в марте 1915 г. Мурманская железная дорога. Длиною в 1050 км (с Олонецкой, достроенной в начале войны, - 1440), эта дорога проходила по тундрам, болотам и скалистым горам Кольского полуострова, через край вечной мерзлоты и полярной ночи; она шла далеко за полярный круг. (Это вообще самая северная железная дорога на земле; она заходит за 69-й градус.)

Огромные трудности ее постройки были преодолены в двадцать месяцев. Кладка рельс, для скорости, производилась на десяти отрезках пути одновременно. К 15 ноября 1916 г. министр путей сообщения А. Ф. Трепов уже мог открыть временное движение поездов на Мурманской ж.д. Постройка была закончена в рекордный срок, пробито было новое «окно» во внешний мир.

Ценой немалых усилий и забот добычу топлива в России удалось не только поддержать на прежнем уровне, но и увеличить: добыча угля с 1946 миллионов пудов в 1914 г. до 2092 миллионов пуд. в 1916 г.; нефти с 550 миллионов пуд. в 1914 г. до 602 миллионов в 1916 г. (высшая цифра со времени бакинских пожаров 1905 г.). Площадь посева под хлопком в Туркестане возросла с 430 000 до 534 000 в 1936 г.

Заканчивалась постройка четырех крейсеров-сверхдредноутов; к осени 1917 г. русский флот уже должен был обладать в Балтийском море восемью первоклассными боевыми единицами. Кроме того, три дредноута заканчивались в Черном море. (Один из них, «Императрица Мария», затонул в севастопольской гавани вследствие несчастного случая, но уже были начаты работы, чтобы его поднять).

В области внешней политики Россия добилась от союзников, после долгих дипломатических переговоров, окончательного признания своих прав на Константинополь и проливы (как Босфор, так и Дарданеллы.)

Следует также отметить, что русский финансовый аппарат блестяще справлялся с неимоверно трудной задачей финансирования величайшей из войн. Боевые расходы до конца 1916 г. достигли 25 миллиардов рублей. Из этой суммы внутренними и внешними займами было покрыто две трети,246 и только остающаяся треть, около 8 миллиардов, приходилась на «инфляцию», т.е. на выпуск бумажных денег.

Но русская власть никогда не отличалась умением саморекламы, и это в особенности давало себя чувствовать осенью 1916 г. Огромное большинство населения совершенно не отдавало себе отчета в гигантских достижениях этого года. Правда, многие цифры в то время составляли военную тайну. Население не отдавало себе ясного отчета в том, что плугов, как и гвоздей, не хватало, так как почти все железо шло на военное снабжение. Оно не знало, что армия - возросшая до восьми миллионов, включая тыловые части, - поглощала от двух третей до трех четвертей всего русского производства тканей. Сочувственно внимая лозунгу «все для войны», население не в достаточной мере сознавало, что этот лозунг сулил суровые ограничения для тыла.

Осень третьего года войны была порой упадочных настроений. Как всегда, немалую роль в том играли события на фронте. Успехи первой половины лета забывались быстро; фронт опять застыл на месте, а в то же время шли бои, более кровавые, чем в 1915 г. Кампания 1916 г. обошлась русской армии в два миллиона человек - притом пленные в этой цифре составляли уже не 40 проц., как при великом отступлении, а всего 10 проц. С западного фронта доходили вести о таких же тяжелых потерях, о таком же «топтании на месте».

Казалось, что войне не будет конца; что Германия окончательно справилась с продовольственными затруднениями, на которые так надеялись весной 1915 г. В рабочей, в студенческой, в полуинтеллигентской среде все более распространялось циммервальдское воззрение: это - империалистическая война, ее надо прекратить. Появилась новая формула «оборончества», позволявшая сочетать недавние патриотические настроения с «Циммервальдом»: да, мы готовы защищать родину, но мы не хотим завоеваний, мы - за мир «без аннексий и контрибуций», поэтому мы - против власти, которая затягивает войну ради империалистических целей. В различных оттенках это настроение захватывало и левые думские фракции: трудовиков (Керенского), социал-демократов (Чхеидзе) и рабочую группу Военно-промышленного комитета. Газета «День», журналы «Русское Богатство», «Летопись», «Северные Записки» и т. д. отражали те же настроения.

Никакая пропаганда не могла преодолеть этой усталости от войны; побороть ее - на известный срок - могла только железная дисциплина, только строгая цензура. Только царская власть, только твердая власть могла сдержать, затормозить эти явления распада. «Блок» был связан слишком неразрывно через «общественные организации», вобравшие в себя огромное количество крайних левых, с «оборонческими» элементами, в свою очередь, неотличимыми от умеренных циммервальдских элементов. Блок собирался бороться с «пораженчеством» не репрессиями, а амнистией и ослаблением цензуры.