И на нынешнем же дню!..

А невеста – так уж чудо!

Самоцветней изумруда,

Лучше б я и не желал,-

Разве ты бы дочь отдал,

Так задумался б немного…"

– Ох! давно, по воле бога,

Дочь погибла у меня,

Даже как, не знаю я.

Делать нече! Не вернется,

Только плакать остается,

А охотно бы Роман

Был в мужья ей мною избран",-

Так ответил со слезами

Пантелей и рукавами

Ну-тка слезы утирать,

Чтоб тоски не оказать…

Елисей великодушный

Сам завыл, как малодушный,

Пантелея утешал

И потом ему сказал:

"Что касается до сына,

То счастливый он детина,

Ведь, поверишь ли? луна

Будет, брат, ему жена…

Всё небесное пространство

На одно лишь ей убранство,

Вишь, в приданое идет:

Целиком небесный свод

Ей с морями, областями,

Поселеньями, садами,

С кормной птицей всех сортов

И скотиной всех родов,-

Будет тут тряхнуть червонцем!

Только жаль, что вместе с солнцем

Ей придется всем владеть

И сношенья с ним иметь…

Впрочем, что же, бог помилуй!

Как войдем мы только в силу,

Можно, знаешь, и тово…

Рати двинуть на него…

Не большая ведь персона,

Да и светит-то как соня,

Не заботясь ни о чем,

Ну да мы его пугнем!"

Молча слушал Пантелей

То, что баял Елисей,

И потом сказал с улыбкой:

"Ну, смотри, брат, как ошибкой

Не вломися в чепуху,

Уморишь всех со смеху…

Есть ли месяцу причина

Выходить за твово сына?

Да притом и небеса

Без него что за краса!…"

Елисей вельми серчает

И, подумав, отвечает:

"Что сказал, то докажу,

Всех на свете пристыжу".

Тут он всё пересказал,

Что мудрец ему сказал.

Пантелей пожал печами.

"Славны бубны за горами",-

Он подумал, а потом

Занялся и пирогом…

Так прошло около часу,

Елисей напился квасу

И хотел ложиться спать

На дубовую кровать,

Вдруг, обрадованный, слышит:

У ворот свиньюшка дышит

Так, что ажно всё дрожит.

Елисей туда бежит,

Сына у двери встречает,

Лобызает, обнимает,

А Роман вместо ответа:

"Вот царевна Ясносвета",-

Говорит ему, и он

Отпускает ей поклон…

Сердце пляшет от блаженства

У царя! Все совершенства,

Всё, чем славен женский пол,

В Ясносвете он нашел.

Весть гремит меж тем в народе,

Что луны теперь в природе

Уж не будет, что она

За Романа отдана.

Кто шататься в пьяном виде

Ночью любит, тот в обиде

Был при случае таком;

А кто любит царский дом,

Тот в сильнейшем был восторге,

И в трактирах, и на торге,

И в домах, и на дворах

Пел с восторга, так что страх…

И придворные того же

Были мненья: всех пригожей,

Всех яснее, всех белей,

И прекрасней, и умней

Все царевну признавали

Да из чарок попивали…

Лишь один царь Пантелей

Что-то не был веселей…

Без любви и без привету

Он смотрел на Ясносвету,

И так пристально смотрел,

Что самой ей надоел…

Чтоб скорей окончить дело

И кутить опосле смело,

В честь счастливому концу,

Молодых ведут к венцу…

Обвенчали по порядку…

Чуть не пляшет царь вприсядку,

Так он счастью сына рад!

"Был я (мыслит он) богат,

А теперь уже найпаче

Буду впятеро богаче…

Что за нужда, коль темно

Будет в небе всё равно!..

И кому это обидно,

Что луны не будет видно?

Молвит всяк, уняв тоску:

"Знать в бессрочном отпуску,

Знать, светить ей надоело,

За другое взялась дело",-

Потолкуют да потом

И забудут чередом…

От того их не убудет…

Перву ночь теперь не будет

В небе сумрачном луны,

Диву даться все должны!..

Да и сам я подивуюсь,

На невестку полюбуюсь:

"Что, голубушка, сидишь

На земле, а не глядишь

Уж, как встарь бывало, с неба,

Словно с год не евши хлеба…"

Солнце красное садится,

Люд крещеный веселится…

Попиваючи винцо,

Царь наш смотрит на кольцо

На руке у Ясносветы

И поет ей многи леты…

Все спокойны, все поют,

А найпаче того пьют…

Царь лишь только Пантелей

Не стает всё веселей…

То глядит на новобрачных,

То теченье облак мрачных

Мутный взор его следит…

Елисей ему твердит:

"Что ты братец, что невесел,

Что ты голову повесил?.."

И уходит от него,

Не добившись ничего…

Там с придворными толкует,

Как он солнышко надует,

Как приданое луны

Получить они должны,

И потом, смеясь свирепо,

Обращает взор на небо…

Вдруг он видит: в небеса

Всходит свету полоса…

Он попристальней глядит…

Вот летит, летит, летит,

Светом радостным блистает

И на небо выплывает,

Миловидна и красна,

Словно прежняя, луна.

"Различать я не умею

(Говорит он Пантелею,

Указав на высоту),

Эту как зовут звезду?.."

Пантелей глядит, хохочет,

Елисея так порочит:

"Ну, брат сделал ты чуху,

Уморишь всех на смеху,

Это просто ведь видна

Настоящая луна…"

– "Как!" – царь в бешенстве взывает,

Мудреца тут призывает,

Задает ему допрос.

А мудрец, повеся нос,

Елисею отвечает,

Что он сам того не знает…

В это время и все гости

Небо взвидели; со злости

Стали жалобно кричать,

Что луна мешает спать,

С мест своих все поскакали,

Толковали, рассуждали

И кричали так, что дом

Обернули кверху дном…

Сам царевич в изумленьи

С места встал; как привиденье,

Помутился, побледнел

И на небо поглядел…

А меж тем с большим свирепством

Царь ругался над волшебством,

Проклинал его как мог,

Да простит ему то бог!

"Чрез ошибку эту злую

Взяли, может быть, простую

Девку мы себе в родство

(Говорит он). Шутовство,

Что ли, это, в самом деле?

Обмануть, что ль, нас хотели?"

И, серчая, что есть сил

Всю вселенну царь бранил…

А меж тем царь Пантелей

Делал во сто раз умней…

С Ясносветою несчастной

Что-то баял он согласно,

Всё об чем-то вопрошал,

Что-то всё припоминал…

Знать бы было интересно,

Да, на грех, то неизвестно…

Наконец царь Пантелей

Вдруг упал на шею к ней:

"Дочь моя! мое рожденье,

Небесам благодаренье!

Вновь ты мне возвращена!"-

Говорил он, а она

Так и падает на шею

Со слезами к Пантелею…

Тут подходит Елисей:

"Неужель отец ты ей?"

(Вопрошает)."Да, она

Точно та, что пленена

Встарь была Ходинамелем".

Одурманен, словно хмелем,

И Роман пришел в тот час,

Объяснилось всё как раз,

Все четверо обнялися,

Быть век в мире поклялися,

Безобидно проживать

Да деньжонки наживать.

Снова кубки заблистали,

Пить прилежней вдвое стали,

И пошел такой тут пир,

Что не знал подобных мир.

Я там был три сряду ночи,

Ел что было только мочи,

За стаканом пил стакан,

А всё не был сыт и пьян…

1840(?)