Александр КАЗИНЦЕВ • Менеджер Дикого поля (продолжение) (Наш современник N12 2004)

АЛЕКСАНДР  КАЗИНЦЕВ

МЕНЕДЖЕР  ДИКОГО  ПОЛЯ

Государство? Где вы видите государство?!

 

Ползущий, словно тощая черепаха, БТР. Жиденькая цепочка одетых кто во что горазд людей с “калашами”. Замешательство у стены невысокого дома. Медленно, нестерпимо медленно долговязый военный (офицер “Альфы”?) подни­мает руку, и столпившиеся у проема начинают неловко протискиваться внутрь.

Тот, кто видел эти кадры, наверное, никогда не забудет их. 3 сентября. Штурм школы в Беслане.

Три дня, затаив дыхание, ждали развязки. Город, Осетия, вся Россия. Да и весь — без преувеличения — мир. На благополучный исход надеяться не приходилось. Но в том, что государство сделает максимум возможного, стянет в Беслан лучшие силы, самую современную технику, все эти хитроумные, безумно дорогие игрушки спецслужб, мало кто сомневался.

И вот — срыв, чудовищный провал! Крупным планом — во весь экран —  у ж а с а ю щ а я  ч е л о в е ч е с к а я  н е з а щ и щ е н н о с т ь.  Вместо умных и грозных машин, вместо асов ближнего боя (помните хвастливые репортажи о том, как горстка бойцов “Альфы” на учениях захватывает чуть ли не целые базы условного противника?), вместо торжества государственной мощи мельтешение солдатских фигурок,  н и  в  ч е м  не имеющих преимущества перед террористами.

Тягостное осознание очевидного  б е с с и л и я  наших защитников. Недоумение: как же так? Положим, удар террористов был неожиданным, оттого-то и прозевали (хотя и сама эта неожиданность свиде­тель­ствовала о слабости спецслужб), но теперь развязку ждали, не могли же и впрямь надеяться на переговоры, на усталость или “милость”, мило­сердие зверей; почему вновь оказались неподготовленными? При взгляде на экран охватывало ощущение  н е и з б ы в н о г о  с и р о т с т в а:  некому защищать! Нечем защитить !

Припомнились жалкие потуги имиджмейкеров придать привлекательность службе в силовых структурах. Последние годы по телевизору охотно крутили ролики, где накачанный вэдэвэшник ударом руки перерубал стопку кирпичей. И по контрасту в памяти возникала реклама американской мощи: десятки вертолетов, заслоняющих горизонт, хищные бомбардировщики, взлетающие с палубы гигантского авианосца, чужие города в электронном прицеле и далекие разрывы бомб, поразивших цель. Будто специально играли на противоположностях: суперсовременные технологии — каменный век.

Думалось: топорная работа наших телевизионщиков. Оказалось — емкий образ. Неприглядная правда.

Рассказывая о Беслане, спецназовцы вспоминали: “Подмога к нам летела чуть ли не в трусах” (“Комсомольская правда”, 6—13. 09. 2004). Такими силовики и предстали перед страной и миром — голенькими….

Впечатление было столь ошеломляющим, что телевизионное начальство (или сам Кремль) сочло нужным вмешаться и подкорректировать действительность. Ближе к вечеру в хронику штурма вмонтировали кадры, на которых бронетехника идет неудержимой лавиной. Однако они так не вязались с произошедшим, выпадали из репортажей по стилю и смыслу, что возникало подозрение: это архив, кадры подготовки к параду советских времен.

Да, в эпоху СССР мы по праву гордились победительной мощью. Это чувство пережило и советскую державу, и советскую армию. А все казалось, что этакую силищу не угробить, не порезать на металлолом, как бы ни старались “реформаторы”. Рассудок отказывался считаться даже с постыдным опытом Буденновска и Первомайского. Эти провалы списывали на Ельцина, нелепо вылезавшего на экран и косноязычно бормотавшего о “38-ми снайперах”. Мнилось: если бы не  б р е в н о,  мы бы им показали…...

И вот выяснилось:  п о к а з ы в а т ь  н е ч е г о!  Федеральные силы не превзошли террористов в  о с н а щ е н н о с т и  и, что еще хуже, явно уступили им в  о р г а н и з о в а н н о с т и.  А ведь оснащенность и организованность — те самые компоненты, по которым государство  г а р а н т и р о в а н н о  превосходит боевиков. Ибо сепаратисты представляют группу, часть, отколовшуюся и противопоставившую себя целому, а государство это целое олицетворяет. Разумеется, прави­тельственные силы могут попасть в ловушку, но если государство не в состоянии быстро мобилизовать ресурсы и добиться  р е ш а ю щ е г о  п р е в о с х о д с т в а,  то это означает, что его механизмы не работают .

Скажут: власти не хотели раздражать жителей Беслана, отвели спецназ за город — именно поэтому “подмоге” пришлось лететь к месту трагедии чуть ли не нагишом. Существенное уточнение. Очевидцы рассказывают, что горожане прямо говорили солдатам: “Пойдете на штурм, будем стрелять вам в спины!” А что же вы думали — там, в школе, находились их дети, отцы знали: штурм обернется гибелью заложников.

Но в том-то и дело, что сама эта ситуация с убийственной наглядностью показывает, насколько ослабела власть и деградировала держава. Население не доверяет ни армии, ни государству. Причем не только в Беслане и на Кавказе в целом. Опросы общественного мнения свидетельствуют: почти половина респондентов не верит, что государство защитит их в случае терактов (“МК”, 16.09.2004).

Со своей стороны, власть не может ни убедить, ни принудить общество подчиняться ее требованиям. Даже таким обоснованным, как создание зоны безопасности вокруг захваченной школы. Зарубежные эксперты были потрясены: “Главная проблема, о которой можно говорить сейчас, это тот бардак, который творился вокруг школы. Там была толпа родителей, вооруженные гражданские люди, просто любопытные. В таких случаях прежде всего необходимо обеспечить стерильную зону вокруг объекта и отдалить толпу так, чтобы это не мешало держать ситуацию под контролем” (“Коммерсантъ”, 6.09.2004).

Прекратить “бардак” не отважились ни военные, ни гражданские руководители.

Президента Северной Осетии А. Дзасохова обвиняли в том, что он не отправился на переговоры с террористами. Эти упреки вряд ли справедливы. Слишком велик был риск. Если бы боевикам удалось взять в заложники президента Осетии, это сделало бы их вылазку триумфальной — независимо от ее исхода.… Дзасохов не должен был идти на поклон к террористам, но  о б я з а н  был пойти к своим избирателям, согражданам и убедить их выполнить  р а з у м н ы е  требования военных. Не решился! Что нагляднее всяких деклараций (его собственных — и оппозиционных) показывает, в какой мере он способен контролировать республику.

То же можно сказать и об ингушском руководителе М. Зязикове, куда-то запропавшем на время трагедии (точно так же он поступил и во время рейда боевиков на Назрань). И о президенте России В. Путине. “Попрятались”, — гласил заголовок одной из газет.

Понятно, никто не требует, чтобы президент с голой грудью шел на террористов. А вот выработать план разрешения кризиса — его обязанность. “Штурма не будет!”, “только переговоры” — это, конечно, хорошо — как лозунги, как жесты в сторону злобно следящего за нами Запада. Дескать, глядите, какие мы гуманные! Но по отношению к собственному государству, его гражданам, в том числе по отношению к заложникам Беслана, такая позиция была безнрав­ственной и гибельной. Ибо она означала, что кремлевское начальство, дабы не портить международный имидж, решило отдать инициативу боевикам и, с комфортом расположившись в креслах, наблюдать, как тысяча с лишним заложников гибнет от голода и жажды (между прочим, сами школьники потом говорили, что они бы не выдержали без воды еще одного дня осады).

Что это за государство, где даже элитные части не могут противо­поставить боевикам ничего, кроме “калашей” и БТРов? Где отсутствует элементарная координация действий различных силовых структур. Где войска и гражданские власти настолько потеряли авторитет, что не решаются настоять на необходимом. Где высшее руководство отдает инициативу бандитам. Такое государство утрачивает дееспособность и политическую волю, что оборачивается утратой  в о л и  к  ж и з н и .