До поры казалось, что все это — часть стратегического плана Хусейна. Он, мол, хочет заманить американцев в Багдад, а там в упор расстрелять поте­рявшие маневренность бронированные чудовища — ударную силу интер­вентов.

Правда, когда телекорреспонденты показывали улицы иракской столицы с блок-постами ополченцев, возникало сомнение: неужели эти мешки с песком, за которыми не могли поместиться и четверо федаинов (они позировали перед камерами, боясь двинуться, тесно прижавшись друг к другу), неужели эти игру­шечные укрепления и есть оборонительные сооружения “второго Сталинграда”? Не было ни противотанковых рвов, ни ежей, ни дотов, ни дзотов — ничего, что могло бы задержать победное шествие американцев.

Самое странное: в боях не участвовали целые роды вооруженных сил, причем наиболее действенные. Иракская авиация (газеты писали о 300 боевых самолетах) не сделала ни единого вылета! Специалисты объясняли это синдромом первой войны. Тогда американцам удавалось засекать и уничтожать самолеты Саддама на подлете к Кувейту. Однако в боях на подступах к Багдаду авиация могла действовать в радиусе нескольких десятков километров — никакие средства обнаружения не помешали бы ей поразить наземные цели.

Куда делись 5000 единиц бронетехники? После решающего сражения в районе шоссе Кербела — Багдад, открывшего 3-й механизированной дивизии США путь к столице, на поле боя, как показала съемка со спутника, осталось 80 унич­­тоженных “бронеобъектов” (“Завтра”. № 17, 2003). А что же остальные?

Впрочем, легкой прогулки по пустыне у союзников не получилось. Но не благодаря усилиям иракских генералов и элитной Республиканской гвардии. На пути бронированных армад Запада встали добровольческие формирования — “федаины Саддама”. Крестьянские недокормыши, получавшие на обед чашку риса, вооруженные одними “калашами” и зачастую не имевшие даже военной формы, три недели сдерживали напор самой вооруженной, самой трениро­ванной, самой-самой армии мира.

...Ситуация, поразительно напоминающая ту, что сложилась в первые месяцы Великой Отечественной войны. Вялое, безынициативное поведение кадровой армии — вооружение и подготовка которой потребовали от СССР колоссальных усилий — и героическое сопротивление добровольцев — “усвятских шлемо­носцев”, легендарных “сибирских дивизий”, подчас добывавших оружие в рукопашных схватках с противником. Тут есть над чем подумать не только военным стратегам, но и политологам, историкам, философам...

Столкнувшись с сопротивлением, генерал-лейтенант Уильям Уоллес, командующий вооруженными силами в Персидском заливе, раздраженно бросил: “Враг воюет немного не так, как мы предполагали, — и все из-за этих добро­вольческих формирований” (“Коммерсантъ. Лента новостей”. 3.03.2003).

Когда сегодня, задним числом “разбирая полеты”, аналитики пренебре­жительно цедят: ну что, Ирак — развалился под ударами американцев, — они забывают о том, что эта небольшая страна, отставшая от СШA на два поколения в вооружениях и навсегда в экономике, продержалась три недели. Почти столько же, сколько Франция во Второй мировой войне. А ведь французы — в отличие от иракцев — не уступали немцам в вооружении.

Вспомним и арабо-израильские войны. Все они были скоротечны. При том, что за арабами стоял тогда могучий Советский Союз. Три недели сопротивления — великолепный результат! Им Ирак обязан федаинам. Они спасли честь страны, честь арабской нации.

Можно только догадываться, каким был бы итог войны, если бы регулярная армия Саддама оказалась достойной ополченцев...

И, наконец, последняя деталь иракского симулякра. Нефть. О ее значении в развитии конфликта написано предостаточно. Но мало кто знает, что именно накануне войны жизнеспособность экономики США зависела от поставок иракской нефти. 24 процента американского импорта обеспечивал Саддам (BBC Russian.com). Такое положение создалось в результате рабочих волнений на нефтяных месторождениях в Нигерии и “всеобщей” забастовки в Венесуэле, так некстати инспирированной ЦРУ.

В феврале возникла ситуация, когда Ираку достаточно было завернуть нефтяной кран, и экономика США встала бы. К марту на полную мощь заработала венесуэльская нефтянка, но зимой Буш зависел от Хусейна. И танкеры с нефтью шли в Америку вплоть до   а п р е л я,   когда в Заливе вовсю гремели взрывы (“Независимая газета”. 25.04.2003).

Хотя гремели не везде. Союзники не тронули нефтяные поля. Понятно — берегли нефть для себя. Но вот что удивительно — их не тронули и иракцы. Подожгли всего 6 скважин, хотя Саддам грозил “морем огня”.

И еще один выразительный штрих напоследок. Известно, что здания всех официальных ведомств в Багдаде были разграблены мародерами. А до этого разрушены авиацией союзников. Не пострадало (ни от бомб, ни от грабителей) лишь одно министерство. Догадайтесь, какое? Правильно — нефти (“Монд”. 25.04.2003)...

Существует и третий контур   в о е н н о г о   с и м у л я к р а.   Конфликт поставлял живую кровь и нефть в количестве, достаточном для возведения самых причудливых, избыточно усложненных конструкций. Возведением еще одной занималось “международное сообщество”. Не забыли — антивоенная коалиция, пафосные заявления Франции, Германии и России о необходимости совместно защитить международное право.

Однако, едва пал Багдад, министр иностранных дел Франции Доминик де Вильпен — самый горячий защитник Ирака — заявил, что рад свержению “диктаторского режима Саддама” (BBC Russian.com). Наперегонки со своими французскими партнерами президент В. Путин поспешил уверить Буша, что не желает поражения Америке. Фактически это означало, что он желает поражения Ираку…...

Атмосфера двусмысленности сгустилась настолько, что ее ощутили даже политики — люди, которых обычно не интересует ничего, кроме курса акций и партийных рейтингов. По словам премьер-министра Люксембурга Клода Юнкера, он никогда еще не видел “столько лицемерия” (“Независимая газета”. 24.03.2003). Разумеется, морализаторство могли себе позволить лишь руководители экзотических государств вроде Великого герцогства Люксембургского.

Пожалуй, самым постыдным было поведение арабского мира. Сколько громких и гневных слов! “Это война против арабов, против арабской чести”, — трезвонила выходящая в Лондоне газета “Аль-Араб аль-Аламия”. “В арабской душе столько гнева”, — вторило ей влиятельное египетское издание (BBC Russian.com). Серьезные аналитики выражали опасение, что разгневанные народные массы — так называемая “арабская улица” — могут свергнуть прозапад­ные режимы в своих странах в попытке спасти Ирак.

А в результате? Из арабских государств только Сирия какое-то время пыталась поддержать соседа. Но и Дамаск, напуганный окриком Колина Пауэлла, поспешил прекратить опасную фронду. В других столицах, в том числе в Каире, Эр-Риаде, Триполи, равнодушно наблюдали, как бомбы коалиции разрушают древнюю столицу когда-то единого Халифата.

Никак не проявила себя “арабская улица”. Несколько бурных демонстраций в первые дни войны. Телекамеры крупным планом выхватывали пылающие гневом глаза, разверстые в крике рты, сжатые кулаки, воздетые над головой. Казалось, еще мгновение — и толпа, как огненная лава, сметет все на своем пути. Но появлялась жиденькая цепочка полицейских с длинными дубинками — и протестующие толпы испуганно разбегались по подворотням.

Прошло несколько дней, и демонстрации прекратились...

…Работа “военно-развлекательного комплекса” невозможна без активнейшей информационной поддержки. Мы уже говорили о новации Сенткома — журналистов сотнями внедряли в войска. Появился специальный термин — embedded (“внедренный”), определяющий условия аккредитации.

“Мы хотим, чтобы свободная пресса видела то, что видим мы, и знала то, что знаем мы. Это одна из причин, по которой журналисты находятся там”, — с неистребимой вашингтонской высокопарностью изрек пресс-секретарь Белого дома Ари Флейшер (NEWSru.com).

Однако сами “внедренные” журналисты жаловались: “Конечно, очень сложно работать в ситуации, когда солдаты говорят, куда тебе идти, когда проверяют текст твоих сообщений”. Продолжая сетования, корреспондент Би-би-си пояснял, что за три недели “внедрения” он “смог поговорить только с одним иракским жителем” (BBC Russian.com).