Она знала, что принять предложение было бы роковой ошибкой, но все равно колебалась. И она очень хорошо знала почему. Беда заключалась в том, что она боялась ответить сама себе, что ее привлекало: коттедж или сам Джеррет! Мысль о том, что ее по-прежнему влекло к этому человеку после того, что он совершил, казалась невыносимой, но это было так. И эта мысль вызывала у нее тошноту.

Джеррет появился на пороге, когда она еще не успела позвонить в дверь. На нем были легкий светло-коричневый костюм и белая рубашка. На лице играла гостеприимная улыбка, как если бы между ними ничего ужасного не произошло.

— Мне нравятся пунктуальные женщины, — произнес он.

Сара не могла понять, как он мог отмахнуться от такой серьезной ссоры, как он мог вести себя так, будто бы ничего не случилось, как он мог так мастерски владеть собой?! И она вынуждена была признать, что восхищена им. Она никогда не могла так хорошо сдерживать эмоции.

— Сначала дела, — сказал он, проводя ее в дом. — Думаю, что тебе нужно позвонить своей матери. Ты можешь воспользоваться телефоном в библиотеке.

Маргарет Карлтон испытала облегчение, услышав голос своей дочери.

— Я так волновалась, что происходит?

Сара коротко сообщила новости, не упоминая о найденном завещании в пользу Джеррета, и пообещала вернуться домой завтра и рассказать обо всем подробно.

Окончив разговор, она обнаружила Джеррета в столовой, стоящим у высокого французского окна, выходившего в сад.

Она оглядела огромный зал с бледно-зелеными шелковистыми обоями и темно-зелеными коврами, мебелью красного дерева эпохи регентства и длинным столом, уже накрытым на двоих, и поняла, почему он так легко расстается с коттеджем. При таком богатстве чего мог стоить крошечный домик? Ее руки сжались в кулаки, и в душе вновь закипела злоба.

Джеррет обернулся и улыбнулся ей.

— С твоей матерью все в порядке?

— Да, спасибо, — натянуто ответила Сара. Он нахмурился, почувствовав ее враждебность, но ничего не сказал.

— Пожалуйста, садись. Гиббс уже приготовила для нас ужин. Ей не нравится, когда ее заставляют ждать.

Ей, вероятно, также не нравится его гостья, подумала Сара, усаживаясь на стул, пододвинутый ей Джерретом. Его рука ненадолго задержалась на ее плече, прежде чем он занял свое место. Сара пожалела, что он сделал это, потому что желание близости с ним пронзило ее, и она пришла в смятение из-за того, что он по-прежнему имел над ней эту власть, несмотря на то что произошло.

— Когда ты сказал об ужине, я не представляла себе ничего подобного, — сказала она, стараясь быть любезной и выбирая безопасную тему для разговора. Стол был сервирован фарфором, расписанным золотом, серебряными приборами, сверкающими хрустальными бокалами, пурпурными салфетками и вазой с гвоздиками в центре.

— Ты думала, что это будет скромная еда на скорую руку?

— Что-то в этом роде, — ответила она, хотя, на самом деле, вообще не думала об этом. — Чего ты хочешь, произвести на меня впечатление? Продемонстрировать разительный контраст между твоим образом жизни и моими мучениями в коттедже?

У него на лице задергался мускул, но он превосходно владел собой.

— Немногие из девушек согласятся остаться без современных удобств, к которым они привыкли. Я должен повторить, Сара, ты меня удивила.

— Все имеет свои причины. Для меня многое было поставлено на карту, — уклончиво заявила она.

— И ты с честью вышла из испытания. — Он внимательно смотрел на нее, почти ласкал взглядом, и Сара опять пожалела, что пришла. Ее снова свербила неотвязная мысль, что причина его щедрости могла быть в том, что он решил завести с ней интрижку. Он не хотел, чтобы она уезжала, потому что нашел ее привлекательной. Вот и решил развлечься.

Ну, если это так, он промахнулся! Но может ли она при этих условиях принять от него коттедж? Ведь она, безусловно, не оправдает его надежд. Это исключено после того, что она узнала об Армстронгах-Брентах.

Ее мысли были прерваны миссис Гиббс, внесшей две дымящиеся тарелки овощного супа. Сара встряхнула свою салфетку и положила ее на колени. Высокая женщина одарила ее постной улыбкой, прежде чем удалиться. Она явно по-прежнему недолюбливала Сару.

— Почему я не нравлюсь твоей экономке? — спросила она, хотя уже решила для себя, что это происходило из-за Джой. Возможно, эта женщина решила, что Сара пыталась встать между ней и хозяином.

— У миссис Гиббс особые манеры, — ответил он с легкой улыбкой. — То что она не ласкова с тобой, еще не значит, что она не любит тебя.

— Как бы там ни было, — произнесла она, пожав плечами, — несомненно то, что она отличный повар. Это самый вкусный суп, который я когда-либо пробовала.

К ее облегчению, беседа за столом носила нейтральный характер, куриное фрикассе было превосходным, а вино слегка кружило голову. На десерт были печеные корзиночки, наполненные клубникой со сливками, которые буквально таяли во рту, и когда Сара заканчивала ужинать, ей казалось, что она не сможет есть еще много дней.

— Мне очень понравилось все, спасибо. — Она сложила салфетку и откинулась на стуле.

— Думаю, что это получше хлеба с сыром?

Сара сверкнула глазами.

Он улыбнулся.

— Мне кажется, что достаточно тепло, чтобы выпить наш кофе на воздухе. Согласна?

Они расположились на белых металлических стульях за столом, слушая пение дрозда. Небо было окрашено в пурпурный цвет от заходящего солнца, и их уединение могло бы быть чудесным, если бы их отношения были иными. Вместо этого Сара чувствовала себя напряженно, наливая кофе из элегантного серебряного кофейника.

— Сливки? — спросила она.

— Пожалуйста.

Он подождал, когда она закончит, и щедро насыпал сахара в свою чашку.

— Так ты обдумала мое предложение?

Переходим к делу, подумала Сара, вежливой беседе подошел конец. Он ждал ее ответа, а беда состояла в том, что она все еще не приняла решения.

— Не до конца, — призналась она, чуть покраснев и откровенно взглянув ему в глаза. — Меня больше беспокоит то, почему ты сделал это предложение, чем то, приму ли я его.

— Неужели тебе мало того, что я сказал? — Он выглядел оскорбленным. — Разве недостаточно того, что я исполняю волю твоей бабушки?

— Это слишком щедрый подарок, чтобы здесь не было тайной подоплеки. — Она помешивала кофе, избегая смотреть на него, так как понимала, что говорит обидные вещи. И еще для того, чтобы избежать его чар.

В течение всего ужина она ощущала его воздействие — слишком сильное, чтобы совладать с собой. Ее тело предательски желало его, нуждалось в нем, жаждало его прикосновений. Оно не подчинялось ее приказам. Но она не хотела, чтобы он заметил это. Она пыталась заслонить свои чувства злостью, держать его на расстоянии от себя, не дать ему заметить свое состояние.

— Да, тайная подоплека имеется, — признал он, и знакомая, всегда выводящая ее из себя улыбка тронула его губы.